Поэтому и отдала ему частицу себя, не раздумывая. И сейчас её согревала мысль о том, что подаренный медальон прильнул к его груди.
Бойцы не оглядывались, и Андрей тоже, но даже если бы оглянулся, то не распознал бы её крохотную фигурку на огромной стене, да и она не смогла бы рассмотреть его лицо, спрятанное под забралом боевого шлема.
Она слишком поздно узнала о том, что собран поисковый отряд, случайно вообще, ненароком узнала, и хотя бросила работу, бежала сломя голову, и едва не покалечилась, зацепившись ногой о торчащую из земли трубу, таких полным-полно на территории Завода, и полетела кувырком, но – опоздала.
А он наверняка ждал, ждал, желал увидеть её!
Девушка истово верила в это, несмотря на то, что оснований в общем-то особых не имелось.
Да, да, суженый, конечно, надеялся увидеть её перед уходом, но не исполнилось желание. Видимо, решил, что не смогла прийти, была занята в баре…
А когда спина последнего уходящего рейдера исчезла за развалинами в отдалении, у неё вдруг появилось тяжёлое предчувствие, что они могут не вернуться. Однако Весна поспешила подавить гнетущее чувство беды и твёрдо решила, что дождётся своего единственного.
Спускаясь со стены, девушка почувствовала другое, обнадёживающее: если будет ждать его до самой смерти, то они смогут встретиться в следующей жизни, а если не дождётся, то не встретятся. Вот так.
Отчётливо и просто возникла эта мысль в её голове и никуда не захотела деваться.
Поэтому она отправилась не обратно на работу, а туда, где собирались его единоверцы; и её тоже, но об этом девушка не успела ему поведать, она вообще почти ничего не успела ни сказать, ни сделать, только встретить и влюбиться! Чтобы попросить Владычиц Мира вернуть ей любимого мужчину, избавить от бесплодной жизни, не обрекать на ожидание до самой смерти, Весне можно было помолиться в любой точке пространства – Властительницы не требовали возведения храмов в их честь.
Если веры нет в душе у человека, её тем более не найти ни в каком специально отведённом помещении… Но чтобы увеличить шансы на то, что молитва доберётся по назначению, лучше всего собрать братьев и сестёр, чтобы просить совместно. В отличие от христиан и мусульман, которые общим молитвам придавали важное, но скорее символическое значение, верящие в будущую справедливость Владетельниц точно знали – общими усилиями желание будет вознесено до неба и услышано ТАМ. Ключевое слово – усиление.
Потом останется ждать. Ждать и надеяться. Верить, что вернётся.
Любить…
Весна сама не понимала, как могла молниеносно, с первого взгляда, полюбить, что с ней произошло при встрече с Андреем, но ясней ясного осознала, что в ней исчезнет нечто основное, делающее душу человеческой. Если она сочтёт знакомство с ним глупой мимолётной блажью и забудет о нём. Дескать, с глаз долой – из сердца вон. Нет, не тот случай.
Если бы она была христианкой, например, то подумала бы, что Единый Бог подарил ей великое испытание, чтобы в будущем достойно наградить неизбывным счастьем.
Но с Властительницами иначе. Они либо дают что-то даром, либо не дают вообще. Человеку платить за исполненное желание не надо.
Всё, что им нужно, они и так уже получили, сотворив этот мир.
Любовь тех, кто в них верит и хочет говорить с ними самостоятельно, у кого получается «докричаться», или коллективно усиливаясь…
* * *
Я слышу окрик:
– Не стрелять!!
И в этой связи ошарашенно думаю, что загробный мир уж очень смахивает на «предгробный», если черти тут оперируют до жути знакомой терминологией. Что я попал в другую часть загробья и команду отдал ангел, даже намёка на мысль не мелькает. Сталкеров, невзирая на все заслуги по спасению миров, в раю как-то не ждут с распростёртыми объятьями. Слишком пышный и длинный шлейф грехов тянется, на райских аллеях с таким не развернуться…
А через секунду я осознаю, что ещё не конец!!!
По-прежнему оцепенел неподвижно, уткнувшись головой в землю. Не изменилась поза, однако исчезла боль! Могу беспрепятственно дышать, думать и «отслушивать» происходящее. Зато шевелиться не получается при всём желании, тело словно превращено в каменную статую без переносного смысла.
– Пока не надо его убивать, – слышится звонкий голосок солистки; это она приказывала не стрелять, – пусть будет свидетелем того, как мы с неё выбиваем должок, и помучается не физически. Люди постоянно твердили, что душевные страдания страшнее телесных, вот пусть и подтверждает…
– А нам какой толк с его мучений? – спрашивает третий голос, ранее не звучавший, молодой мужской тенор.
– Прямой! Она будет дополнительно изнывать от переживаний, осознавая, что её любимый человек страдает, будучи свидетелем её мучений. Она же так хотела быть человеком, пусть соответствует желаемому!
– Лихо закр-ручено! – одобрительно отзывается бас.
Я, уже переполненный ненавистью под завязку, понимаю, что надо экстренно что-то предпринимать, иначе эти обезумевшие, бешеные, ожившие призраки прошлого любимой женщины натворят дел похуже смертных казней.
Вспоминаю о том, что хранится в её подсознании, в укромном уголке, известном мне, но скрытом от неё в специально организованном «провале» памяти. Со временем я рассказал бы Эли о стеллажах в подсознательном архиве, забитых воспоминаниям о том, что было, было, но намеренно изъято, и о тайной встрече с моим предшественником на многотрудном пути, приводящем к судьбе Собеседника сверхсущности.
Команда нагрянувших убийц явно оттуда же, из стёртого, но не окончательно, прошлого. И если оперативно прорваться в архив и уничтожить его, то, может быть, бывшее сотрётся подчистую, а любимая останется в реальности, и я вместе с ней…
Да, я готов отдать свою жизнь даром лишь той, которую люблю.
Бесплатно, не требуя ничего взамен, и если получая, то помощь для поддержания сил и продолжения пути.
Но по дешёвке себя отдать нечеловеческим чудовищам, вылезшим из тьмы забвения, или где они там хоронились, я категорически не желаю!
Единственное моё желание здесь и сейчас: тех, кто меня оценил настолько дёшево, я должен заставить расплатиться за содеянное по высшему разряду.
– А я не согласна, – звучит ещё голос, четвёртый. Женский, противно-скрежещущий, про обладательниц таких говорят обычно «старая чопорная карга».
Я старательно не забываю, что всё происходящее как бы не совсем реально: тела, предметы, пейзаж, краски, звуки, запахи, зримые и ощущаемые детали, движения воздуха и перемены расположений – всё это, условно говоря, энергетические потоки, влияющие на материю и пространство. Сотворяющие картину мира в таком состоянии, какой она воспринимается здесь и сейчас, в частности, мной… Однако в какие-то минуты старания почти затухают, и я понимаю, что ненавижу, верю, надеюсь и люблю абсолютно не понарошку.
