– С удовольствием, – сказал Питерсон.
– Ты не знаешь, где что лежит! – вскипела Марианна.
– Чайником он пользоваться умеет, а чашки наверняка стоят все там же, над микроволновкой, – заступился за своего возлюбленного Тоби.
Танвир смущенно переминался с ноги на ногу.
– Да, я тоже не откажусь, – улыбнулась ему Эрика.
– Позвольте, я сама приготовлю чай, – вызвалась Марианна, вставая с дивана.
– Он не заразный, мама, – сказал Тоби.
– Тоби! Ради бога! – вспылил Мартин.
– Танвир, я уверена, ты очень хороший парень, но… – начала Марианна.
– Прекрати! – рявкнул Мартин. – Или ты хочешь и сына потерять, как и дочь? Пусть Тан пойдет и заварит чай, черт возьми!
Танвир покинул гостиную. Марианна прижала к лицу скомканную салфетку. Лора наклонилась к матери, взяла обе ее руки в свои.
– Мартин, как ты можешь так говорить? – шикнула на него Марианна.
– Могу! – огрызнулся Мартин.
Он не садился, вышагивая перед занавешенным шторами окном. Эрика поняла, что пора брать ситуацию в свои руки.
– Успокойтесь, – произнесла она. – Я понимаю, для вас это трудное время.
– Слышишь, Тоби, – обратился к сыну Мартин. – Трудное время. Сегодня мы должны быть здесь только своей семьей. Я хотел, чтобы мы хоть раз собрались все вместе, без…
– Мартин, как ты можешь так говорить? Мы никогда не будем все вместе. Как ты мог забыть Джессику? – вскричала Марианна.
– Боже. Я не это имел в виду. Ты и впрямь думаешь, что я ее забыл? – заорал Мартин. – Не у тебя одной горе… Господи помилуй. Мы все скорбим каждый по-своему…
– Не смей упоминать всуе имя Господа!
– Папа, – вмешалась Лора.
– Нет. Я больше не желаю слышать, что я мало лью слез, что я не так скорблю! – Он подошел к дивану и наставил палец в лицо Марианне. – Я любил нашу малышку и готов землю свернуть, лишь бы побыть с ней хотя бы минутку, лишь бы она снова была с нами… и мы видели, как она росла и взрослела все те минувшие… – Его голос сорвался, он повернулся ко всем спиной.
– Послушайте, мы не хотим досаждать вам своим присутствием больше, чем это необходимо, – сказала Эрика. – Вы изъявили желание побеседовать с нами. Так прошу вас, давайте сосредоточимся на том, зачем мы здесь собрались, ведь наша задача – найти преступника.
Лора теперь плакала, равно как и ее мать, но Тоби сохранял самообладание. Сложив руки на широкой груди, он с каменным лицом сидел в кресле.
– Да знаю я, кто преступник, – заявила Марианна. – Тот развратный негодяй, Тревор Марксмэн. Вы его арестовали?
– На данном этапе мы изучаем все аспекты дела, – начала Эрика.
– Не морочьте нам головы своей казенщиной, – сказал Мартин. – Говорите по-человечески!
– Хорошо, мистер Коллинз. Дело, что досталось нам в наследство, весьма запутанное. Джессика пропала двадцать шесть лет назад, свидетелей ее исчезновения немного. Нам приходится заново изучать и анализировать все материалы прежнего расследования, в котором, как вам известно, множество изъянов.
– Где он? Марксмэн?
– По последним данным, он жил во Вьетнаме.
– Во Вьетнаме, да? Развращает детишек. Вы только представьте, сколько всего там можно купить за триста-то тысяч! – воскликнул Мартин.
– Негодяй, мерзавец. Как получилось, что он отсудил у полиции такую уйму денег и уехал, не понеся наказания? Это же несправедливо! – возмутилась Марианна.
– В то время у следствия против него не было достаточно улик, – объяснила Эрика.
– Я ведь смотрю телевизор и знаю, что у криминалистов теперь куда больше возможностей, – заметил Мартин. – Не то что раньше.
– Когда мы обнаружили останки Джессики… В общем, она пробыла под водой много лет. Мало что можно выжать из вещественных доказательств.
Коллинзы смотрели на нее, осмысливая информацию о том, что Джессика была сброшена в воду.
– Я успешно раскрыла два дела о давних похищениях и сейчас собрала в свою команду лучших специалистов. Я знаю, что многие уже поставили крест на деле Джессики, но я не из их числа. Я обязательно найду преступника и отдам его под суд. Обещаю.
Мартин посмотрел на Эрику с Питерсоном и кивнул.
– Ладно, ловлю на слове. – В его глазах заблестели слезы. – Вы вызываете у меня доверие. – Отвернувшись, он извлек из кармана пачку сигарет и закурил.
– Ее ты тоже оприходуешь? – спросила Марианна. Молчание. – Вы не знали? Он греховодничал с той блудливой следовательшей – с Амандой Бейкер.
– Марианна, прекрати… – начал Мартин.
– И не подумаю. Почему я должна молчать? Ты спал с той женщиной. С женщиной, которая утешала меня, с которой я делилась сокровенными чувствами.
– Но это же было через сто лет после того, как она подключилась к расследованию! – заорал Мартин.
– По-твоему, это может служить оправданием? – Марианна стояла, покачиваясь.
– И меня еще считают позором семьи, – произнес Тоби как будто в сторону, обращаясь к Эрике и Питерсону.
– Заткнитесь! – крикнула Лора. – Все. Речь идет о Джессике! О моей… О нашей сестре. Ее нет с нами, ей не довелось вырасти, стать взрослой! А вы только и можете, что ссориться и пререкаться! – Слезы струились по ее щекам, оставляя бороздки в толстом слое крем-пудры, а она вытирала их тыльной стороной ладони.
– Успокойся, дорогая. – Марианна обняла дочь. Та стряхнула с себя ее руки.
– Когда можно ее увидеть? – спросила Лора. – Я хочу ее увидеть.
– Я бы тоже хотела ее увидеть, – сказала Марианна.
– И я, – вторил им Тоби.
– Разумеется, это можно устроить, но сначала судебный патологоанатом должен закончить свою работу. Только потом вам вернут останки Джессики, – объяснила Эрика.
– А что он с ней делает? – осведомилась Лора.
– Он проводит экспертизы, пытаясь получить как можно больше информации, чтобы установить причину смерти.
– Она страдала? Пожалуйста, скажите, что она не мучилась, – умоляюще произнесла Марианна.
Эрика сделала глубокий вдох.
– Айзек Стронг – один из лучших судмедэкспертов в стране и с уважением относится к мертвым. Джессика в хороших руках.
Марианна кивнула и взглянула на Мартина. Он стоял к ним спиной, прислонившись к стене и опустив голову. Сигарета в его руке дотлела до фильтра.
– Мартин, иди сюда, милый, – окликнула она мужа. Он подошел к дивану, сел на подлокотник рядом с Марианной и, уткнувшись лицом ей в шею, издал приглушенный всхлип. – Поплачь, легче станет. – Она положила свободную руку ему на спину и притянула к себе. Лора тоже прижалась к матери, и все втроем они зарыдали.
