Потом стали говорить, что Петр I прорубил окно в Европу…
На самом деле окно в Европу здесь было всегда, и требовалось только отодрать старые шведские доски, которыми это окно было заколочено.
Но Петр всё делал сам, и даже когда он совершал то, что было предопределено всем ходом русской истории, он действовал так, как будто никакой истории не было до него, и вся она — это болезнь всех реформаторов в нашей стране! — только при нем и начинается.
И в этом и заключен ответ на вопрос, почему Петр не захотел узнать о чудесном явлении Шлиссельбургской иконы Божией Матери…
Нет, не русский Орешек освободил Петр, а взял шведскую крепость Нотебург, и тут же основал здесь свой Шлиссельбург. Как могла вместиться сюда Казанская икона Божией Матери, неведомо когда, до всяких прославлений, появившаяся здесь?
И Шлиссельбургская икона Казанской Божией Матери так и осталась в крепости.
Была она здесь и тогда, когда привезли в Шлиссельбург каторжника Варфоломея Стояна (Федора Чайкина).
Этот человек (если можно называть человеком такого святотатца) 12 июля 1904 года вместе со своими подельниками украл из летнего храма Богородицкого женского монастыря города Казани первообраз чудотворной Казанской Божией Матери, содрал с него драгоценную ризу, а саму святую икону сжег…
Рядом со Шлиссельбургским образом Казанской иконы Божией Матери и предстояло отбывать свой каторжный срок этому злодею.
Впрочем, об этом разговор еще впереди…
9
После взятия Нотебурга в 1702 году Петр I ожидал шведского контрудара и считал восстановление крепости на Ореховом острове первоочередной задачей. Сохранился сделанный рукою Петра набросок чертежа бастионов, которыми необходимо было усилить крепость.
Все бастионы возводились одновременно под руководством Н.М. Зотова, Ф.А. Головина, Г.И. Головкина, К.А. Нарышкина. Именами этих людей и были названы и сами земляные укрепления, и соответствующие им башни.
Общее руководство укреплением Шлиссельбурга поначалу осуществлял сам Петр I: «Царь московский… крепость во всем зело поправить велел, стены и башни, и с пушками 2000 человек в крепость посадил»
[17], но в дальнейшем руководство работами принял А.Д. Меншиков, назначенный комендантом Шлиссельбурга и губернатором Ингерманландии, Карелии и Лифляндии.
То ли оттого, что Петр переодел всю Россию в европейские, не приспособленные для здешнего климата одежды, то ли от того, что он ставил чрезвычайно трудные и порою совершенно непонятные задачи, то ли из-за общего бездушия эпохи, но никогда еще, кажется, не мерзли так в нашей стране, как в десятилетия петровского царствования.
Даже А.Д. Меншиков, который проявил такую отчаянную храбрость при штурме Шлиссельбурга, к постоянной жизни в крепости так и не сумел приспособиться.
«У нас здесь превеликие морозы и жестокие ветры, — жаловался он Петру, — с великою нуждою за ворота выходим; едва можем жить в хоромах».
Но если нестерпимо было находиться в Шлиссельбурге господину коменданту и губернатору, как приходилось жить здесь рядовым работным людям?
Мы уже говорили, что при штурме крепости русские потери составили 538 человек убитыми и 925 ранеными.
Восстановление крепости стоило гораздо дороже. Строительные потери обогнали военные меньше чем за год.
Как видно из отчета главы Канцелярии городовых дел У.А. Синявина, из 2856 человек, согнанных в Шлиссельбург, работало 1504, остальные болели или умерли.
«Писал ты ко мне об олончанах о двухстах человеках, которые в Шлютельбурхе на работах, что у них в запасах скудность, и я удивляюся Вам, что, видя самую нужду, без которой и пробыть не мочно, а ко мне описываетесь, — отвечал на это У.А. Синявину А.Д. Меншиков. — Прикажи им хлеб давать, провианту против их братии, и вперед того смотрите, чтоб з голоду не мерли».
Казалось бы, с началом строительства Санкт-Петербурга Шлиссельбург должен был утратить свое значение, однако строительные работы в крепости не только не сворачиваются, но наоборот, набирают темп.
В 1715 году перед башней Меньшикова построили последний, пятый, бастион, и тогда же началось строительство солдатской казармы, а на следующий год — строительство монетного двора.
И казармы, и монетный двор возводил архитектор И.Г. Устинов, а после его отъезда в Москву руководство работами принял на себя главный зодчий Санкт-Петербурга Доменико Трезини.
В 1718 году началось сооружение деревянного дворца А.Д. Меншикова, а через три года — постройка деревянного дворца Петра I, или Государева дома.
Петр I явно не собирался отказываться от Шлиссельбурга.
Если Петр I находился в России, то старался каждый год ездить 11 октября на остров, чтобы отпраздновать здесь годовщину взятия крепости.
В сопровождении сенаторов, министров и генералов он обходил крепость и, вспоминая окутанный облаками дыма Нотебург, рассказывал, что «под брешью вовсе не было пространства, на котором войска могли бы собраться и приготовиться к приступу, а между тем шведский гарнизон истреблял их гранатами и каменьями».
По заведенному обычаю в день и час взятия крепости на острове звонил колокол.
И в каждый приезд обязательно поднимался Петр I на башню и долго смотрел на Ладогу.
Думал…
И о разгрызенном орехе тоже.
Глава пятая. Царская драма
Ни ли уразумеют вси делающии беззаконие, снедающии люди моя в снедь хлеба;
Господа не призваша.
Псалом 13, ст. 4
Десятилетие после взятия Шлиссельбурга — время самых значительных побед и свершений Петра I.
Действительно…
Основан Санкт-Петербург, одержана Полтавская виктория, взяты у шведов Нарва, Рига, Выборг, Кексгольм…
Завершилось это победное десятилетие в 1711 году, когда, тайно обвенчавшись с Мартой Скавронской, бывшей любовницей Б.П. Шереметева и А.Д. Меншикова, Петр I отправился на войну с Турцией. Здесь, словно позабыв о накопленном военном опыте, он завел на реке Прут в окружение всю свою армию.
Вице-канцлеру П.П. Шафирову, которому Петр I разрешил сулить туркам всё, кроме Петербурга, удалось 12 июля заключить с визирем мир на сравнительно мягких условиях. Россия возвращала османам Азов, срывала Таганрог и Каменный Затон.
24 ноября 1714 года в память освобождения русской армии из окружения будет учрежден орден Святой Екатерины.
Первым орденом Петр I наградит свою супругу.
Екатерина Алексеевна оказалась достойной высокой награды и уже 29 октября 1715 года родила Петру I сына, царевича Петра Петровича, «Пиотрушку».
