Некоторые совершенно серьезно считали, что эти странные идеи выражают философский нигилизм Горгия; другие думали, что это шутка, вернее, по их мнению, великий ритор решил показать, как риторика или искусное манипулирование словами могут заставить звучать правдоподобно даже самые абсурдные гипотезы. Однако как тогда объяснить, что Сократ ставил идеи Горгия выше идей Зенона и Мелисса и что в книге «Πρός τά Γοργίον» идеи Горгия рассматриваются как вполне достойные философской критики? В любом случае, трактат о Природе совсем не подходящее место для риторических tours de force
[12]. С другой стороны, трудно предположить, что Горгий всерьез считал, что бытие не существует. Быть может, он хотел показать, как с помощью диалектики элеатов можно довести философию этих же элеатов до абсурда. Позже, отказавшись от философии, он посвятил себя риторике.
Горгий считал, что риторика – это искусство убеждения, а это привело его к изучению практической психологии. В своих речах он преднамеренно использовал приемы внушения, как во благо, так и во зло, этим же приемам он обучал и актеров для улучшения их игры. В связи с последним Горгий разработал приемы спасительного обмана, называя трагедию «обманом, который приносит больше пользы, чем вреда; поддаться ему – значит продемонстрировать больше способностей к артистическому восприятию, чем оставшись равнодушным»6. Сравнение действия, оказываемого на зрителя трагедией, с очищением напоминает нам о знаменитой теории катарсиса Аристотеля.
Тот факт, что Платон вкладывает утверждение «сильный всегда прав»7 в уста Калликлеса, в то время как другой ученик, Ликофрон, заявляет, что благородное происхождение – это обман, что все люди равны и что закон – это контракт, помогающий гарантировать соблюдение прав обеими сторонами, а другой ученик требует освобождения рабов во имя природного права8, объясняет нам, по мнению Целлера, почему Горгий отказался от философии и от попыток ответить на вопросы истины и морали.
В число софистов, о которых стоит упомянуть, входили Фрасимах из Халцедона, который изображен в «Государстве» как яростный защитник права сильного, и Антифон из Афин, который провозглашал, что все люди равны, и отказывался признавать разницу между благородными и простолюдинами, греками и варварами, а также само понятие «варварство». Он утверждал, что образование – самая важная вещь в жизни, и создал литературный жанр «искусство беззаботного житья с помощью утешительных слов», заявив, что может словами освободить людей от скорби.
Софизм
В заключение я хочу снова подчеркнуть, что не следует приписывать великим софистам стремление развенчать религию и мораль; мыслители вроде Протагора и Горгия вовсе не ставили перед собой таких задач. На самом деле великие софисты придерживались концепции «естественного закона» и стремились расширить кругозор простых греков; они были просветителями Эллады. В то же самое время «всякое мнение в определенном смысле истинно, как утверждал Протагор, и всякое мнение ложно, как утверждал Горгий». Стремление софистов отрицать существование абсолютной и объективной истины очень быстро привело к тому, что, вместо того чтобы попытаться убедить кого–либо, софисты старались навязать свою точку зрения или просто заговорить этого человека. Поэтому неудивительно, что поступки и слова менее значительных софистов привели к тому, что слово «софизм» очень скоро приобрело пренебрежительную форму – «софистика». Космополитизм и широкий взгляд на мир Антифона из Афин вызывает искреннее уважение, но теория Фрасимаха «сильный всегда прав» не может вызвать ничего, кроме презрения, так же как пустая болтовня и выходки Дионисодора. Великие софисты, как мы уже говорили, были просветителями Эллады, но одним из главных предметов в греческом образовании благодаря стараниям софистов стала риторика, а увлечение риторикой имело свои отрицательные черты, особенно если оратор обращал все свое внимание на то, как он говорил, а не на то, что он говорил. Более того, подвергая сомнению основы традиционных институтов, верований и стиля жизни, софисты стремились внедрить в сознание людей релятивистские идеи. Зло, которое нес в себе софизм, заключалось не в тех вопросах, которые он ставил, а в том, что софисты не могли предложить удовлетворительных интеллектуальных ответов на эти вопросы.
Против этого релятивизма и восстали Платон и Сократ, сделав попытку установить прочный фундамент истинного знания и этических норм.
Глава 13
Сократ
Первая половина жизни Сократа
Сократ умер в 399 году до н. э., а поскольку Платон говорит нам, что в это время философу было семьдесят лет или чуть больше, значит, он родился около 470 года до н. э. Он был сыном Софрониска и Финареты из клана Антиохидов, живших в деме (территориальном округе) Алопека. Говорили, что его отец был каменотесом, но А.Э. Тейлор вместе с Бернетом считают, что это мнение сложилось из–за неправильного толкования тех строчек в диалоге «Евтифрон», где предком Сократа назван Дедал. Как бы то ни было, Сократ не пошел по стопам своего отца, если тот и вправду был каменотесом, и группу харит на Акрополе, которую считали работой Сократа, археологи теперь относят к более раннему периоду1. Сократ родился в достаточно обеспеченной семье, поскольку он служил в армии гоплитом (тяжеловооруженным пехотинцем), а для приобретения полного комплекта вооружения он должен был получить приличное наследство. Финарета, мать Сократа, была, как утверждается в «Теэтете», повивальной бабкой, но даже если она и была ею, то, как утверждает Тейлор, это не было ее профессией в современном смысле этого слова. Таким образом, первая половина жизни Сократа пришлась на самый расцвет Афин. В 479 году при Платее была разбита персидская армия, а в 472 году Эсхил написал свою пьесу «Персы»; Софокл и Еврипид были еще детьми. В это же время Афины заложили фундамент своего морского могущества.
В диалоге Платона «Пир» Алкивиад говорит, что Сократ похож на сатира или силена, а Аристофан утверждал, что он ходил переваливаясь как утка, и высмеивал его привычку закатывать глаза. Но мы также знаем, что он отличался исключительно крепким здоровьем и выносливостью, зимой и летом носил одну и ту же одежду и всегда ходил босиком, даже во время зимних кампаний. Всегда очень воздержанный в пище и питье, он мог выпить, не пьянея, большое количество вина. Всю свою жизнь, начиная с юношеского возраста, Сократ слышал таинственный «голос», запрещавший ему делать что–то или предупреждавший о чем–то. Сократ называл его «даймонием» (демоном), который подает ему знаки. В «Пире» рассказывается о том, что Сократ умел надолго «отключаться» от мира, предаваясь размышлению. Однажды он отключился на целые сутки, а дело было во время военных действий. Профессор Тейлор называет такие состояния Сократа экстазом или трансом, но вероятнее всего, Сократ переставал реагировать на внешний мир из–за исключительно сильной концентрации, когда его ум работал над какой–нибудь проблемой. Такое случалось и с другими мыслителями, разве что время их отключения было более коротким. Сама продолжительность пребывания Сократа в «экстазе», о которой упоминается в «Пире», свидетельствует о том, что это не был мистико–религиозный экстаз, хотя, конечно, столь длительные периоды высокой умственной концентрации – тоже явление исключительное2.
