Вадим не делился своими соображениями с Ксюшей, чтобы не пугать ее понапрасну. Позвонил на всякий случай домой, предупредил мать, что задерживается на неопределенное время.
— Это на сколько же? — подозрительно спросила она.
— Пару дней, — сказал он просто, чтобы что-то сказать. — Максимум, неделю. Зато потом всё у нас будет хорошо, мама.
— Ты с Оксаной? — догадалась она.
— Да, — подтвердил Вадим, покосившись на прислушивающуюся Ксюшу.
— Кажется, я понимаю. Вы опять сошлись?
— Можно и так сказать.
— И решили устроить себе медовый месяц? — лукаво осведомилась мать. — Что ж, я только «за». Наконец у Лилечки будут оба родителя, как положено.
— Да, — сказал Вадим, поглядывая в зеркало.
«Хюндай» выскочил на соседнюю полосу, постепенно прибавляя скорость. Затишье заканчивалось.
— Мама, — быстро заговорил Вадим. — На этот телефон мне больше не звони, я себе новый покупаю. Папе привет, Лилю целуй. От нас обоих, — добавил он, снова покосившись на Ксюшу.
Она попробовала благодарно улыбнуться, но губы у нее прыгали. Она тоже видела, что «Лендмарк» идет на обгон. Скорость уже превышала сто сорок километров.
— Пристегнись, — велел Вадим, пряча телефон.
— Не надо было звонить, — упрекнула Ксюша.
— Какой смысл нас по спутнику отслеживать, когда мы и так как на ладони. Визуальный контакт, мать его так. — Вадим щелкнул замком ремня безопасности. — Эх, если бы мы в небе находились… Я бы показал им, что такое гонки.
Он прибавил оборотов. «Ниссан» пошел быстрее. «Лендмарк» и «Хюндай» тоже поднажали.
Начался затяжной спуск. С холма впереди поднималась колонна из трех рефрижераторов с одинаковыми красными кабинами. Головной помигал фарами, предупреждая, что в низине поджидает дорожная полиция.
— Пристегнулась? — спросил Вадим, перекрикивая гул двигателя и рев встречного ветра.
— Да, — коротко ответила бледная Ксюша.
— Упрись руками.
— Так?
— Ага. Перехожу на бреющий…
Она не успела спросить, что это значит. Не отрывая взгляда от встречной фуры, Вадим плавно повернул руль влево.
«Ниссан» пересек асфальтовое полотно в паре десятков метров от приближающейся красной кабины с яростно вспыхнувшими фарами. Прыжок через кювет подбросил Ксюшу до потолка. Потом на протяжении долгих секунд она видела перед собой мелькание земли и неба, сменяющих друг друга с головокружительной быстротой.
«Ниссан» то подпрыгивал на задних колесах, то приземлялся на передние, снова отталкивался и скакал по бездорожью, подобно огромному, тяжелому, черному зверю. Когда мотор заглох и эта безумная скачка закончилась, Ксюша не сразу поняла, где верх, где низ и почему у нее рот полон крови. Зуб потеряла или прокусила щеку?
— Цела? — спросил Вадим. — Давай пистолет сюда.
Она нашла сумочку под ногами и положила «Зиг» на его протянутую ладонь.
— Пять? — спросил он. — Не путаешь?
— Пять, — подтвердила Ксюша, когда сообразила, что речь идет о патронах.
— Сиди здесь, — сказал Вадим. — Не высовывайся.
Она не смогла бы, даже если бы очень захотела. Руки и ноги ей не подчинялись, а сиденье под ней было влажным.
Глава восьмая. Беглый огонь
1
Перед смертью водитель «Лендмарка» даже не успел испугаться. Он вообще не понял, что сейчас погибнет. Как и его спутники, один на переднем сиденье, другой на заднем.
Все трое отслужили в десантных войсках, отлично стреляли, владели приемами рукопашного боя. Задание преследовать «Ниссан» и вынудить его двигаться с предельной скоростью было ответственным, но несложным, в сравнении с теми, что доводилось выполнять Дубинину, Коробкову и Пантелееву раньше.
Машину вел Дубинин. Двое остальных просто наблюдали.
Они не знали, на кого охотятся и зачем. Их это не касалось. Они не испытывали к своим жертвам ни ненависти, ни жалости. Каждый имел несколько трупов на своем счету. Никого из них угрызения совести не мучали, кошмары с мальчиками кровавыми не терзали. Работа есть работа. Мужская, немногословная, порой опасная.
— Поднажми, — сказал Коробков Дубинину, когда получил инструкции по рации. — Пусть «Ниссан» на полном ходу спускается. Внизу шипы протянут, и все дела. Отъездился Шумахер.
Одновременно с ними парни из «Хюндая» тоже увеличили скорость. Теперь обе машины гнали беглеца вниз по склону, демонстрируя готовность пойти на обгон, но не делая этого. Тактика психологического давления сработала. «Ниссан» рванул вперед, уходя от погони и не подозревая, что ожидает его в ложбине между холмами.
— В конце спуска попридержи лошадей, — посоветовал Пантелеев Дубинину. — А то врежемся.
— Не учи ученого, — огрызнулся Дубинин, но не зло, а весело, предчувствуя славную мужскую потеху.
Он был человеком отважным, решительным и обладал великолепной, почти сверхъестественной реакцией. Эти качества его и погубили. Увидев, что «Ниссан» решил оторваться от погони, он не задумывался. Его руки машинально повернули руль влево, чтобы повторить маневр. Проблема Дубинина и его спутников состояла в том, что они повернули с секундным опозданием. За это время встречный грузовик успел преодолеть те самые семнадцать метров, в которые уложился «Ниссан». Вторая машина не проскочила.
Дубинин увидел, что в кабине внезапно потемнело, инстинктивно напрягся и в этом последнем, отчаянном напряжении ощутил, как его, товарищей и машину сминает ревущая махина.
Из пролетевшего мимо «Хюндая» ничего толком не разглядели. Внутри находилось двое — Кулибин и Орехов, известные в своих кругах как Бобер и Орех. Эти парни День десантника не отмечали, ограничиваясь празднованиями своих дней рождений, Нового года и так далее, по списку. Бобер провел в СИЗО полтора месяца и гордился этим фактом своей биографии. Ореха задерживали дважды, но через пару дней отпускали, однако он сочинил себе тюремное прошлое и знал множество баек из жизни зэков, которыми потчевал легковерных слушателей.
Но по сути своей, по натуре, образу мышления и прочим параметрам Бобер и Орех оставались всё теми же начинающими боксерами, которыми их однажды подобрали. Оба одевались соответствующим образом, смотрели фильмы, снимавшиеся специально для таких, как они, уважали пивасик и баловались водочкой, но меру знали, потому что пьянство в их кругу не поощрялось. Бобер мастерски готовил шашлык, мог сбить любого с ног неожиданным крюком слева и увлекался компьютерными играми. Орех, наоборот, с компьютером не дружил, бил с правой и лучшим лакомством считал сибирские пельмени со сметанкой.
Несмотря на то, что они были такими разными людьми, между ними образовалось что-то вроде дружбы и товарищеской взаимовыручки. В критических ситуациях эти двое понимали друг друга с полуслова. Вот и сейчас, когда, оглянувшись, Орех крикнул: «Песец нашим», — Бобру не нужно было повторять дважды. Не стал он ждать, пока напарник свяжется с командиром и запросит новых инструкций.
