Клодин отказываться не стала — в конкурсах красоты она ни разу не участвовала, и ей интересно было посмотреть, как это мероприятие выглядит изнутри. Тем более что делать ей было особо нечего — несмотря на выходной день, Томми ушел ни свет ни заря, пообещав приехать прямо на конкурс.
Несколько минут она колебалась — надеть сразу бежевый костюм от Армани, в котором собиралась судить конкурс, или взять его с собой. В конце концов решила, что костюм слишком маркий, так что лучше надеть его в последний момент. А пока пусть будет наряд, подходящий на все случаи жизни: джинсы, легкий свитерок из шелкового трикотажа и кроссовки на высоком каблуке.
Так она и сделала, и, выезжая из военного городка, пребывала в отличном Настроении и чувствовала себя готовой ко всему.
Очень скоро Клодин поняла, что конкурс красоты — дело непростое, нервное и скандальное.
Началось все еще на улице. Едва она подъехала к культурно-развлекательному центру — современному круглому зданию из стекла и розоватого камня, действительно слегка смахивающему на летающую тарелку — поставила машину на стоянку и подошла к стеклянным дверям, как неподалеку возникла, словно из-под земли выросла, плотная высокая женщина лет пятидесяти, одетая во все черное, от туфель до шляпки. Она ничего не делала — просто стояла футах в десяти и хмуро смотрела на нее, но от этого взгляда Клодин стало как-то неуютно.
Дверь была заперта. Клодин постучала, оглянулась на женщину и забарабанила уже как следует. Из глубины вестибюля подошел охранник — молодой парень, здоровенный и кругломордый — и молча ткнул пальцем на висевшую со внутренней стороны двери табличку с надписью «Закрыто».
— Да, но меня Луиза Пейтон просила приехать! — заорала Клодин.
Охранник достал из кармана бумажку, взглянул на нее и спросил:
— А вы кто?
— Клодин Конвей.
— Кто-кто?
— Клаудина! — рявкнула Клодин.
— А-аа… — охранник отпер дверь. — Прошу вас!
Клодин шагнула вперед, как вдруг что-то толкнуло ее в спину так, что, влетев в вестибюль, она лишь чудом удержалась на ногах и не рухнула на пол.
— Пустите, пустите! — послышался пронзительный вопль.
Клодин обернулась. Женщина в черном пыталась протиснуться в дверь, охранник, преграждая ей путь, в свою очередь, пытался эту дверь закрыть.
— Мэм, я не могу вас впустить, — повторял он.
— А почему ей можно? — взвизгнула женщина.
— Членам семей конкурсанток запрещено здесь находиться.
— Но моя девочка… она такая беспомощная, я должна быть рядом с ней!
— Мэм, не надо меня толкать, я вас все равно не впущу! — охранник всем весом налег на дверь и щелкнул ключом. Женщина забарабанила снаружи по стеклу, но он, не обращая на нее внимания, обернулся к Клодин.
— Вы не ушиблись, мисс?
— Нет, все в порядке.
— Миссис Пейтон там, в зале, — указал он на дверь в конце вестибюля.
Луиза действительно была в зале — усталая и взъерошенная. На сей раз волосы у нее были растрепаны уже не благодаря стараниям парикмахера.
В зале было почти темно, горели только небольшие, похожие на свечи лампы вдоль стен да пара прожекторов над сценой. Стоя в проходе, она злобно выговаривала двум мужчинам в спецовках:
— А мне плевать, где вы его возьмете! К шести все должно сверкать, иначе я вам ни хрена не заплачу! И не вздумайте мне туфту снова подсовывать! — обернулась к Клодин. — Одну минутку! — и снова к мужчинам: — Ну чего встали?! Идите работайте!
Снова повернулась к Клодин и нервно улыбнулась.
— Слава богу, хоть один нормальный человек в этом бардаке.
— Вы говорили, что я могу чем-то помочь?
— Ой, да, да, да, да! — торопливо закивала Луиза. — Клодин, я тебя прошу — присмотри за девчонками! Они там, на втором этаже, наряды себе для дефиле подбирают — я хочу, чтобы хоть один взрослый разумный человек рядом был!
— Хорошо, — кивнула Клодин.
— Только ты им ни в коем случае не помогай и не подсказывай — они должны сами все выбрать, это часть конкурса.
— Ладно.
— По левой лестнице поднимись, и дальше там по коридору сама увидишь.
Клодин снова кивнула и пошла к выходу.
— И скажи девкам, чтобы не разбегались и к четырем были готовы прически и морды делать! — крикнула ей вслед Луиза. — Я их искать по всему зданию не собираюсь. У меня парикмахеры и визажисты не резиновые — на каждого и так по четыре фифы приходится.
Поднявшись на второй этаж. Клодин попала в длинный, плавно заворачивающий вправо коридор — судя по всему, он огибал все здание. По левую руку через равные промежутки виднелись двери с однообразными надписями: «12–18 месяцев», «3–6 месяцев», «2–4 года» — скорее всего, это были игровые комнаты для малышей разных возрастов.
По мере того, как она шла, впереди все отчетливее был слышен шум и возгласы, напоминающие крики дерущихся чаек. Внезапно очередная дверь ярдах в десяти от нее распахнулась и из нее в коридор вылетели, еле удержавшись на ногах, две сцепившиеся в яростной схватке молоденькие блондинки.
Клодин успела заметить, как одна из них — та, что повыше, шмякнула другую спиной об стену, но тут обзор закрыла целая толпа высыпавших из той же двери гомонящих девушек.
— А ну, прекратить! — гаркнула Клодин, подбегая — сама не поняла, откуда у нее прорезался такой командный голос. Девушки шарахнулись в стороны, и она, отпихнув плечом блондинку повыше, вклинилась между ними.
— Она меня ударила! — жалобно воскликнула, отделяясь от стены, вторая драчунья.
— Это мой купальник — мой! — взвизгнула из-за плеча Клодин высокая.
— Я его первая нашла!
— Ну-ка, обе перестали визжать! — гаркнула Клодин все тем же командным голосом. — Что тут происходит? — обвела взглядом притихших девушек и ткнула пальцем в смуглую изящную мексиканку. — Ты говори!
— Мы выбирали купальники для дефиле, — начала девушка. — Эффи и Элен понравился один и тот же…
— Я его первая увидела! — перебила блондинка повыше.
— Нет, я! — парировала вторая.
— Ой, смотрите, у Эффи кровь! — от растерянности тонким голосом сказала мексиканка.
— Где?! — блондинка пониже испуганно подалась вперед.
— На щеке…
Та провела пальцем по щеке и с ужасом уставилась на появившуюся на нем алую полоску. На щеке ее действительно виднелась крохотная, от силы четверть дюйма в длину, царапина с набухающей капелькой крови.
— Что я теперь делать буду?.. — рыдающим голосом пролепетала девушка. — Я… — глаза ее налились слезами, рот некрасиво распялился.
