– На карте охвачена территория площадью двадцать миль сверху донизу. В середине – центральная часть Лондона, внизу, на юге, – граница Кента, а вот здесь, в Бромли, – мы. – Найт показала на большой красный крест, отмеченный на карте. – Мы находимся в двух и шести десятых мили от поселка Хейз. Это популярный спальный район: многие из живущих там работают в Лондоне, дорога на электричке до центра занимает полчаса. Процент проживающих там пенсионеров выше среднего, цены на жилье высокие, преобладает белое население.
Найт кивнула Крофорду. Тот подошел к столу, на котором стоял ноутбук, и включил проектор. На белой демонстрационной доске высветилась карта более крупного масштаба. Найт встала сбоку от нее и продолжала:
– Это – крупномасштабная карта природного парка Хейз и одноименного поселка. Вы видите центральную улицу и железнодорожный вокзал. Обширная площадь зеленого цвета – природный парк Хейз, зона лесов и вересковых пустошей, иссеченная вьючными и пешеходными тропами, а также несколькими дорогами. Это один из крупнейших природный парков в Большом Лондоне, раскинувшийся на площади двести двадцать пять акров. Имеется несколько въездов: Престонс-роуд, Уэст-Коммон-роуд, Файв-Элмс-роуд, Кройдон-роуд, Бастон-роуд, Бастон-Мэнор-роуд и Коммонсайд. Хейзский карьер, где были найдены останки Джессики, находится здесь. – Найт сдвинула руку к юго-восточной части парка, где дороги Кройдон-роуд, Бастон-роуд и Коммонсайд прорезали зеленую зону, образуя большой перевернутый треугольник. – Карьер вырыли в 1906–1914 годах, когда здесь добывали песок и гравий. За минувшие годы его дважды заваливали и расчищали. Во время Второй мировой войны в парке Хейз располагались военная база и зенитная артиллерия. В восемидесятом году карьер во второй раз расчистили археологи, которые проводили здесь раскопки, выискивая артефакты бронзового века. После его оставили заполняться водой. Районный совет Бромли дважды ходатайствовал, чтобы им разрешили использовать карьер в целях промыслового рыболовства, но оба раза эта идея не получила поддержки, поскольку данная территория является природным заказником и охраняется государством.
Умолкнув, она перешла к другому краю карты; на ее усталом лице, словно артерии, пролегли линии отображавшихся дорог.
– Теперь хронология событий, которые привели к исчезновению Джессики Коллинз. Вместе с семьей она жила здесь, в доме № 7 по Эйвондейл-роуд. Это меньше чем в миле от Хейзского карьера; ближайшая точка доступа здесь – с Бастон-роуд. Вы видите, что все дома на Эйвондейл-роуд имеют большие сады и стоят за заборами. Это зажиточный район. В субботу, седьмого августа тысяча девятьсот девяностого года в час сорок пять Джессика вышла из родительского дома, направляясь на день рождения к школьной подруге, Келли Моррисон, которая жила в доме № 27 по Эйвондейл-роуд. Идти было недалеко, метров пятьсот всего, но она туда не дошла. Тревогу подняли только в три тридцать, когда мать Келли позвонила Марианне, чтобы узнать, где Джессика.
Найт кивнула Крофорду. Тот подошел к ноутбуку и щелкнул мышкой. На демонстрационной доске появилась веб-страница «Перес Хилтон»
[13] с фотографией Ким Кардашьян, выходящей из «Старбакса».
– Опа! – хохотнул он. – Лажанулся. Но готов поспорить, я здесь не единственный, кто следит за личной жизнью семейства Кардашьян!
Ответом ему было гробовое молчание. Кое-где в комнате раздались смешки. Мосс, поймав взгляд Эрики, вскинула брови.
– Вот, пожалуйста, – сказал он, покраснев. Страничку блогера сменило изображение в режиме «просмотра улиц». Найт взглянула на Крофорда и продолжала:
– Здесь Бастон-роуд покидает зону парка и переходит в Эйвондейл-роуд. – На экране замелькала череда размытых снимков улицы – дом за домом на Эйвондейл-роуд. – Как видите, все дома большие, в два-три этажа. Все стоят в глубине, многие отделены от дороги высокой живой изгородью или деревьями… Вот мы минуем дом № 7, где живут Коллинзы… и движемся к дому № 27 по Эйвондейл-роуд. Я пытаюсь выводить изображения улицы двадцатишестилетней давности.
Теперь пошли снимки более богатых домов. Вот почтальон с затертым лицом застыл на ходу, держа руку глубоко в своей сумке. Чуть дальше женщина с маленькой собачкой появилась на выходе с одной из подъездных аллей. Она была заснята со спины, и они заметили, что у нее короткие кудрявые светлые волосы.
– Мы минуем дом № 27, где жила подруга Джессики, Келли Моррисон. Вы видите, что Эйвондейл-роуд резко поворачивает влево, переходя в Марсден-роуд. – Снова быстрая смена размытых снимков и затем четкое изображение большого особняка цвета сливочного масла с колоннами, украшающими главный вход. – Теперь это Дом престарелых Суонн, частный интернат-лечебница, а двадцать шесть лет назад в этом здании размещался социально-реабилитационный центр для осужденных насильников. Широкой публике о существовании центра не было известно, он попал в поле зрения общественности только после исчезновения Джессики. Один из его обитателей, Тревор Марксмэн, стал главным подозреваемым. В его комнате на верхнем этаже были найдены фотографии и домашнее видео с Джессикой. Кто-то из соседей также видел его у дома жертвы во второй половине дня пятого августа, примерно в это же время – шестого и утром седьмого. Через две недели его арестовали и допросили, но кроме сделанных им фотографий и видео с Джессикой других улик, указывающих на его причастность к ее исчезновению, обнаружено не было.
– Но ведь в социально-реабилитационном центре проживало много осужденных насильников. Подозреваемых должно было быть больше, – заметила Мосс.
– Да, но социально-реабилитационный центр – режимный объект, и седьмого августа в час тридцать все его обитатели и сотрудники службы надзора были созваны на еженедельное собрание. В половине второго была проведена перекличка. Все поднадзорные были на месте. Собрание продолжалось два часа и закончилось вскоре после половины четвертого. За это время никто из поднадзорных центр не покидал. В три тридцать мать Келли Моррисон позвонила Марианне Коллинз, чтобы узнать, где Джессика. Вскоре после этого начались поиски девочки.
– И теперь у нас есть ее останки, – подытожила Мосс.
– Мы нашли останки Джессики, но они пролежали на дне двадцать шесть лет, и улик у нас фактически нет, – указала Эрика.
– У всех ближайших родственников Джессики имеется алиби. Марианна и Мартин были дома с Тоби. К ним в час сорок заходили пожилая соседка и ее муж, некие мистер и миссис О’Шей, ныне покойные. Они находились дома, когда Джессика уходила, и оставались там, пока не подняли тревогу. Их старшая дочь Лора находилась за двести сорок миль от дома, на полуострове Гауэр в Уэльсе, куда она отправилась в турпоход вместе со своим парнем Оскаром Брауном. Они уехали рано утром днем раньше.
Найт обвела взглядом комнату.
– Поквартирный опрос ничего не дал: многих соседей дома не оказалось, а у тех, кто был дома, имеется железное алиби. Как вы видели по карте Google, из большинства домов Эйвондейл-роуд не просматривается, соответственно, мы имеем двухчасовой период, за который могло произойти все что угодно. Уличных торговцев было мало, почту в субботу после обеда не разносили. В девяностых очень мало зон в этом районе было охвачено камерами видеонаблюдения. Автобусы по Эйвондейл-роуд не ходят.
