– Нет-нет, пират. Ты не заслужил смерти. Тем более милосердной смерти от моей руки. Ты еще будешь просить меня об этом одолжении, но не так, как сейчас. Будешь ползать у меня в ногах, как полураздавленный червь. Ведь мое милосердие нужно еще заслужить. Но сначала я немного развлекусь. Ты же развлекся на моем празднике, не так ли?
– Оставь свое милосердие для тех, кто в нем больше нуждается, – презрительно бросил Пристенсен.
– Уверен? – хмыкнул Вольфзунд.
Капитан ничего не ответил, только плюнул в сторону Альюда и оскалил зубы.
Алида ожидала, что Владыка схватит капитана, изобьет, выбросит за борт, как сирины выбрасывали искалеченных матросов, но вместо этого… Вольфзунд закружился, будто в танце, полы плаща захлопали, закручиваясь вихрем, и Алиде показалось, что Альюд вот-вот упадет, запутавшись в собственной одежде. Но этого не произошло. От ботинок Вольфзунда по палубе разбежались пламенные язычки, будто кто-то зажег сразу тысячу свечек. Пламя поднялось на стены надстройки, забралось на борта, взбежало до самого верха мачт и заполыхало, освещая сумеречную мглу.
– Постойте! – опомнилась Алида. – А как же наш уговор? Вы мне поможете? Господин Вольфзунд, не уходите!
Альюд недобро сверкнул глазами и, закутавшись в плащ, исчез.
Шхуна полыхала, и лишь небольшие участки палубы не были охвачены огнем. Судно продолжало лететь по волнам с умопомрачительной скоростью, как объятая пламенем стрела. Алида запаниковала: она уже ощущала безжалостный жар, надвигающийся на них со всех сторон.
– Ханер, а как же та девушка? – вспомнила вдруг она. – Надо ее спасти!
– А сама ты как спасаться планируешь? – откликнулся конюх, лихорадочно высматривая пути отхода.
Алида взглянула на Пристенсена, ища помощи и совета у опытного моряка, но капитан продолжал стоять у мачты и молча наблюдал, как огонь сжирает его судно, поднимая в вечернее небо клубы черного дыма, едкого от запаха горелого корабельного лака.
– Кругом же вода! – воскликнула Алида. – Мы как-нибудь справимся!
Она сорвалась с места, игнорируя оклики Ханера, и понеслась к кают-компании, открывая двери всех кают и вглядываясь внутрь. Комнаты были пусты, во многих вещи были разбросаны: моряки покидали свои уголки в спешке. Рывком распахнув очередную дверь, Алида нос к носу столкнулась с девушкой-древуном, высокой и бледной, в ее блестящих темных глазах читался ужас. Алида издала возглас радости и вытянула ее на палубу.
– Что происходит? – Пленница отдернула руку и с испугом уставилась на Алиду. – Как я сюда попала? Ты кто?
– Неважно, как ты попала, важно, как мы будем убираться отсюда, – сказал Ханер, подбегая к ним. С каждой секундой жар возрастал, и огненные языки, бешено пляшущие по шхуне, поднимались все выше и выше. Алида задрала подол платья, завязала его узлом, чтобы ткань не задымилась, и подбежала к Пристенсену.
– Капитан, нужно прыгать! Скорее! У вас есть пробковые круги?
Пристенсен перевел на нее странный, безучастный взгляд и равнодушно пожал плечами.
– Не помню. Наверное, были.
Алида фыркнула и понеслась к борту, но пламя взвилось прямо перед ней, бросая в лицо сноп искр, словно не хотело, чтобы она подходила ближе. Алида взвизгнула, когда жаром обдало ее руки, и попятилась назад.
Впереди, за кормой, заблестели слабые огоньки, будто глаза неведомых существ, и по тому, как холодно и отстраненно они мерцали, можно было понять, что они не имеют ничего общего с магическим пламенем, объявшим шхуну «Волчья пасть». Алида закричала:
– Ханер, капитан, идите сюда! Смотрите! Порт уже близко! Нам нужны круги, чтобы прыгнуть в воду и доплыть до берега!
– К дьяволу круги, прыгнем так, – сказал Ханер, отчаявшись дожидаться ответа от капитана.
Огни порта все приближались. Пламя взвивалось все выше, и несколько досок палубы, прожженные насквозь, обвалились в трюм. Жар обжигал лицо, дым заползал в легкие, мешая сделать вдох. Вольфзунд не оставил им выбора, и сейчас путь был только один: в черную, неизведанную пучину Большой Воды. Алида содрогалась при мысли о том, что придется туда прыгать. А вдруг там русалки? Или другие морские чудовища? Схватят за лодыжку и утащат на самое дно, закопают в ил, и никто уже не найдет бабушку, и никто не вылечит Ричмольда.
Морская гладь с громким бултыханием вспенилась, подняв кучу брызг, а через секунду на поверхность вынырнула голова пленной девушки-древуна. Она выплюнула воду и оглянулась на шхуну. Отблески огня играли на ее мокрых черных волосах и отражались в глазах.
– Давайте, не бойтесь, – позвала она. – Берег недалеко, доплывем.
Алида судорожно вздохнула, пытаясь примириться с необходимостью прыгать, как вдруг Ханер с силой толкнул ее в спину, и она, неуклюже перевалившись через борт, с визгом упала вниз.
Ледяная вода сомкнулась над ее головой, бархатное платье мигом намокло, отяжелев и потащив на дно. Алида отчаянно задергалась, хотела крикнуть, но только наглоталась воды, которая тут же принялась разрывать легкие холодными когтями. Со всех сторон стояла такая страшная и беспросветная темнота, что Алиде подумалось, каким же бесславным и глупым окажется ее конец.
Рядом вода снова вспенилась, и кто-то вытянул Алиду за шиворот на поверхность. Она судорожно глотнула воздух и закашлялась, протирая глаза. Ханер держал ее за платье, и она вцепилась руками в его плечи, не желая больше тонуть.
– Я забыла сказать, что не умею плавать, – пролепетала Алида.
Минуту спустя прыгнул, наконец, и Пристенсен. Шхуна, уже похожая на костер, мчалась дальше, держа курс прямо на порт.
– Корнитус, – хрипло крикнул капитан. – Он остался на борту.
Алида прижала руку ко рту. Как они могли бросить старика? Но шхуну было уже не догнать, да и вряд ли можно было выжить в таком пламени. Алида всхлипнула и уткнулась в плечо конюха.
– Плывем к берегу, – мрачно произнес Ханер.
Глава 6,
в которой Алиде кажется, что все пропало
Колдовское пламя, которое принесла шхуна «Волчья пасть», за считаные минуты охватило и остальные суда, и пирсы, и портовые постройки. На опустившемся покрывале ночи порт выделялся кровавым пятном, одновременно страшным и прекрасным в своей огненной агонии.
Ханер помог Алиде выбраться на берег. От холодной воды у нее зуб на зуб не попадал, но она старалась не показывать, как сильно испугалась и продрогла.
Вокруг носились люди, зачерпывая морскую воду и пытаясь потушить суда. Крики, треск горящей древесины, грохот обваливающихся балок, топот ног по деревянным настилам смешивались с тяжелым, смрадным воздухом, насквозь просоленным и густым от черного едкого дыма. Пассажиры судов с воплями бежали в сторону вокзала, где, гудя и присвистывая, их зазывал ночной паровоз, обещая увезти в столицу.
Пристенсен стоял по колено в воде и неотрывно смотрел, как то, что еще недавно было его фамильной шхуной, тлеет последними всполохами, поглощаемое водной простыней.
