Основу этого лагеря, разумеется, составляла гвардия, менее всего пострадавшая в предыдущих битвах. Перед выходом из Москвы в ней числились четыре дивизии. Одна дивизия "старой" гвардии, две "молодой" гвардии и конная польская дивизия. По составу это было довольно мощное воинское формирование: пехотинцев 17 871 человек, кавалеристов 4609 человек, 112 орудий крупных калибров, 275 повозок и 532 жандарма. Вся эта масса людей, упряжных повозок и орудий двигалась впереди всех остальных войск (без учета авангарда). Следом за императорской гвардией двигался 1-й корпус маршала Даву. Он тоже имел в своем составе значительные силы. В нем числилось 27 449 человек пехоты, 1500 кавалеристов, 144 пушки и 633 повозки. Но это был лишь передовой костяк громадной армии.
Вслед за корпусом Даву следовал 5-й польский корпус Понятовского в количестве трех дивизий. Там было 49 орудий и 239 повозок. Далее двигался 4-й корпус вице-короля Евгения Богарне, состоявший из четырех дивизий. В его составе было 92 орудия и 450 подвод. Замыкал же головную колонну армии 3-й корпус маршала Нея, состоявший из трех дивизий. В составе корпуса — 71 пушка и около 190 повозок. Но это было далеко не все. Вслед за головной колонной двигались сотни повозок гражданских лиц, передвижные госпитали и подразделения, осуществляющие полевое снабжение войск.
Впереди всей армии в качестве головного дозора шествовал 8-й Вестфальский корпус маршала Жюно. В его составе было 34 орудия и 130 повозок, в основном забитых трофеями.
Всем нужны лошади, пусть даже не молодые и свежие, хоть какие-нибудь. Но как раз в это время буквально массовыми становятся случаи хищения и поедания лошадей во время ночных остановок.
Поэтому можно понять чувства Наполеона, когда ему пришло прошение от начальника всей французской артиллерии сбросить половину всех гвардейских пушек. Формально тот был абсолютно прав. Если отцепить от передков хотя бы 230 орудий, то можно было бы высвободить как минимум 1,5–2 тысячи лошадей. Сразу появлялась реальная возможность спасти и оставшиеся в их распоряжении трофеи и довольно значительное количество пушек.
Но Наполеон в тот момент вынашивает план устроить преследующим его русским войскам грандиозную западню в лесистой местности между Славково и Дорогобужем. А для этого сражения ему нужны пушки, много пушек. Поэтому он отдает категорический приказ — срочно избавиться от излишнего груза. Не самого, разумеется, ценного, но такого, который излишне обременяет измученных долгой дорогой и бескормицей обозных лошадей.
Вот тогда-то и было принято соломоново решение, о котором речь пойдет в следующей главе.
"Железный обоз" императора
Пожалуй, всем, кто так или иначе интересуется судьбой сокровищ, вывезенных Наполеоном из сгоревшей Москвы в 1812 году, хорошо известно, что императором для отправки особо ценных трофеев было сформировано три так называемых "Золотых обоза". Каждый из этих обозов был составлен из сотен особо прочных телег, и так уж случилось, что каждый из них проделал свой маршрут, прежде чем бесследно исчезнуть.
Но в данной главе мы расскажем о судьбе еще одного обоза, о котором многие никогда и не слышали, а именно о "Железном обозе". По ценности и уникальности находившихся в нем предметов он вполне мог поспорить с "золотыми" обозами, и вот почему.
Всем знакомо слово "антиквариат". Оно встречается и на вывесках магазинов, и в повседневных разговорах. Торговля старинными вещами ведется с большим размахом, поскольку любителей и ценителей их немало. И платить за уникальные раритеты они готовы весьма щедро. Но речь в данном случае идет не просто о старинных предметах, а о вещах, имеющих, кроме солидного возраста, еще и уникальную историческую ценность. Нет сомнений, что трофейные команды императора готовили к отправке во Францию не просто случайно попавшееся им в руки старье. Их интересовал настоящий, уникальный антиквариат. Он должен был занять достойное место в "Музее покоренных народов", мечту о строительства которого лелеял Наполеон.
Какие же вещи отягощали этот самый большой как по своей массе, так и по количеству задействованных транспортных средств обоз? Дадим всего лишь краткий перечень:
— Значительное количество массивных бытовых предметов, как-то: мраморные и бронзовые статуи, старинные зеркала, серебряные и керамические сервизы, и т. п.
— Основная часть имущества, изъятого из кремлевского Арсенала: старинные пушки, холодное и огнестрельное оружие, доспехи, военные трофеи московских правителей и прочее.
— Особо массивные предметы христианского культа, взятые захватчиками из многочисленных храмов и монастырей, в том числе и масса бронзовых колоколов.
Список конечно же далеко не полон, но уточнить его можно будет только тогда, когда удастся с точностью вычислить то место, где данный обоз мог быть захоронен. В любом случае ясно, что реальная, то есть антикварная, стоимость спрятанного наполеоновскими войсками имущества вполне может составлять весьма солидную сумму, даже с учетом того, что практически все эти предметы сделаны из недрагоценных металлов. Да, по большому счету, всем этим вещам просто нет цены, ибо они не только старинны, но и исторически уникальны!
Почему же столь ценный, а главное, столь массивный клад до сих пор не найден? Ведь его искали почти два столетия. Первыми за поиски взялись местные помещики, вернувшись в разоренные войной родовые гнезда и наведя в них минимальный порядок. Слухи о неких сделанных французами захоронениях наверняка будоражили провинциальное общество уже тогда. Ведь то там, то здесь вдоль дорог постоянно находили всевозможные вещи, вывезенные французами из Москвы. Какие-то из этих находок были небрежно спрятаны, в придорожных кюветах. Но большая часть разных вещичек была просто выброшена отступавшими из страны оккупантами, и они лежали прямо на поверхности или валялись в придорожных кустах, а некоторые были лишь чуть-чуть присыпаны землей или даже опавшими листьями. И всем тогда казалось, что если копнуть чуть глубже, то тут же появятся и вовсе неисчислимые сокровища.
Большая часть находок имела вполне реальную ценность или, по меньшей мере, представляла собой определенный интерес для нашедшего. Поэтому, даже не имея ни малейшего понятия о том, что неподалеку действительно запрятаны десятки тонн уникальных и старинных предметов, вяземские помещики взялись за интенсивные поиски, делая, правда, упор на осмотр собственных владений. Особенный размах разыскания приняли после того, как романист Вальтер Скотт упомянул о спрятанных французами сокровищах в "Семлевском" озере. Досужая, пересказанная к тому же с чужих слов легенда пустила корни и прекрасно прижилась на российской почве.
С тех пор небольшое, ныне почти заросшее мхом озерцо, в изначальном варианте носящее название Глубокое, не знало покоя и отбоя от доморощенных кладоискателей. Были приложены максимально возможные усилия, а в организацию поисков вложены огромные денежные суммы.
Но легенды легендами, а установить истинное место захоронения "Железного обоза" было совершенно необходимо. И вот, собрав достаточное количество материалов, некоторые исследователи сделали однозначный вывод о том, что именно здесь, в районе села Семлево, французами и был сброшен с сотен повозок уникальный по ценности груз. Этому вроде бы даже были и подтверждения некоторых участников того похода. Да и сама история о том, что сокровища были утоплены в некоем озере, тоже была реальным историческим фактом. Вот только озеро это было совсем не то. К тому же утопленные сокровища, в до сих пор не найденном озере, были спрятаны особого рода, вовсе не золотые и серебряные, а именно антикварные.
