Но хотя на митрополита Ефрема и смотрела тогда вся Русская земля как на главного архипастыря в России, период междупатриаршества продолжался более семи лет, пока не удалось вызволить из польского плена Филарета…
3Осенью 1618 года польский королевич Владислав предпринял поход на Москву. Защитники Москвы, которыми командовал Д.М. Пожарский, отбили этот штурм 1 октября с большими для поляков потерями.
Победа, одержанная Дмитрием Пожарским, дала возможность заключить Деулинское перемирие и в 1619 году произвести размен пленных.
«Для покоя христианского» поляки согласились написать «отпуск митрополита Филарета Никитича и князя Василья Васильевича Голицына с товарищами, полоняникам размену и городам очищение и отдачу на один срок, на 15 число февраля по вашим святцам, а по нашему римскому календарю февраля 25»…
Обмен состоялся на большой Дорогобужской дороге, в семнадцати верстах от Вязьмы. Вечером 1 июня митрополит Филарет приехал сюда к мосту через речушку Поляновка в возке, за которым шли Михаил Шейн, Томила Луговской и пленные русские дворяне.
Через речку было сделано два моста: одним должен был ехать Филарет с московскими людьми, а другим – Струсь с литовскими пленниками.
Девять лет назад, в сентябре 1610 года, Филарет покинул Русь, чтобы призвать на русский престол королевича Владислава. Исполнить замысел Семибоярщины ему не удалось, и теперь он возвращался назад в страну, где уже шестой год царствовал его сын… Посланному в посольство вместе с Филаретом князю Василию Васильевичу Голицыну вообще не суждено было увидеть родной земли, он умер по дороге, в Гродно…
Еще несколько метров по мосту, и завершится путь, в который франтоватый московский боярин Федор Никитич пустился тридцать лет назад…
Тогда он был молод и красив, тогда теснилась вокруг многочисленная романовская семья, дерзновенные мысли, великие замыслы роились в голове.
Теперь он достиг всего, о чем только мечтал…
С трудом Филарет вышел из возка, навстречу спешащему к нему Шереметеву.
«Государь Михаил Феодорович, – развернув грамоту, начал читать Шереметев, – велел тебе челом ударить, велел вас о здоровье спросить, а про свое велел сказать, что вашими и материнскими молитвами здравствует, только оскорблялся тем, что ваших отеческих святительских очей многое время не сподоблялся видеть».
Дослушав грамоту, Филарет спросил о здоровье сына-царя, потом благословил Шереметева.
– Как у тебя, Федор Иванович, здоровье?
Переночевали в острожке, а на другой день пошли в Вязьму. В Можайске Филарета встречали рязанский архиепископ Иосиф, боярин князь Дмитрий Михайлович Пожарский, а 14 июня, не доезжая речки Пресни, встретил митрополита и сам царь…
Он поклонился отцу в ноги.
Патриарший престол вдовствовал после Гермогена: для дорогого отца берег патриаршее место заботливый сын. Филарет приехал, и все уже было готово, уже давно терпеливо ожидал прибытия Филарета иерусалимский патриарх Феофан, приехавший в Москву за милостынею.
24 июня 1619 года в Успенском соборе Филарет, «ибо знали, что он достоин такого сана, особенно же потому, что он был царский отец по плоти, да будет царствию помогатель и строитель, сирым защитник и обидимым предстатель» был посвящен второй раз в патриархи…
Вторичное поставление патриарха Филарета – история далеко не такая простая и очевидная, как представляется…
Сохранился лишь один достоверный документ – окружная грамота царя Михаила Федоровича от 3 июля 1619 года, где говорится, что патриарх приходил к нему и советовался об устроении Русской земли (о проведении переписи). То есть ясно, что Филарет уже в Москве и в сане патриарха участвует в управлении государством. О поставлении его в патриархи в этой грамоте говорится вскользь.
А вот грамоты, данные иерусалимским патриархом Феофаном, который участвовал во втором избрании в патриархи воровского патриарха, а также Собором русских архиереев, выбиравших в 1619 году Филарета, составлены семь лет спустя.
Официальная версия утверждает, что первые грамоты погибли во время пожара, и в 1626 году Филарет снова писал к патриарху Феофану и просил у него новой настольной грамоты взамен сгоревшей…
Феофан за небольшое вознаграждение исполнил просьбу Филарета Никитича, но написал новую грамоту не так, как хотел Филарет. Считается, что первая грамота, которая якобы сгорела, была полнее и излагала историю избрания Филарета так, как это и принято в изложенной нами официальной версии.
Поэтому Филарет, чтобы все-таки навести порядок в истории своего избрания, созвал Собор русских архиереев, чтобы они написали ему новую настольную грамоту вместо сгоревшей за своими подписями и печатями. В этой грамоте все было изложено как надо…
Как бы то ни было, патриарх Филарет стал фактическим правителем России…
4«Сделавшись патриархом и великим государем, – пишет о Филарете в «Истории Русской Церкви» митрополит Макарий, – он был твердою опорою для своего юного сына, опытным советником и мудрым руководителем во всем, обуздал своеволие бояр, проявившееся в первые годы царствования Михаила Федоровича, укротил «сил ьн и ков» земли, укрепил и возвысил царскую власть. По современному свидетельству, Филарет не отличался богословским образованием, так как и не готовился с молодых лет на служение Церкви»…
Как мы уже говорили, первым делом патриарха Филарета было проведение переписи.
Объяснялось это заботой о людях Московского государства, многие из которых действительно потерпели разорение и нуждались в льготах, и еще многие терпели насилия и обиды от бояр и всяких чинов и нуждались в обороне, но, как и всегда в фискальных мероприятиях, благотворительность служила лишь прикрытием.
На самом деле перепись призвана была выявить тех, кто уклоняется от платежа податей.
Мероприятие само по себе разумное и необходимое, хотя, может быть, и не самое первоочередное.
Но тут уже сказался характер новых правителей страны.
Разухабистости и беззаконию русской смуты, заваренной по сути дела ими же самими, они могли противопоставить только железный орднунг. И опять-таки, все было бы ничего, если бы с помощью порядка Романовы восстанавливали лишь государственное управления.
Увы…
Любимый ими прусский орднунг они пытались внести в само сокровенное бытие Святой Руси…
Митрополит Макарий в своей «Истории Русской Церкви» справедливо отмечает, что вторым вопросом, на который патриарх Филарет обратил свое внимание, был вопрос «о невинных страдальцах за исправление церковных книг».
В нашем повествовании нет никакой нужды вникать во все тонкости этого дела и рассуждать, насколько правильными были исправления в церковных книгах, сделанные старцем Арсением и священником Иваном Наседкой…
Скажем о другом…
Все те исправления, которые намеревались вносить те или иные справщики, надобно было выносить на Соборное усмотрение и утверждать Собором, а не решать такие вопросы самостоятельно.
