Не меньше интересовала Арлетт и ирландцев во главе с Коллинзом.
О гибели Лебо они узнали на следующий день, из выпуска новостей. Но ведь у него были деньги «Союза Волонтеров» — сто девяносто тысяч фунтов. Так что же — они теперь пропадут?!
Решение пришло быстро: нужно схватить девчонку Лебо, как следует потрясти и припугнуть. Возможно, деньги до сих пор где-то в квартире — тогда проблемы вообще нет. Если же их украл убийца или конфисковала полиция — что ж, опять все возвращается к той же Арлетт. Она наследница своего отца, значит, и его долгов — пусть достает деньги где хочет и отдает, а не то…
Предупредить Арлетт Имон успел в последний момент, у нее хватило времени лишь запереться в спальне и придвинуть к двери тяжелый шкаф. И, пока ирландцы обыскивали квартиру и переворачивали кабинет в поисках денег, позвонить по телефону, который ей оставил вежливый и симпатичный мужчина из полиции на тот случай, если она что-нибудь вспомнит про гостей отца.
Опергруппа приехала быстро — налетчики еле успели убежать по пожарной лестнице. Арлетт же, понимая, что они от нее теперь не отстанут, наотрез отказалась оставаться одна в квартире.
В МИ-5 не считали, что ей в самом деле грозит опасность — в том числе и потому, что ворвавшиеся в квартиру люди не пытались взломать дверь ее спальни, зато перевернули все в кабинете Лебо. Тем не менее, девушку решили поместить под охрану — контрразведке было крайне важно, чтобы она как можно быстрее, ни на что не отвлекаясь и не болтая лишнего, опознала последних посетителей отца.
Первоначально ее планировали поселить в каком-нибудь тихом отеле, но Томми решил охранять ее, так сказать, «в домашней обстановке». И после того, как Арлетт попала к нему в дом, ее планы изменились: она увидела золотую львицу…
В самом деле — почему не прихватить еще один куш?! И немаленький!
По той же схеме: подсыпать своим «телохранителям» снотворное, ночью впустить Имона, чтобы открыл сейф… Конечно, в этом случае ее уж точно начнут искать… но золотая вещица так заманчиво поблескивала и так приятно тяжелила руку, что устоять было просто невозможно.
Тем более квартирная кража — неужели кто-нибудь из-за этого будет объявлять ее в международный розыск? И Имон говорил, что знаком с людьми, у которых можно достать фальшивые документы…
Вот только связаться с Имоном у нее никак не получалось. По самой простой и глупой причине: после налета ирландцев, впопыхах собираясь, Арлетт уронила и разбила свой сотовый телефон.
Позвонить прямо из квартиры Томми? Но телефоны стоят в холле, в хозяйской спальне и в библиотеке, все «запараллелены» — не дай бог кто-нибудь снимет трубку у другого аппарата и подслушает разговор! Идти же на такой риск, как стащить сотовый телефон у охранявший ее контрразведчиков, Арлетт не решалась.
Поэтому она вынуждена была, скрежеща зубами от скуки, просиживать целые дни в архивах МИ-5 и разглядывать фотографии, на которых были запечатлены люди, когда-либо привлекавшие к себе внимание контрразведки — сотни, тысячи лиц; просматривать видеоматериалы и работать с полицейским художником. Составленный по описанию Арлетт портрет человека, который в последние дни часто захаживал к ее отцу, смахивал на Джорджа Клуни, но не имел ни малейшего сходства ни с Коллинзом, ни с Имоном.
Утешало одно: продлиться это должно было не долго; когда она в воскресенье со слезами в голосе попросилась к маме, ее заверили, что через неделю отпустят. За эту неделю Арлетт необходимо было любой ценой связаться с Имоном.
И тут, нежданно-негаданно, приехала Клодин.
В какой-то степени ее приезд сыграл Арлетт на руку: в первый же день девушка залезла в ее беспечно оставленную в холле сумку и утащила сотовый телефон. И наконец-то позвонила Имону.
Она рассчитывала использовать этот телефон и дальше, но Клодин нарушила ее планы, на следующий день отключив его. Тогда Арлетт выкинула аппарат в окно и — делать нечего — стащила телефон у Перселла. Позвонила Имону и велела ему ночью вскрыть машину Томми и положить в оставленную на заднем сидении сумку сотовый телефон и две упаковки снотворного.
Ирландцы тем временем тоже не сидели сложа руки. Арлетт они «засекли» на похоронах ее отца, справедливо рассудив, что уж там-то она появится точно. Проследили до дома и осторожно вызнали у привратника, что на сером «Форде» ездит Томас Конвей из квартиры 14Б. Кто он? Кажется, инженер какой-то (большинству посторонних людей Томми представлялся работником «Дженерал электрик»).
Девушка в его квартире? Рыженькая такая, хорошенькая? Да, уже вторую неделю гостит. Наверное, какая-то родственница, потому что жена Конвея приехала в понедельник — и ни шума, ни скандала не было.
А сама миссис Конвей — о-оо, это действительно нечто! Красотка-блондинка, настоящая американская фотомодель!
Да, вот, кстати, и она идет! Высший класс, верно? Недаром ее фотографии в журналах печатают! А фигурка-то, фигурка, гляньте, а походка какая!
Про Брука и Перселла, тоже «гостивших» в квартире, привратник не упомянул — девушки интересовали его куда больше.
За несколько последующих дней Коллинз убедился, что девчонка Лебо из квартиры практически не выходит. Лишь как-то раз мелькнула на заднем сидении проехавшего мимо дома серого «Форда» — очевидно, вместе с Конвеем спустилась в лифте прямо на стоянку под домом.
Что же делать, как добраться до девчонки? Снова вломиться в квартиру? Нет, слишком много шума будет — ведь там не только девушка, но и Конвей, и его жена. Да еще и привратник внизу дежурит…
И тогда Коллинз решил похитить Клодин, чтобы вынудить Томми самого привезти им Арлетт — справедливо рассудив, что такой красоткой-женой любой нормальный мужчина дорожит и не захочет ее лишиться.
Вопрос Коллинза — правда ли, что муж Клодин полицейский — был чистейшей воды блефом. И ее ответ, что он инженер, а никакой не полицейский, подозрений не вызвал, лишь подтвердил то, что сказал привратник.
Имон же — единственный, кто знал, что Томас Конвей вовсе не сотрудник «Дженерал Электрик» — говорить об этом никому не собирался. Но, услышав, что тот должен вот-вот приехать на фабрику, понял, что дело запахло жареным, и поспешил унести ноги; Коллинзу же сказал, что хочет съездить к повороту с шоссе и убедиться, что за Конвеем нет «хвоста».
Поэтому контрразведчики, арестовавшие находившихся на фабрике членов «Союза Волонтеров», об его существовании даже не подозревали.
Первый червячок сомнения: а не знает ли Арлетт куда больше, чем говорит, закрался в душу Томми, когда Клодин сказала, что видела парня в черном пальто около дома в день похорон Лебо. Результаты допроса ирландцев он уже знал — они в один голос твердили, что «зацепили» девчонку на похоронах. Но, выходит, один из них знал об этом и раньше. Как, от кого?!
Когда он позвонил начальству и предложил задержать отъезд Арлетт еще на несколько дней, им двигала скорее интуиция, чем осознанное подозрение.
