Итогом этой работы стало выложенное на полу второе родовое дерево – такое же большое и разветвленное, как у рода де Шийор. Нарисованное на точно такой же бумаге, с точно такими же подписями и выведенное таким же уверенным почерком с весьма характерными закорючками. Но что самое интересное – у левого верхнего листа этой громадной схемы оказался точно так же оборван краешек. И когда мы приложили обрывки друг к другу, оказалось, что их края идеально повторяют друг друга, словно когда-то листы сложили вместе и одним движением испортили сразу оба. А между ними имелось достаточное пространство, чтобы вписать туда сразу два имени. Мужское и женское.
– Лили, тебе не кажется, что этот второй род слишком уж тщательно выписан для простого семейного древа? – пробормотала Бумба, когда все листики оказались на своих местах и накрыли пол гигантским бело-желтым покрывалом. – Здесь ведь даже титулы не указаны. И фамилии я такой раньше не видела.
– Де Ниро? – задумчиво протянула я, окидывая взглядом большущую схему. – Да, мне оно тоже незнакомо. Но если предположить, что большую часть этого древа делал тот же человек, что работал на де Шийор, то получается, что эти рода очень близки.
– Только связь между ними кто-то уничтожил. И раскидал остальные сведения по другим делам, хотя проще было их сжечь.
– Видимо, эта информация не только важна, но и до сих пор имеет определенную ценность, – проговорила я, опускаясь на колени и внимательно изучая полуистершиеся буквы. – К тому же, смотри, «прополку» среди отпрысков у де Ниро никто не делал. Детей рождалось много, причем как мальчиков, так и девочек.
– Побочная ветвь, – фыркнула Бумба. – Здесь де Шийорам уже не требовалось сохранять чистоту линии, вот они и расплодились.
– Может, все дело в том, в чей именно род ушел первый ребенок де Ниро? – задумчиво предположила я. – Смотри, родители неизвестны. Нижняя часть схемы тоже неполная, поэтому нельзя понять, остался ли кто-то из них в живых в настоящее время. Мы даже не знаем, кто его основал: мужчина или женщина!
– А какая разница?
– Если это мужчина, то и правда – никакой. За столько поколений его дар давно бы рассеялся среди потомков и потерял силу. А вот если это была ведьма…
Мы с Бумбой быстро переглянулись и одинаковым движением вперили напряженно-ищущие взоры в самый низ схемы. Туда, где лет пятьдесят назад записи оборвались и канули в неизвестном направлении. Имени там было всего три. Последняя веточка, слабый отголосок былого могущества де Шийоров, многократно разбавленная древняя кровь, в которой почти не осталось магии. После этой веточки внизу чернела пустота. И царило полнейшее молчание, значимость которого мог бы оценить лишь тот, кто видел начало и расцвет этого по-настоящему великого рода.
– Олисия и Шарон де Ниро, – дрогнувшим голосом озвучила мина имена последней упоминаемой пары на второй схеме. – И у них родилась одна-единственная дочь, судьба которой до настоящего времени неизвестна. Вернее, сведения о которой кто-то очень тщательно удалил даже из секретных архивов КБР. Девочка, которая исчезла из поля зрения наших сотрудников около пятидесяти лет назад. И чье прямое родство с родом де Шийор кто-то очень постарался скрыть.
– Аннабель… – медленно прочитала я последнее оставшееся в схеме имя. – Боюсь, только один род в Ларре мог бы сделать то, о чем ты сейчас сказала. Самый влиятельный и важный. Единственный, кому было под силу устроить такую грандиозную фальсификацию. А это значит… ох, Бумба… это значит, что нынешняя королева – ведьма!
Когда я вошла, де Фосс еще не спал и продолжал работать с какими-то бумагами. На меня даже не покосился – был слишком занят. И головы от документов тоже не поднял. Лишь когда я положила у него перед носом сложенные стопкой бумаги, он соизволил оторваться от дел и, устало потерев глаза, тяжело вздохнул:
– В чем дело, Лильен? Почему ты еще здесь?
– Читай, – тихо сказала я, отлетая в сторону. – А потом скажи: это я сошла с ума или оно все-таки похоже на правду?
Де Фосс, недоверчиво на меня покосившись, тем не менее отложил в сторону все свои дела и взялся за мое. Какое-то время просматривал найденные нами доказательства. С непроницаемым лицом изучил скрепленную Бумбиными слюнями схему, где самые важные вещи я обвела карандашом. Дошел до последнего листка. Прочитал мои выводы. После чего отложил бумаги в сторону и… достал из нагрудного кармана переговорный амулет.
– Лайс, ты мне нужен. Срочно.
Буквально через пару мгновений в кабинете распахнулось окно телепорта, откуда вышел встрепанный и наполовину одетый маг. Увидев меня, виновато развел руками. После чего обратил все внимание на друга и, одной рукой пытаясь застегнуть пуговицы на рубахе, коротко осведомился:
– Что?
– Смотри, – ровно велел де Фосс, бросив на край стола принесенные мною бумаги. Лайс послушно их взял, быстро пролистал. Точно так же закаменел лицом, как де Фосс. А потом отложил документы в сторону, обменялся с шефом выразительным взглядом и тяжело вздохнул.
– Ждите здесь. Я скоро.
В полном молчании мы с шефом провели около получаса, не порываясь что-либо обсуждать или спорить. Он ни о чем меня не спросил. Не принялся выпытывать, с чего я вообще полезла в это дело. А я не спешила его просвещать.
Проникнувшись царящим в комнате напряжением, даже Бумба не порывалась подать голос. Единственное, на что ее хватило, это спрыгнуть на стоящий в стороне столик и начать нервно грызть нашедшееся в вазочке печенье, чтобы хоть как-то себя занять.
Наконец, в кабинете во второй раз за вечер расцвел цветок личного телепорта, и появившийся оттуда Лайс… уже полностью одетый и застегнутый на все пуговицы, как положено… коротко бросил:
– За мной. Все трое.
Бумба, сообразив, что ее это тоже касается, быстрее молнии шмыгнула в складки моего платья, пока рыжик не передумал. Де Фосс поднялся из-за стола и, так же молча подхватив меня под локоть, следом за Лайсом увлек в портал. Который, как и следовало ожидать, привел нас прямиком в рабочий кабинет короля. Где нас уже ждали он сам, его неприветливая супруга и две большие серебристые кошки, уставившиеся на гостей с неожиданным подозрением.
– Добрый вечер, сир, – скупо поприветствовал шеф стоящего у окна монарха. – И вам, миледи, мое почтение.
Я встретилась взглядом с королевой и мысленно вздрогнула. Вот же гадство. Она и так меня ненавидит, а теперь я еще и масла в огонь подолью. А если окажется, что леди Аннабель каким-то образом причастна к тому, что происходит в Ларре сейчас, меня вообще живьем сожрут. И вовсе не в фигуральном смысле слова, потому что, насколько я поняла, его величество очень трепетно относился к семье и, в частности, к горячо любимой супруге.
– Леди ван дер Браас, – напряженно сказал король, одарив меня внимательным, но совершенно нечитаемым взором. – Не могу сказать, что совсем удивлен вашим визитом. Но и говорить, что он меня порадовал, к сожалению, тоже не стану.
