Поэтому похитителей Клодин встретила растерянным взглядом широко раскрытых глаз.
Их было двое, высокие мужчины, оба в джинсах и куртках — один в серой, другой в темно-зеленой. Судя по фигурам и движениям, не старые, но и не юнцы — лет 25–40. Больше ничего об их внешности сказать было нельзя — лоб и брови обоих скрывали низко надвинутые вязаные шапочки, снизу на лицо до самых глаз был натянут ворот свитера.
Оружия, по крайней мере в руках, у них не было.
— Пошли! — коротко сказал тот, что в серой куртке.
— Ох! — тоненько простонала Клодин, делая попытку подняться. — Ой, нога затекла… сейчас… — С трудом, держась за стенку, выпрямилась.
Попыталась шагнуть — и с новым стоном припала на «затекшую» ногу. На этот раз мужчины наконец среагировали — тот, что в зеленой куртке, схватил ее за плечо, удержав от падения.
— Спасибо! — жалобно поблагодарила Клодин. — Вы не могли бы подать мне мое пальто? Только выверните его, пожалуйста, оно сейчас наизнанку, чтобы не запачкалось.
Мужчина в серой куртке послушно нагнулся за пальто.
— И что вообще все это значит? Кто вы такие? Куда вы меня привезли? — она подпустила в голосе толику истерических ноток.
— Скоро вам все скажут, что нужно, — ответил державший ее человек. В его речи отчетливо слышался акцент — то ли ирландский, то ли шотландский.
Второй мужчина тем временем, вместо того чтобы вывернуть пальто и галантно подать Клодин, просто сунул его ей в руки.
— Все, идем!
По узкой галерее — с одной стороны ряд дверей, с другой — перила; потом — вниз по железной лестнице… Клодин постреливала по сторонам глазами, отмечая все подробности: внизу — исполосованная следами машин щебенка, дальше — высокий бетонный забор, за ним — пустошь, кое-где поросшая кустарником. У входа в здание стоит тот самый белый мини-фургон с наклейками и черная машина, похожая на старое замызганное такси.
Само здание — наверное, какая-то бывшая фабрика: огромное пустое помещение, в углу выгорожено стеклянными стенками нечто вроде офиса, внутри горит свет.
Именно туда ее и вели.
Стекла были такие грязные, что лишь войдя внутрь офиса, Клодин смогла увидеть его обитателей.
Мужчины. Четверо. Нет, пятеро, поправилась она, заметив еще одного, нагнувшегося над стоящей на полу картонной коробкой.
Лица у всех были закрыты — один натянул черную вязаную маску с прорезями для глаз и рта, у двоих физиономии были прикрыты карнавальными масками — кролика и кота, прочие мужчины, как и ее провожатые, обошлись шапочкой и натянутым до самых глаз воротом свитера.
«Кролик», развалившись в кресле, курил. Клодин еле удержалась от истерического смешка, настолько нелепо это выглядело: грязноватые пушистые уши, черный нос пуговкой, передние зубы размером чуть ли не со спичечный коробок — и торчащая из-под них сигарета.
Но главным среди ее похитителей был, похоже, другой — широкоплечий, в свитере с желтым узором ромбиками. Он сидел за единственным в офисе столом.
Именно к нему и подвели Клодин.
— Вот! — сказал один из ее конвоиров.
— Та-ак, — отозвался мужчина в свитере. Нагнулся, достал откуда-то и положил перед собой сумку Клодин. — Мисс Клаудина Бейкер, если я не ошибаюсь? — рот его был прикрыт воротом свитера, и голос от этого звучал глухо и невнятно.
— Если Клаудина — то просто Клаудина, — уточнила Клодин. — Это мой творческий псевдоним, все равно как Шэр или Мадонна — знаете? А по-настоящему меня зовут Клодин, только не Бейкер, а Конвей — я, слава богу, уже год замужем…
«Их по меньшей мере семь человек, слишком много для обычного похищения ради выкупа! — лихорадочно метались мысли. — Нет, тут что-то другое! Что?!»
— …Бейкер — это моя девичья фамилия. У меня водительские права на нее выписаны. Вы можете мне объяснить, что все это значит? — продолжила она без перехода, слегка повышая с каждым словом голос. — И… ой, это моя сумка!
Потянулась к сумке — человек в свитере хлопнул ее по руке.
— Ай! — отдернулась Клодин. — Вы что, с ума сошли?! — Жалобно сморщилась, потирая руку.
— Миссис Конвей, успокойтесь, пожалуйста, и сядьте, — он махнул кому-то за ее спиной — сзади придвинули стул, и она опустилась на него. — Я хочу, чтобы вы ответили мне на несколько вопросов.
На этот раз в его голосе она тоже уловила ирландский акцент…
Как — то Клодин читала в журнале, будто в результате опроса, проведенного среди нескольких тысяч женщин, выяснилось, что из всех акцентов самым приятным для слуха и самым сексуальным считается ирландский. Но сейчас никаких положительных эмоций этот акцент у нее не вызывал.
— Томас Конвей — ваш муж?
— Томми? Да, конечно! Мы с ним поженились в прошлом году, а до того мы… Вы… с ним что-то случилось?! — испуганно воскликнула она, привскочив со стула.
Стоявший позади Клодин человек, грубо схватив ее за плечо, усадил на место.
— Успокойтесь, миссис Конвей, с ним ничего не случилось, — сказал мужчина в свитере с ромбиками. Тон его внезапно стал резким: — Он полицейский?
— Кто?!
— Ваш муж!
— Что? — захлопала глазами Клодин. — Какой полицейский? Это какая-то ошибка — он инженер, инженер в «Дженерал Электрик»!
— По нашим сведениям, он работает в полиции!
— Томми? В полиции? Да что вы, он полицейских терпеть не может — в прошлом месяце его за превышение скорости оштрафовали, он так ругался!
— Не смей нам врать, сука! — от хлесткого удара по затылку Клодин чуть не врезалась лбом в стол. — Он чертов коп!
— А-а?.. — взвизгнула она, испуганно обернулась — мужчина в серой куртке навис над ней.
— Я тебя сейчас…
Человек в свитере с ромбиками что-то бросил на незнакомом языке — этого хватило, чтобы занесенная для очередной оплеухи рука опустилась.
— Я… — всхлипнула Клодин, — я не вру, не вру! Он инженер! Я… вы что?.. я… — и зарыдала, придерживая одной рукой пострадавший затылок, а другой лоб и раскачиваясь на стуле.
Она надеялась, что ее рыдания выглядят не слишком фальшиво — странное дело, но удар этот, вместо того чтобы напугать ее, лишь взбесил — взбесил донельзя, так что даже слез выдавить из себя не удавалось и пришлось размазывать по лицу те, что брызнули из глаз в первый момент.
— Эй! — ее слегка встряхнули за плечо, и к самому носу подсунулся стакан с водой.
— Успокойтесь, миссис Конвей! — сказал мужчина в свитере.
Она взяла стакан, отхлебнула и, сморщившись, пихнула обратно в руки принесшего его человека, плеснув при этом водой ему на куртку.
— Что вы мне дали?! Не хочу, она противная и холодная! Дайте лучше кофе, я замерзла! Что все это значит? — подумала: «Слишком их раздражать тоже нельзя! Пора уже к делу переходить!» — Чего вам от меня надо?
