Это правда, что Аристотель в своей «Метафизике» критикует в основном математическую форму, в которую Платон облек теорию Идеального в своих лекциях в Академии, и что в некоторых частностях Аристотель странным образом «забывает» учесть те идеи, которые Платон высказывал в своих диалогах. Скорее всего, это объясняется тем, что Аристотель считал Платоновой только неопубликованную теорию, которую тот разработал в стенах Академии; однако мы не имеем никакого основания утверждать, что та версия теории, которую (намеренно или нет) приводит Аристотель, совершенно не соответствует той, которая излагается на страницах диалогов. Более того, сам факт, что на страницах диалогов теория подвергается развитию, усовершенствованию и отделке, говорит о том, что в диалогах, по крайней мере частично, Платон высказывает свои собственные мысли. Более поздние писатели античности были полностью уверены, что в диалогах Платон изложил свою собственную философию, хотя разные авторы высказывают разные мнения по поводу того, насколько тесно диалоги Платона связаны с учением Сократа; более ранние авторы считают, что Платон излагал в диалогах в основном свои идеи, а не идеи Сократа. Сириан, к примеру, возражает Аристотелю, однако профессор Филд считает, что это было сделано потому, что Сириан имел «свое собственное представление о том, какими должны быть отношения между учителем и учеником».
Аргумент в защиту гипотезы Бернета и Тейлора содержится в отрывке из второго письма Платона, где философ заявляет, что его писания – это не что иное, как Сократ, только «омоложенный и наделенный прекрасными чертами». Однако, с одной стороны, подлинность отрывка, да и самого письма, вызывает большие сомнения, а с другой – эти слова могут означать, что в своих диалогах Платон изложил метафизическую теорию, законным образом созданную им самим на базе учения Сократа. (Филд высказывает предположение, что слова Платона означают использование сократовского метода и стиля в решении «современных» проблем.) Ибо никому не придет в голову утверждать, что в диалогах не содержится никаких идей Сократа. Совершенно очевидно, что в ранних диалогах учение Сократа использовалось в качестве отправной точки, и, если Платон разработал свою теорию бытия и познания, изложенную в более поздних диалогах, опираясь на учение Сократа, он имел полное право утверждать, что эта теория представляет собой закономерное развитие учения Сократа и результат применения его метода. Приведенные выше слова из письма родились из убеждения Платона, что теорию Идеального, изложенную в диалогах, можно, безо всякого ущерба для учения Сократа, считать продолжением и развитием этого учения, чего нельзя сказать о математической форме этой теории, созданной в Академии.
Было бы, конечно, нелепо предполагать, что можно с легкостью опровергнуть точку зрения таких выдающихся ученых, как профессор Тейлор и профессор Бернет, и автор этой книги весьма далек от этой мысли; но в книге, дающей общий обзор греческой философии, невозможно рассмотреть этот вопрос более подробно или дать полное и детальное описание теории Бернета и Тейлора, хотя она этого и заслуживает. Тем не менее я должен выразить свое согласие с тем, что мистер Хэкфорт, к примеру, сказал по поводу неоправданного игнорирования слов Аристотеля о том, что Сократ «не выделил» Формы. Аристотель провел двадцать лет в Академии и, учитывая его огромный интерес к истории философии, вряд ли бы отказался от мысли установить авторство такой важной доктрины, как теория Форм. Добавьте к этому тот факт, что большие отрывки из «Диалогов» Эсхина целиком поддерживают точку зрения Аристотеля, а Эсхин, как говорят, оставил наиболее точный портрет Сократа. По этим причинам лучше принять утверждение Аристотеля и, помня, что образ, созданный Ксенофонтом, неполон, придерживаться традиционной точки зрения, гласящей, что Платон действительно вложил свои собственные идеи в уста Учителя, которого он боготворил. Поэтому краткий обзор философского учения Сократа, который приводится ниже, построен на этой точке зрения. Те же, кто придерживается теории Бернета и Тейлора, конечно же скажут, что это несправедливо по отношению к Платону, но разве будет лучше, если мы поступим несправедливо по отношению к Аристотелю? Если бы последний не имел возможности в течение длительного времени лично общаться с Платоном и его учениками, мы могли бы допустить с его стороны возможность ошибки, но, поскольку Аристотель провел двадцать лет в Академии, вероятность ошибки совершенно исключена. Однако вряд ли мы сможем создать абсолютно точный образ Сократа, и было бы глупо рассматривать другие концепции, за исключением своей собственной, как недостойные внимания. Следует только указывать причины, по которым вы предпочитаете один образ Сократа другому, и остановиться на этом.
(В приведенном ниже обзоре учения Сократа мы использовали книги Ксенофонта; трудно поверить, чтобы Ксенофонт был простофилей или лжецом. Это верно, что порой бывает трудно, а иногда и просто невозможно, различить Платона и Сократа, аналогичным образом так же трудно бывает различить Сократа и Ксенофонта. Ибо «Воспоминания о Сократе» – такое же литературное произведение, как любой из диалогов Платона, хотя стили их различаются так же, как Ксенофонт отличался от Платона. Но, как указывает Линдсей, Ксенофонт написал много книг помимо «Воспоминаний», и по его писаниям мы можем сделать вывод, каким был сам Ксенофонт, если даже они не показывают нам, каким был Сократ. И хотя «Воспоминания» создают у нас впечатление, что Сократ был списан с Ксенофонта, в целом этой книге можно доверять; правда, никогда не следует забывать старую схоластическую истину: «Изображая что–либо, человек тем самым изображает и себя».)
Философское учение Сократа
1. Аристотель утверждает, что наука обязана Сократу двумя новшествами, а именно введением «индуктивных аргументов и универсальных понятий»3. Смысл последнего замечания объясняет нам следующее высказывание: «У Сократа универсалии или понятия не существуют отдельно от вещей; его последователь наделил их отдельным существованием, дав им наименование Идей».
Таким образом, Сократ ставил перед собой задачу определить универсальные понятия, то есть выразить ту или иную идею в четкой словесной форме. Софисты считали, что все понятия относительны, что универсальных истин не бывает. Сократ же, напротив, был убежден, что универсальные понятия существуют и не подвержены изменениям: частности могут отличаться друг от друга, но понятия остаются такими же, как и были. Эту идею можно пояснить на следующем примере. Аристотель определяет человека как «животное, обладающее разумом». Все люди различаются своими способностями: одни обладают большим интеллектом, другие – меньшим. Одни в своей жизни руководствуются разумом, другие, не задумываясь ни на секунду, подчиняются инстинкту или импульсу. Некоторые люди вообще не используют свой разум – либо потому, что спят, либо потому, что «умственно неполноценны». Тем не менее все животные, обладающие разумом, – не важно, имеют ли они возможность свободно пользоваться им или поражены органическим дефектом, – являются людьми: в них воплощено определение человека, которое нельзя изменить, оно остается в силе в отношении всех людей. Если человек – это «животное, обладающее разумом», тогда «животное, обладающее разумом» – это человек. Мы не можем обсуждать здесь точный статус или объективные референты общих и частных понятий, мы просто хотели проиллюстрировать разницу между частным и универсальным, а также подчеркнуть постоянный характер понятия. Некоторые мыслители считали, что универсальные понятия являются чисто субъективными, однако трудно представить себе, как мы могли бы их сформировать и как бы мы сумели их вывести, если бы они не опирались на реальные факты. Позже мы еще вернемся к вопросу об объективной референции и метафизическом статусе универсалий: пока же мы удовлетворимся утверждением, что универсальные понятия или определения представляют собой нечто постоянное и неизменное, которое, благодаря этим свойствам, стоит особняком среди разнообразных частностей. Ведь даже если бы все люди вдруг исчезли, определение человека как «животного, обладающего разумом» все равно осталось бы в силе. Опять же, мы можем говорить о куске золота как о состоящем из «чистого золота», подразумевая под этим, что есть эталон или универсальный критерий, который воплощен в данном конкретном куске. Аналогично мы говорим, что одни вещи более красивы, а другие – менее, имея в виду, что одни приближаются к эталону красоты в большей степени, а другие – в меньшей. Сам же эталон не изменяется, подобно красивым предметам нашего опыта, но остается постоянным и «подчиняет себе» все конкретные объекты красоты. Конечно, мы можем ошибаться, думая, что знаем, в чем заключается этот эталон красоты, но, говоря о том, что есть более красивые объекты и менее красивые, мы подразумеваем, что такой эталон существует. Приведем последний пример. Математики говорят о линии, круге и т. д. и дают определения этих понятий. Однако среди объектов нашего опыта нет ни идеальной линии, ни идеального круга – существующие линии и круги в лучшем случае только приближение к ним. Таким образом, существует контраст между несовершенными, переменчивыми объектами нашего повседневного опыта и универсальными понятиями или определениями. Поэтому легко понять, почему Сократ придавал такое огромное значение универсальным понятиям. Сосредоточив свое внимание на этической стороне жизни, он прекрасно понимал, что понятия – это твердь среди бушующего моря релятивистских концепций софистов. Ведь согласно релятивистской этике, понятия о справедливости, к примеру, изменяются от города к городу, от сообщества к сообществу: мы не можем сказать, что справедливость – это то–то и то–то и что это определение истинно для всех государств; нет, в Афинах справедливость одна, а во Фракии – совсем другая. Но если мы сумеем сформулировать универсальное понятие справедливости, выражающее ее внутреннюю сущность и являющееся истинным для всех людей, тогда мы получим некий эталон, от которого можно отталкиваться и судить не только о том, справедливы ли поступки отдельных людей, но и о том, справедливы ли моральные кодексы различных государств, в том смысле, соответствуют ли они универсальному понятию справедливости или нет.
