– Ни хрена себе! – генерал почувствовал, что вот теперь у него «заиграло очко».
Режиссёр поднял руку с револьвером вверх, и выстрелил сигнальную ракету! 12 Киллеров немедленно открыли огонь, поливая полицию плотным автоматным огнём. Полиция не осталась в долгу и тоже стала стрелять – правда, довольно бестолково. Спецназовцы постарались зарыться в асфальт, а когда не получилось – то поспешно отступили за машины. От свинцового шторма не спасают и бронежилеты, кроме того, лицо такой жилеткой не прикроешь… Над базиликой зависли два вертолёта, точечно выгадывая место, чтобы стрельнуть. Если б не национальный герой, распластавшийся в шести футах от паперти – стрелкам в воздухе было б гораздо проще спустить курки!
Мистер Фэйс источал из уст и глаз строгую Доброту, стоя чуть впереди своих апостолов. Опустив руки вдоль тела, практически недвижимо. 12 Киллеров посылали в полицию рожок за рожком, взаимозаменяя друг друга – пока один перезаряжал, другой стрелял. Время от времени в шеренгу убийц залетала полицейская пуля, причиняя вред облицовке храма. Пётр хладнокровным выстрелом взорвал вертолёт, а ещё парочку гранат направил в скопление полицейского железа и полицейской органики. Полиция даже дрогнула от такого напора, от такой наглости! Стоны раненных, нецензурщина живых, бестолковые приказы начальства – из уютного штаба… и всё это сдобрено громким треском выстрелов, тёмной дымовой завесой, грудой покойников, валяющихся как попало, и шумами, что не имеют прямого отношения к Бойне, но придают ей неповторимый колорит! Как-то: случайно подстреленный прохожий, шальная пуля, попавшая в окно близлежащего дома, любопытные дети и журналисты… Спилберг нервно курит бамбук по сравнению с мистером Фэйсом, вот уж точно!
Вертолёт, наконец, решился выстрелить! Однако помешала киллерская граната, что как раз сам вертолёт и зацепила! После взорвалась ещё одна машина полиции… Режиссер окинул сцену задумчивым взглядом:
– Отлично сыграли, ребята! – он удовлетворенно кивнул и скрылся в храме. За театралом проследовал и Пётр.
Штаты – страна жестоких гангстеров и благородных полицейских! Можно поменять прилагательные местами, что смыслов ни хрена не поменяет. Откровенно говоря…
Патрик сидел в углу правого придела – на полу, пухлая рука сжимала полупустую бутылку «Asti»! Диакон жадно пил прямо из горла!.. Невдалеке, на полу же, стояли четыре гроба с козлами-Игроками, на каждого сверху навалилась подружка-курица.
На пороге придела возник мистер Фэйс:
– Эй, Патрик, ты не видел, куда я положил памперсы? – просто спросил театрал.
Служитель никак не среагировал на голос, он присосался к бутылке как клещ, с содроганием ловя рёв Бойни, что долетал с улицы. И больше ничего не воспринимал.
– Понятно, – кивнул мистер Фэйс. – Значит, не видел!
Генерал вжимался в землю, закрыв голову руками – в шести футах от паперти с Киллерами и в сорока пяти футах от лагеря полиции. Выстрелы уже смолкли, в звенящей тишине била последняя автоматная очередь… вот и она стихла. Тотчас рядом с воякой мягко приземлилась прямоугольная белая упаковка, с надписью: «Diapers for adults»
[22]. Лоренс неуверенно поднял голову, поводил ею по сторонам… заметил упаковку… рассмотрел внимательно.
FUCKIN CIVILIZATION
– Мистер Вайз, я и сам не хочу международный скандал, – убеждал принц. – И поболее вашего… Поэтому будет лучше, если вы… разрешите мне сделать один звонок прямо сейчас! А допросите после…
Аристократ всё так же сидел за столом – на табурете, со сцепленными наручниками руками, спереди. Напротив – Бобби Вайз: на лице спокойствие кота, поймавшего мышь.
– Мистер Принц. В этой комнате мы ставим условия, – буднично заметил Вайз.
– И эти условия не обсуждаются, – веско добавил Фрэшер, по-прежнему гревший зад на столе, рядом с преступником.
– Да я не обсуждаю ваши условия, господа! – воскликнул принц. Им овладело некое бессилие – так всегда, когда споришь с тем, кто сильнее тебя.
– Послушайте!.. – лорд непроизвольно стал подниматься.
– Сидеть, – без особой злобы заметил Фрэшер, кладя руку на плечо задержанного. Офицер приподнялся и встал за спиной подозреваемого. – Сядь, чувак.
– Я хочу сказать, что вызову человека… – в отчаянии вымолвил принц. – Имя Эндрю Сингли вам о чём-нибудь говорит!?
Вайз почесал висок, глянул на напарника. Хмыкнул:
– Я знаю Энди Сингли – мелкого мошенника. И что?
– Я говорю не о преступнике Энди, а об Эндрю Торнтоне Сингли! – велеречиво произнес принц.
Вайз, на сей раз, поскреб подбородок. Немного в смятении посмотрел на напарника.
– Это… министр внутренней… безопасности?..
[23]
– Да! – одновременно ответили и милорд, и Дакки. Последний глумливо заулыбался.
Вайз гмыкнул и спросил простецки:
– А почему не..?
– Боб, президента США наш убийца не знает, а знает только министра! – подмигнул Фрэшер. – Да, чувак?
– Президента я всё-таки знаю, но плохо, – спокойно поправил аристократ. – А мистер Эндрю Сингли – мой хороший друг. В моём мобильном есть номер его сотового!
Чёрный юмор – это непременный довесок к работе по расследованию убийств, в полиции. Если б не было данного бонуса, то «убойные отделы» наверняка бы наполовину поредели. Фрэшер ласково похлопал преступника по щеке и отошел к напарнику. Протянул руку, взял со стола мобильный телефон принца. Покрутил в руках. И вымолвил, призывая напарника вместе порадоваться:
– Боб, а мистер Эндрю Сингли – это друг Эндрю Принца. Представляешь! Рассыльный и министр – друзья! – коп подмигнул курьеру. – Такая лажа может прокатить только в Америке, да?
Стаж Вайза был на десять лет продолжительней, чем у Фрэшера. И, следовательно, полицейского опыта было на десять лет больше. Поэтому Бобби не стал гылиться, а предложил:
– Дакки, давай-ка, найди в телефонной книжке номер министра Сингли, и позвони ему.
– Да он брешет, Боб! – возмутился Фрэшер. – А скорее, издевается!.. Ты что, не распознаешь шутника?! – Коп бросил трубку на стол, нервно отошел, приглаживая свои усики.
– Если веришь поганцу, то звони сам!..
Вайз невозмутимо взял телефон, полистал телефонную книжку, и легко нашел запись: «Minister Single» – как раз сразу за «Matt Damon». И собрался позвонить.
