Ювелиры называют черные алмазы «карбонадо». Именно так звучит слово «обугленный» в Бразилии, где в XX веке находилось больше всего подобных камней. Ученые же именуют эту разновидность скрытокристалличе-скбй, поскольку она представляет собой не монокристалл, а скопление мельчайших кристалликов, связанных друг с другом. На самом деле в природе черные алмазы не такая уж и редкость. Однако из-за того, что они состоят из крошечных кристалликов, эти камни ломки и хрупки, плохо поддаются обработке. Поэтому ювелиры работают с ними весьма редко.
В 1969 году возникшая мода на черные бриллианты подняла цену «Черного Орлова» до 300 тысяч долларов. За такую сумму он был продан на аукционе «Сотбис». Покупатель, как принято говорить в таких случаях, остался неизвестным. В 1990 году бриллиант вновь всплыл на аукционе «Сотбис», через который был перепродан новому покупателю, опять же анонимному. Но ретивые репортеры все же разузнали, кто это был, и, не называя имени, сумели взять у покупателя интервью. И между прочим, в нем он сказал: «В середине двадцатого столетия газеты называли его «камнем дьявольской смерти», но я не чувствую нервных припадков в связи с тем, что владею «Черным Орловым». Последний год я пытался раскопать все, что касается мелодраматической судьбы камня, и теперь я почти убежден в том, что проклятие снято, если оно, конечно, вообще было».
Словом, на пике моды теперь редко кто вспоминает о разных «роковых легендах», окружающих черные бриллианты и алмазы. Напротив, ими восторгаются, составляя своеобразный рейтинг.
Сегодня самым большим черным бриллиантом можно считать ограненный алмаз «Душа (Дух) Гризотно» массой 312,24 карата. Он был найден в XX веке в центре Африки и в необработанном виде имел 587 каратов. Гранить его привезли в Швейцарию к известному ювелиру мсье Гризотно. Легендарный мастер-виртуоз решил огранить камень, пользуясь старинной техникой. Именно так в свое время был огранен легендарный «Великий Могол». Ювелир трудился не покладая рук больше года. За это время сам он похудел на десять килограммов, глаза его постоянно слезились от напряженной работы. Почти на 275 каратов похудел и бриллиант, полученный из черного алмаза, зато стал завораживающе прекрасным. Собрание европейских ювелиров единогласно дало камню имя его создателя — действительно, в прекраснейший бриллиант словно вселилась душа самого ювелира.
В середине 90-х годов XX века моду на черные бриллианты поддержал ювелир, коллекционер и создатель ювелирной компании «Груози» — Фаваз Груози. Сын ливанца и итальянки, образованный человек, сумевший сочетать в себе культуру Востока и Запада, Груози сумел создать несколько коллекций драгоценностей-карбонадо, а потом стал выпускать часы, украшенные черными бриллиантами, которые быстро завоевали мировую известность. Для полноты своей коллекции Груози выкупил и бриллиант «Гризотно». Теперь именно это прекраснейшее произведение ювелирного искусства и является символом компании «Груози».
Впрочем, наряду с обугленными карбонадо встречаются и абсолютно непроницаемо черные алмазы. Вот они-то действительно крайне редки. Самым большим из них считается «Черная Звезда Африки» (202 карата).
Все эти камни, как и легендарный «Черный Орлов», часто попадают на различные показы. Ну а в начале XXI века на выставке, состоявшейся в знаменитом лондонском Музее естественных наук, куратор события Алан Харт сказал воистину золотые слова, обобщая судьбу «Черного Орлова»: «Интригующая легенда его жизни — просто отражение той мощи и влияния на человечество, которым на протяжении тысячелетий обладали бриллианты, особенно столь блистательные и завораживающие, как обугленные карбонадо».
Сундучок Екатерины Медичи, или Слезы морской богини Юрате
В июле 1559 года французский двор оплакивал короля Генриха II, неожиданно погибшего на рыцарском турнире. Монарх был молод, здоров, могуч, и потому нелепая смертельная рана, полученная 30 июня во время праздника, привела всех в состояние шока. Десять дней могучий организм Генриха боролся, но 10 июля силы оставили монарха, и он отбыл в мир иной.
Вдова Генриха, Екатерина Медичи, рыдала не переставая три дня. Но королевские дела требовали, чтобы кто-то взял бразды правления в свои руки. Старшему сыну Екатерины, ставшему королем Франциском II, было всего пятнадцать лет. Так что никто не удивился, что делами стала заправлять королева-мать, ловкая и хваткая Екатерина Медичи.
Екатерина Медичи
Уже вечером 10 июля монархиня повелела позвать к себе королевских портных — Жана Делоне и Эдуара де ла Котту. Им следовало, собрав всех возможных подмастерьев, срочно начать пошив траурных одежд, список которых составила сама Екатерина. В первых строках значились более двадцати платьев-роб из бархата, тафты, атласа, Дамаста, камелота, саржи и других тканей, приличествующих для траурного одеяния королевы. К ним прилагались корсажи, лифы, юбки и прочее. Все одежды — черного, серого и лилового цветов, полагающихся для траурных церемоний. Правда, во Франции в то время цветом скорби считался белый, но Екатерина Медичи была родом из Италии и предпочла соблюсти родные традиции. И надо сказать, преуспела — именно с этих траурных дней цветом горя стал считаться черный.
Однако Екатерина не была бы королевой, если бы не приказала украсить свои платья. Тем самым она хотела сразу показать, что казна государства теперь принадлежит ей, и потому распорядилась пришить к платьям золотые и серебряные украшения, золоченое плетение, серебряную бахрому и прочее. Портные только ахали (про себя, конечно), слушая владычицу. Но когда Екатерина объявила, что пуговицами для ее одежды должны послужить бриллианты и алмазы, портные просто опешили. Жан Делоне даже осмелился проговорить: «Видит господь, Мадам, на траурных одеяниях невозможны драгоценные камни…»
Делоне был выходцем из Тура, взятым в столицу за свой невероятный талант. Он еще не слишком разбирался в придворном этикете, потому и осмелился на такие речи. Но его коллега, Эдуард де ла Котту, служил при дворе уже более пятнадцати лет. И он-то отлично знал, что любое слово, сказанное поперек мнения безжалостной и эгоистичной королевы Медичи, может привести к самым плачевным последствиям. И потому, заметив нарастающий гнев в глазах повелительницы, Эдуард быстро проговорил: «Мастер Делоне хотел сказать, моя дражайшая королева, что скорбным случаям приличествуют особые драгоценные камни… Например, те, что по поверьям родились из слез морской богини, моя королева…»
Екатерина, готовая уже отдать приказ об аресте посмевшего возразить ей портняжки из Тура, повернулась к его напарнику: «Ты говоришь о слезах Венеры, швец?» Котту склонился в нижайшем поклоне: «Есть и другие древние богини, моя обожаемая владычица! Я говорю о мистической богине Юрате…»
Вся Франция знала, а кое-кто и испытал на себе последствия мистических пристрастий королевы-отравительницы. Медичи взахлеб читала книги по зельеварению, астрологии и древних культах. Но о богине Юрате Екатерина еще не слышала. И потому милостиво махнула рукой: «Говори, что за богиня!»
