– Нам не удалось их найти.
– Затем я и звоню. Я тут перебирала в уме события того времени и кое-что вспомнила. Я просила кое-кого в Кройдонском отделении посмотреть эти пленки, и их отправили туда. Организуй, чтоб кто-нибудь порылся у них на складе вещдоков. Возможно, пленки все еще там. Только сначала сделай с них копии, а потом уж отдавай Фостер.
– На что они тебе? – спросил он.
– У меня чутье. Пока ничего объяснять не буду, а вот докопаюсь до сути, дам тебе эксклюзив, и вся слава достанется тебе… Может, наконец получишь долгожданное повышение, – добавила она, издав издевательский клокочущий смешок.
Крофорд оглянулся на хижину. Подступы к дому расчистили, прибывшая группа экспертов-криминалистов обменивалась рукопожатиями с Фостер, Мосс и Питерсоном. Даже этот дебильный молокосос Джон Макгорри в самом центре событий, – подумал он, – а мне она поручила искать чертов отстойник.
Сжимая в руке телефон, он повернулся к ним спиной.
– Ладно. Пленки постараюсь достать, – шепотом ответил он. – Надеюсь, буду стараться не зря.
Глава 36
Первыми в дом вошли эксперты-криминалисты. Эрика ждала, расхаживая по берегу карьера. Утренние часы сменяли один другой. Солнце оставалось за облаками, но водоем, окаймленный сухими камышами и кое-где – голыми деревьями, поражал удивительной красотой. Она смотрела, как легкий ветерок бередит воду, образуя на ее поверхности рябь. Шесть уток стайкой одновременно опустились на воду и поплыли, оставляя за собой на ее глади двенадцать ровных полос. Эрике стало стыдно, что она любуется красотой карьера.
– Нас просят подойти: в доме что-то нашли, – раздался у нее за спиной голос Мосс. Эрика быстро смахнула с глаз слезы и повернулась.
Возле хижины они втроем – Эрика, Мосс и Питерсон – залезли в синие бумажные комбинезоны и надели на лица маски. Руководитель группы криминалистов Нилз Акерман, молодой мужчина чуть старше тридцати лет, с красивым лицом и высоким нордическим лбом, откинул на одну сторону длинную полиэтиленовую простыню, что укрывала входную дверь. Он с улыбкой кивнул, пропуская их в дом.
В хижине было сумрачно, что Эрику поразило. Дверь открывалась прямо в тесную комнатку; в нос ей сразу ударил сладковато-кислый запах запустения. Оглянувшись на Мосс с Питерсоном, Эрика поняла, что вонь им тоже противна. Пол представлял собой покрытие с черно-белым узором, усеянное битым стеклом.
– Пол – птичье дерьмо, его здесь тонны, – сообщил Нилз. – Мы поскребли немного по краям: ниже паркет. – В его безупречном английском слышался едва уловимый шведский акцент.
– Некоторые платят огромные деньги, чтобы так украсить пол, – пробормотала Мосс.
В обсыпающемся потолке виднелись гнилые балки, на штукатурке расплывались водяные разводы, усугублявшие атмосферу сырости. Посреди комнаты громоздилась обмякшая груда, заляпанная птичьим пометом и заваленная старыми газетами и осколками стекла. В нескольких местах из нее торчали ржавые пружины, указывавшие на то, что это были остатки дивана. Одна из криминалистов старательно трудилась под ярким светом: сняв слой помета и обивку с истончавшей подушки, она пыталась исследовать наполнитель – поропласт. От жара лампы диван испускал пар.
В углу у грязного растрескавшегося окна находился стол со старыми кружками и следами попыток развести огонь. В комнате были еще два пепелища: одно у задней стены, второе – у входной двери. У испачканной в саже стены валялся мусор, оставленный наркоманами: обрывки почерневшей фольги, шприц, согнутые чайные ложки. Эрика прошла к участку стены, испещренному коричневыми точками.
– Брызги крови, скорей всего, наркоманов, но образцы мы взяли, – сказал Нилз.
– Что наверху? – поинтересовалась Мосс, взглянув на оседающий потолок.
– Там еще никто не был. Лестница сгнила и обрушилась. Нужно проверить, насколько надежны элементы конструкции, только потом будет ясно, можно ли туда подняться.
Мимо окна с потрескавшимся стеклом скользнула тень. Эрика вздрогнула.
– Черт, – выругалась она, сообразив, что это всего лишь силуэт одного из патрульных, работавших снаружи.
Нилз повел их через низкий дверной проем вглубь хижины. Кухня была старой и такой же грязной, как жилая комната. Вдоль одной стены тянулся низкий рабочий стол со шкафами без дверец, в которых, кроме парочки пыльных кастрюль и в одном месте – черной подпалины, ничего не было. Такие же шкафы некогда висели и над столом, но теперь, разломанные, они валялись посреди комнаты. В стене от них остался один крепеж – дыры с дюбелями. На потолке вместо светильника – дырка с торчащими из нее проводами.
– Что это за запах? – спросил Питерсон, ладонью в перчатке зажимая спрятанный под маской нос.
Нилз кивком показал на небольшое окно над каменной мойкой. В стекле была порядочная дыра, измазанная засохшей кровью и забитая разлагающимся трупом голубя, который, видимо, пытался через нее вылететь.
Эрика шагнула к мойке. Вонь усилилась.
– Это… – начала она, заметив в раковине засохшие бурые кучки.
– Дерьмо, – подтвердил Нилз. – Возможно, наркоманы навалили.
По потолку, который был чуть выше, чем в жилой комнате, проходила опорная балка.
– Боб Дженнингс случайно не на ней повесился? – спросила Мосс.
– Трудно сказать. Зато я нашел вот это, – ответил Нилз.
Он подвел их к высокому дверному проему в углу помещения; сама дверь, гнилая, лежала на полу. Яркая лампа, прикрепленная к косяку, освещала узкую грязную лестницу, убегавшую в темноту, где клубилась пыль. Несколько ступенек покрывали затвердевшие коричневые кучки, птичий помет и мусор.
Нилз шагнул на лестницу и рукой в перчатке показал вверх. С крюка на потолке над лестницей свисал обрывок истлевшей веревки.
– Возможно, это от петли, – сказал Нилз. – Все, что осталось от веревки, я возьму на экспертизу. – При обнаружении висельника полиция всегда следила за тем, чтобы петлю как вещественное доказательство снимали, не нарушив узел. – Пожалуйста, идите за мной, – продолжал Нилз. – Только под ноги смотрите и ступайте по краю ступенек. – Вслед за ним они шагнули на лестницу и стали спускаться вниз по скрипучим ступенькам.
Подвал был маленький, тесный, с низким потолком, и Эрика почувствовала, как ее охватывает паника. В углу на подставке стояла еще одна лампа, и хотя светила она ярко, местами подвал оставался в тени. Его стены имели темно-коричневый цвет, углы заросли паутиной, пол был земляной, неровный. Сверху, где работали люди Нилза, доносился приглушенный скрип.
– А здесь тепло, – заметила Мосс.
– С приближением зимы земля отдает запасенное тепло, – объяснил Нилз.
Как и в верхних помещениях, здесь тоже виднелись несколько маленьких пепелищ с горстками горелой фольги и сожженного дерева. На утрамбованном светло-коричневом полу выделялись большие участки черного цвета. Эксперты, стоя на коленях, внимательно исследовали выкопанные комки почерневшей земли.
