К известным ювелирам осторожный Краутцер решил не обращаться. Нашел в Вене второразрядного ювелирного резчика Романа Энглиша, «черного мастера», не брезгующего сомнительными делами. Тот долго изучал камень и в конце концов взвесил его дрожащей рукой. Результат фантастический – 180 карат! «Считайте, что вы – четырежды миллионер, герр Краутцер! – Ювелир потряс руку обалдевшему Герману. – За свою работу по огранке я возьму с вас ровно десятую часть – 400 тысяч шиллингов!» Краутцер ахнул: «Так много?!» Ювелир заулыбался, оскалив зубы: «Но же я не спрашиваю, откуда у вас камень? А между тем известно: вы брали хабахтальскую лицензию, но ни о какой находке дирекцию не оповестили!»
Домой из Вены Герман приехал на взводе. Сначала рассказал о баснословной стоимости камня, потом пожаловался на цену ювелирных работ. Жена взорвалась: «Этот пройдоха Энглиш тебя обманет – смотри, подменит камень!» Краутцер задумался. Пожалуй, стоит самому присутствовать при работах. Мало ли что!
Краутцер поехал в Вену. Снял комнату и каждый день в течение всего срока работ просиживал рядом с ювелиром, наблюдая, как тот режет камень. И вот, наконец, в трясущуюся от важности момента руку мелкого служащего лег большой прямоугольный изумруд, размером 3,5 × 2,5 × 1,0 см. К тому же после огранки получилось еще семь мелких камешков. «Моя работа сделана, – резюмировал ювелир. – А где оплата?» Рука Краутцера задрожала еще сильнее. Проклятая невезуха! Где же он возьмет 400 тысяч?
«Вы можете оставить мне семь этих малышей!» – услышал он голос ювелира и разжал руку. Энглиш ловко подхватил все камни, потом выбрал свою семерку, а большой изумруд положил в бархатный футляр. – Держите! И помните, у каждого великого камня есть собственное имя. Ваш изумруд я назвал «Звездой Хабахталя».
На улицу Краутцер вышел как пьяный. Шутка ли, четыре миллиона в кармане! Как же их сохранить, куда спрятать? Отвезти домой – жена отберет. Положить в банковскую ячейку – придется объяснять происхождение изумруда. Носить при себе – а вдруг ограбят? Оказывается, тяжело владеть незаконным сокровищем. Но ведь пока и продать его нельзя. Надо выждать.
Опасливо оглядываясь, словно заправский воришка, Краутцер побрел по улицам. Задумавшись, не заметил, как оказался на опушке знаменитого Венского леса. И тут его осенило – вот наивернейшее хранилище! Герман лихорадочно выкопал глубокую ямку под корнями самого приметного дерева и сунул туда футляр с изумрудом. Раз он нашел его в земле, в земле и спрячет. Он обведет вокруг пальца всех – и власти, и жену, и тестя.
Прошел месяц. Жена пилила мужа: «И где твой хваленый изумруд?! Продавай его немедленно! Что это за порядки, когда, имея верных четыре миллиона, мы сидим впроголодь?!» Тесть по-прежнему укорял: «Нехорошо, Герман! Поехал бы ты на рудник, повинился!»
Довздыхался, старичок!.. Адвокаты из Хабахталя сами пожаловали в дом Краутцера: «Вы обвиняетесь в крупном мошенничестве: обманном завладении национальным достоянием – миллионным изумрудом Хабахталя и его незаконной огранке! Вам грозит пожизненное заключение. Правда, можно повернуть дело по-другому. Вы возвращаете нам изумруд и платите 10 процентов его стоимости, а мы объясняем прессе, что вы огранили камень по нашему распоряжению!»
Незадачливый мошенник пришел в ужас: опять эти десять процентов? Что за вечная десятина на его бедную голову?! То ювелир требует, то власти! «У меня нет такой суммы!» – взмолился он. «Тогда в уплату за мошенничество вам придется распроститься с домом!» – безжалостно отрезал адвокат.
На следующее утро в сопровождении служителей Фемиды Краутцер поехал в Венский лес выкапывать злосчастную «Звезду». Выхватив у него из рук футляр, адвокаты кинулись проводить экспертную оценку – сколько же стоит «миллионник». Выяснилось – нисколько! В футляре, закопанном Германом под деревом, лежала обычная зеленая стекляшка.
Краутцер был в шоке. Выходит, ювелир все-таки надул его, подменил камень! Вне себя Герман подал на Энглиша в суд. Но проклятый гранильщик клялся, что честно выполнил заказ и отдал клиенту ограненный камень. Ювелира арестовали и допрашивали несколько месяцев. Но тот ни в чем не признался. Да и суд, затянувшийся еще на два года, не смог осудить Энглиша за недостатком «уличающих показаний». Тут уж и сам Краутцер засомневался: может, камень украл и не ювелир, а некто, подсмотревший, как Герман закапывает сокровище в Венском лесу? Одно слово – невезуха!..
Правда, теперь Герман Краутцер не мог жаловаться, что прожил жизнь никому не известную. Его фотографиями пестрели все газеты мира. Он стал самым незадачливым мошенником ХХ века – «человеком, который надул сам себя». Любители кладов перекопали все окрестности Венского леса. Но ничего не нашли. И весь мир еще долго гадал: куда же делся камень?
Однако на этом история не закончилась. Краутцер опять отправился на Хабахтальский рудник. И чудо – его «второе пришествие» принесло новую находку: изумруд не меньше, а может, и больше первого. Правда, теперь, наученный горьким уроком, он объявил рудничному начальству о своей находке.
В благодарность за проявленную честность те скостили Краутцеру сумму налога и разрешили самому выбрать ювелира для огранки. После этого камень оценили и дирекция Хабахталя выплатила Герману причитающуюся сумму – ровно миллион. Вот уж точно: кому суждено стать миллионером – он им станет. Хоть весь мир будет против…
Судьбы мистические звуки
«Мой странный друг, мой враг бесценный…», или Эффект Моцарта – Сальери
Существуют некие знаковые тайны, которые будоражат сознание всех любителей искусства. Одна из таких загадок – смерть великого австрийского композитора Вольфганга Амадея Моцарта (1756–1791). Умер ли он естественной смертью, или его отравил знаменитый друг-соперник Антонио Сальери? Убийство на почве творческой зависти, когда посредственный Сальери позавидовал гениальному Моцарту, – это ли не повод для рассказов, романов и стихотворных строк?!
Вольфганг Амадей Моцарт
В России эта коллизия известна по одной из «Маленьких трагедий» Пушкина. Но отчего мы не задумываемся о том, что поэт-драматург писал художественное произведение, а вовсе не историческое обвинение? Да и вообще, откуда пошло это ужасное обвинение в том, что, позавидовав таланту, его можно уничтожить?!
Слухи об отравлении поползли сразу же, едва Моцарт умер. Болезнь его началась стремительно и развилась внезапно. Сам композитор в бреду признался жене Констанце, что ему дали аква тофану (ведь мину воду). Это старинный яд на основе мышьяка без цвета и запаха. Действует медленно, не диагностируется. Назван в честь легендарной ведьмы XVII столетия Джулии Тофаны (Тофини).
Моцарт умер в ночь с 4 на 5 декабря 1791 года, а 31 декабря берлинская газета, сообщая о его смерти, написала: «Поскольку тело раздулось после смерти, некоторые считают, что его отравили». Друзья шептались, что это дело масонской ложи, членом которой состоял композитор. Враги кричали, что Моцарта отравил супруг очередной красотки, которому любвеобильный композитор наставил рога. Но в музыкальных кругах Вены появилась версия невероятная: Моцарта отравил композитор Сальери, ведь всем известно, что он страстно завидовал более талантливому и более молодому коллеге. Слухи росли и множились. Сальери не находил нужным их опровергать. Более того, он каждый день отсылал на могилу Моцарта алую розу. И это сочли тайным знаком покаяния.
