«Не ешь незрелый крыжовник с ветки, Алидушка. Не гуляй у кромки леса поздно вечером, когда царица-Ночь готовится набросить свое бархатное покрывало на мир. Не купайся в холодной речке, пока полуденное солнце не прогреет воду. Лучше выпей теплого молока с корицей да поужинай вареным яйцом. И слушайся бабушку: она плохого не посоветует», – вспоминала она детство.
Алиде жгуче, нестерпимо, до боли в груди хотелось, чтобы кто-нибудь сказал ей, что хорошо, а что плохо, расставил все чувства и мысли по полочкам, подсказал, что нужно делать. Легко найти неверный путь, ведь он темный, холодный, страшный, ведет в пустоту. Гораздо сложнее понять, какой из оставшихся путей – правильный.
Ботинки зачавкали по влажной земле, и Алида словно очнулась, встала как вкопанная, изумленно разглядывая русло ручья, к которому, сама не желая, вышла. Она обернулась и увидела отделявший ее от деревни плотный строй деревьев с почти черными листьями. В ветках, поблескивая в мутном утреннем солнце, сверкала серебром паутина. Из неплотно закрытой сумки Алиды что-то блеснуло.
Она и думать забыла о том, что где-то в глубине ее тяжелой сумки, забитой самыми разными вещами, все еще продолжает светиться путеводная звезда! Травница осторожно развернула тряпицу, через которую пробивался свет, и звезда засияла ярче, будто откликаясь на прикосновения холодных пальцев.
– Лети, моя милая, покажи мне, где найти Симонису, – прошептала Алида и выпустила звезду.
«Ты должна знать эти земли, они ведь пропитаны волшебством, как и ты», – думала Алида. Если звезда вывела их из болот, то и чаровницу найти ей будет несложно. О том, что Симониса могла и не прибыть в Птичьи Земли к балу, Алида думать не хотела.
Звезда зависла в воздухе, переливаясь золотистым светом. Потом мягко качнулась, будто решая, куда лететь, и медленно устремилась через ручей, с каждым мигом набирая скорость, словно камень, пущенный по наклонной поверхности.
Подобрав полы одежды, Алида без раздумий бросилась за звездой прямо по ледяной ряби ручья. Ботинки сразу же завязли в иле, и она, недолго думая, сбросила их. Отчего-то чувство свободы наполнило ее грудь, будто это тяжелые ботинки все время мешали дышать. Она перешла ручей вброд и устремилась дальше, шлепая босыми ногами по напоенной водой земле, и Алида была рада ощущать каждый камешек, каждую травинку, словно общаясь с ними, как со старыми друзьями.
Она не боялась заблудиться в незнакомом лесу, находясь так далеко от родных мест. Звезда ее не подведет, Алида горячо в это верила, как верила и в то, что вместе с Симонисой они найдут способ помочь Ричмольду.
В спине по-прежнему гудело, как гудит металлическое ведро, если по нему хорошенько ударить. Это неприятное ощущение воодушевляло Алиду, ведь если она сейчас чувствует отголоски того, что чувствует Ричмольд, то это значит, что друг еще жив. Оно же и подстегивало путешественницу, заставляя бежать изо всех сил, поспевая за ускорившейся звездой. Нельзя мешкать, некогда раздумывать, непозволительно опоздать.
Звезда вывела ее в рощу лиственниц, с могучих веток которых свисали лоскуты сине-зеленого мха, будто наброшенные на ветви шали. Под ногами пружинил мох, сухой и теплый, такой приятный и успокаивающий. Здесь не было докучливых кустов, которые так любили стегать путников хлесткими ветками по глазам, и Алида бежала, не чувствуя усталости, по просыпающемуся лесу.
Путеводная помощница Алиды остановилась на приличном расстоянии от нее и принялась расти, затапливая всю рощу золотым светом. Мурмяуз, который все это время сидел у хозяйки на шее, испуганно зашипел и спрыгнул на мох, прячась за ногами девушки.
Алиде хотелось закрыть глаза рукой, защищаясь от света, который становился все ослепительнее, но вместо этого она стояла, замерев и затаив дыхание, и наблюдала, как звезда разгорается до размеров деревенской избы. Свет стал невыносимо ярким, Алида все-таки зажмурилась, а в следующий миг поняла, что в роще снова стало пасмурно.
Юная травница открыла глаза, и из ее груди вырвался возглас, полный изумления и радости: перед Алидой стояла невысокая молодая женщина с заплетенными в косу рыжими волосами. Ее чуть раскосые зеленые глаза смотрели немного хитро, но приветливо. В руках она держала камень причудливой формы – уже погасшую пятиконечную звезду.
Мурмяуз осторожно подкрался к незнакомке и принялся обнюхивать подол ее длинного темно-синего платья, переливающегося в утреннем свете. Женщина рассмеялась и подняла кота на руки. К удивлению Алиды, Мурмяуз не зашипел и не испугался.
– У такого кота просто не может быть плохой хозяйки, – произнесла женщина, почесывая Мурмяуза за ухом, и посмотрела на Алиду так пронзительно, что ей показалось, будто она читает все ее мысли и чувства, как незатейливую сказку. – Ну, что ты стоишь? Ты же меня звала, правильно? Подойди, обниму, – улыбнулась она, и Алида с готовностью бросилась в ее объятия. Внутри будто прорвало плотину, сдерживающую чувства, и она горько заплакала.
Тонкие пальцы заскользили по ее спутанным волосам, перебирая пряди, так нежно и ласково, будто это мама вернулась из Авенума и утешает расстроенную дочь.
– Давай присядем, и ты мне все-все расскажешь, хорошо? – предложила женщина и мягко усадила Алиду на пушистую моховую кочку. Где-то в кроне дерева иволга вывела свою жизнеутверждающую трель, и Алида, шмыгая носом, принялась утирать слезы.
– Вы ведь правда Симониса? – со всхлипом спросила Алида. – Могущественная чаровница и величайшая травница мира?
Женщина переливчато рассмеялась и тряхнула рыжей косой.
– Имя мое ты назвала правильно. А вот насколько я великая – посмотрим. Столько лет в небытии не прошли даром. – Симониса помрачнела и посмотрела на свои белые руки с изящными пальцами. – Я знала, что из всех живущих ты больше всего веришь в меня, Алида. И я благодарна тебе, ведь любого альюда лучше всего питает и ободряет людская вера в его силу.
– Так вы – тоже альюд? – удивилась Алида. – Но я-то думала, вы просто травница из сказок…
Симониса улыбнулась и чуть склонила голову.
– О нашем народе сложено немало сказок. Стали бы люди помнить предания о тех, чья жизнь мимолетна? Многие из тех, кого ты помнишь по сказкам, на самом деле альюды. И я в том числе. Так что за беда у тебя стряслась? Что-то с твоим другом?
– Я точно не знаю, но что-то с ним случилось… ужасное, – ответила Алида. – Это был не сон, я будто сама почувствовала. Был такой сильный удар, и мне стало очень и очень больно. Бедный Ричик… Вы ведь поможете? Я знаю, если он… если он еще жив, то магия сможет ему помочь. Ведь так? – Юная хранительница с надеждой заглянула в зеленые глаза травницы, стараясь найти в них ответ на свой вопрос. Ей сейчас до дрожи хотелось услышать, что небольшое колдовство с легкостью решит все ее проблемы. Как в сказках.
Но Симониса вдруг замолчала, и улыбка на ее губах перестала играть, рот сжался в прямую линию. Чаровница сорвала травинку и в задумчивости скрутила из нее тонкое колечко.
– Ты слышала историю о Договоре? – спросила она.
