На заднем плане к шлюшкам медленно приближались гангстеры. С оружием наизготовку.
Ангелочки поставили склонённые головки в ровное положение… подвигали плечиком и выдали:
– Эй, мистер Фэйс…
В тот же момент из дома послышался громогласный мужской вопль:
– Fffuck!.. What you fuckin mother?!
– Ой! – девчонки попятились. Гангстеры приостановились. А кукловод… отнял ухо от двери, и воскликнул радостно:
– Ну вот, наконец-то! – он застучал в дверь кулаком.
Подружки прекратили отступление, личики превратились в две сплошные удивлённые масочки. Вчера маски были искусственные, а сегодня эмоциональные… игра попёрла!
Котик половчее перехватил пистолет и сделал ещё несколько шагов к дому. Громила следом. Гангстеры встали по бокам шлюшек, поводя оружием. Девчонки покосились… вздрогнули трусливо… на этом дело и кончилось! Покамест…
Театрал стучал и стучал в дверь, изредка оборачиваясь к кворуму, и залихватски подмигивая.
– Мистер Котик!.. – воскликнул Громила. Пытаясь донести шефу, что вот этот парень на крыльце и есть тот самый Фэйс. Попытка была прервана: изнутри дома послышались твёрдые шаги, щёлкнул замок и дверь распахнулась:
– Кто здесь, вашу мать!.. – на пороге возник генерал Лоренс, в домашнем халате и в тапочках. «Бешеные глаза» как иллюстрация душевного состояния!
– Опять ты!.. – изумился вояка, разглядывая театрала, находящегося в двух футах.
Кукловод широко улыбнулся и зазывающе запел:
– Генерал Лоренс, к вам пришли две монахини по очень важному делу! А рядом с ними их телохранители, у которых также очень важное дело! – паяц отступил в сторону, освобождая для генерала угол обзора. Театрально указал на занятную четвёрку.
Ангелочки и гангстеры оторопело смотрели на генерала Лоренса, а тот на них!
– Что за хрень собачья!?.. – размыслил вояка. Багровость с морды и шеи немного спала.
– Леди, ваши реплики! – скомандовал режиссёр.
Девчонки с переглядкой выступили вперёд. Гангстеры остались за их спинами – в двух футах.
– Генерал Лоренс, мы принесли вам… э-э… добрую весть! Хотите ли вы взять её?
– Ваша добрая весть лежит вот в этом кейсе! – Эмми махнула чемоданом.
Актриски очень постарались, вложили в реплики душу! Для кино, конечно, наивно и наигранно, но для театра уже приемлемо… Котик плотоядно облизнулся, ощупывая глазами кейс.
– Ррр! – сорвался короткий рык с генеральских губ. Багровость снова атаковала щёки и подбородок.
– Генерал Лоренс спрашивает, почему вы решили принести весть ему? – перевёл на английский язык театрал.
– В сценарии сказано лишь о приятном разговоре, в основе которого наша импровизация… – растерялась Эмми.
– Вот и импровизируем! – воодушевлённо шепнула Вики. Состроила любезную гримаску: – Дорогой генерал! Просто вы такой красавчик… Ой! – Вики смолкла и критически рассмотрела вояку.
– Такой благородны… – шлюшка, сомневаясь, замолкла совсем.
– Вы такой восхитительный, когда в ярости! – пришла на подмогу Эмми.
– Да, да, да! – воспряла Вики, замирая в позе «распятого Христа». – Ваш яростный вид так восхитителен, что мы принесли добрую весть именно вам, дабы лишний раз посмотреть на ваш облик!
Эмми чинно опустилась на одно колено, поставила кейс перед собой. Прижала руку к левой груди, склонила голову в эффектном поклоне.
– Возьмите добрую весть, генерал Лоренс! – дёрнула подружку за ногу. – Ээй!
Вики заценила, что игра напарницы логичней её собственной игры… и скопировала позу Эмми.
Вояка хлопал глазами, вероятно, впервые в жизни, не зная, что ответить.
Котик от изумления даже опустил руку с пистолетом! Но Громилу никаким маскарадом больше не удивить, бугай настороженно поводил стволом.
Кукловод сложил ладони чашечкой и громко прошептал в сторону проституток:
– Откройте кейс и покажите добрую весть воочию!
– Мать твою!..
– Давай без суфлёрства, а?
Так пробормотали детки и улыбнулись вояке:
– Вы рады, генерал Лоренс? Считайте нас посланницами Господа! Это… Мария Магдалина, а я…
– …святая Руфь!
Вояка… решительно шагнул с порога на крыльцо. Сжал кулаки и истерично проорал, несколько присев от напряжения:
– Да кто вы, на хрен, все такие, и какого хрена, на хрен, вам всем от меня надо!?..
Детки вздохнули и разочарованно поднялись с колен. Молвили в сомнении:
– Отличный разговор!
– А главное – приятный!
Вовремя раскрываемая интрига – это залог неослабевающего интереса зрителей и, как следствие, успеха постановки! Необходимо иметь чувство ритма, чтобы уловить тот момент, когда раскрыть карты, а когда закрыть или вовсе обойтись без карт. Темпоритм – одна из главных составляющих любого визуального произведения! Он наполняет сюжет деталями, которые создают атмосферу. «Оскары» раздают именно за детали! А мистер Фэйс за свой театр явно намерен получить «Оскар», поэтому так и суетится…
– Всё просто, генерал! – воскликнул режиссёр, сбегая со ступенек крыльца. – У вас из дома пропал Алмаз чистейшей воды. Вы только что пропажу обнаружили, и мы это слышали. Монахини принесли Алмаз назад. Не знаю однако – они его спёрли, или их телохранители…
Театрал поочерёдно прикоснулся сначала к парочке шлюшек, а потом и к гангстерам. Типа демонстрируя, как мы показываем доказательства! Никто не воспротивился, что их трогают как покупаемых лошадей, клоунские слова ошеломили и сбили с панталыку.
– А может, вором был кто-то совсем другой… Это не важно. Факт в том, что вам возвращают украденное, а вы какого-то чёрта тут орёте на всю округу, и посылаете всех к fuckin матери! – кукловод взбежал на крыльцо и укоризненно уставился на вояку. Гангстеры чего-то выжидали, а девчонки поразговаривали разговоры:
– Эмми… мы всё утро таскали с собой чёртову кучу миллионов!.. Почему мы не открыли кейс?!..
– Потому что он не наш!
– Ч-чго?!.. А, догнала… не можешь выйти из образа Марии Магдалины!
– Вики, это всего лишь шоу!..
Вояка… оттолкнул кукловода и рысью подбежал к чемодану, стоящему на травке, перед ангелочками. Взял его за ручку и с независимым видом заспешил в дом.
– Стой, сукин сын! – две пули вспороли землицу у генеральских ног. Армеец остановился. Напыжил багровую харю. Сказал зло:
– С каких это пор телохранитель монахинь указывает мне, что… мне делать с кейсом, где лежит мой Алмаз!?
Девочки мигом напряглись, спинки задрожали! Ручки тоже, как и нервы… девчонок обуял озноб. Громила недовольно кривил морду, но молчал. Котик держал вояку на мушке и разглагольствовал:
