Мрак огляделся:
— Ты бери его коня. Здесь нам делать уже нечего. Битва за
перевал проиграна. А по дороге я тебе кое-что расскажу. Или нет, не расскажу.
Сулима смотрел уже со страхом. Пальцы суетливо метнулись к
горлу, обереги cухо застучали. Но колдун перед ним, если это был человек, не
обратился в дым, не превратился в чудовище, каким должен был быть на самом
деле, если уж появился так неожиданно в разгар боя. А жаба так вообще закрыла
глаза и дремала.
— Изыди, — сказал он нерешительно.
Мрак покачал головой:
— Ни за что. Правда, если скажешь заветное слово, как
добраться в неведомую страну, где растут молодильные яблоки, тогда изыду. Но
коня тоже изыду.
— Заветное? — не понял Сулима. — Ни знаю никакого заветного.
Мрак ощутил как черная тоска сковывает ему грудь. В сердце
едва ли не впервые в жизни вошла безнадежность и желание бросить это все, а
самому не барахтаться, а сложить лапки и затонуть.
— Мне нужно попасть в страну, — сказал он раздельно, — где
растут чудесные яблони. Которые дают молодильные яблоки!
Сулима почесал в затылке. Предположил нерешительно:
— Так тебе нужна та страна... или яблоки?
— Яблоки, вестимо, — сказал Мрак с раздражением и надеждой.
— На кой мне чужие страны!
— Гм... Тогда тебе лучше съездить во-о-он в то село. Видишь
внизу в долине крыши виднеются? Там у одного такая яблоня торчит прямо посреди
огорода.
Мрак не поверил:
— Врешь поди?
— Зачем? — обиделся Сулима. — До тебя за теми яблонями
ходило знаешь сколько народу? Толпами! Герой на герое. Один наконец, которого
побили больше других, додумался семена из такого яблочка закопать у себя за
хатой. А то и прямо черенок из тех дальних стран приволок, больно яблоки
уродились славные. На зиму от стужи укрывал, от ветра прятал. Словом, теперь
всяк любуется. Как жар горят! А ночью прямо как угли в костре светятся.
Пришлось забор поставить, а то кто только не пытался сорвать на даровщинку.
Мрак обнял Сулиму, чувствуя как возвращаются силы:
— Спасибо!
— Тебе спасибо, — сказал Сулима серьезно. — Зовут его
Платон. Он малость не в себе, но не бери в голову.
Высокий забор Мрак увидел еще издали. Настоящий, крепкий,
можно малую крепостицу таким огородить. Остальные дома огорожены простым тыном
из кольев и гибких прутьев. Куры не разбредутся, и ладно. И чтоб чужая коза в
огород не забрела. А из-за того забора торчала крыша не под жалкой соломой, а
под гонтой. Дымок вился из настоящей трубы. Хозяин здесь либо зажиточный, либо
с руками на нужном месте.
Мрак постучал в калитку. Во дворе грозно зарычал пес,
гавкнул грозно. Послышались шаги, калитка отворилась. По ту сторону на Мрака
выжидательно смотрел худой мужик в драной рубахе, давно нестиранных портках. В
нечесаных волосах торчали соломинки.
— Что надо? — спросил он сипло.
Мрак, не отрываясь, смотрел через плечо мужика. В глубине
двора росла яблоня. Приземистая, как вырастают на просторе, она широко
раскинула ветви, а среди зелени как огромные рубины полыхали красные, просто
пурпурные яблоки — рдяные, налитые огнем. Каждое с гусиное яйцо, они часто
усыпали ветви, пригибали ветви, а от земли навстречу тянулись подпорки с
раздвоенными концами, бережно поддерживали, не давали обломиться под тяжестью
плодов.
— Яблоки, — ответил Мрак. — Тебя зовут Платон? Мне нужны
яблоки с твоей яблони.
— Это стоит дорого, — предупредил мужик. Он перевел взгляд
на жабу. Та посмотрела одним глазом и снова задремала.
— Но кто-то же покупает, — сказал Мрак. Он указал на
вершину, где торчали голые ветки. На одной качался огрызок яблока, будто кто-то
жрал его прямо на месте. — Только самые спелые!
Платон оглянулся, в глазах мелькнула непонятная Мраку
злость. Мрак жадно рассматривал яблоню. Платон наконец повернулся к Мраку,
смерил его придирчивым взглядом:
— Спелые, говоришь?
— Созрелые, — подтвердил Мрак. — Как девки по осени.
Он ожидал, что мужик его попрет, но тот неожиданно отступил
на шаг:
— Заходи, лохматый.
Мрак переступил во двор, озадаченный, сбитый с толку. Мужик
закрыл калитку на засов. От будки бросился, звеня цепью и злобно рыча, огромный
пес. Мрак повернулся к нему, и пес внезапно присел, пропахав лапами землю,
жалобно заскулил и, поджав хвост, бросился в будку.
— Что это с ним? — спросил мужик озадаченно.
— Добрый пес, — похвалил Мрак. — Мухи не обидит. Так какая
цена, говоришь, за твои яблоки? Мы, как говорится, за ценой не постоим.
Мужик снова смерил его взглядом. Мрак высился огромный,
широкий в плечах, угрюмый, дикий в своей волчовке. Из-за плеча выглядывала
рукоять гигантской палицы, на поясе висели два ножа.
— Ты не похож на человека, — ответил мужик, — который
заплатит хотя бы за хвостик от яблока.
— Почему?
— Да просто не похож.
— Обижаешь, хозяин.
— Но ты мог бы... заработать, — добавил мужик.
— Хвостик? Или от хвоста уши?
— Даже целое, — сказал мужик великодушно.
— Червивое? — спросил Мрак подозрительно.
— Черви такие яблоки не грызут.
— Это по мне, — согласился Мрак. — Даром мне когда и давали,
то разве что догоняли и еще давали. А так, либо в долг, либо спину горбатил.
Что надо сделать?
Мужик повел дланью в сторону яблони:
— Пока растил, ни одна собака не помогала. Гавкала же
каждая. Мешали и смеялись все. А сейчас пасти позахлопывали, но пришла другая
напасть. Или прилетела.
— Не прискакала?
— Следы б остались. А так вот уже третий день каждое утро
недосчитываюсь двух-трех яблок.
Мрак покачал головой:
— Что за вор, коли так мало крадет?
— А больше и не поспевает в начале. За сегодня налились
соком уже с десяток. Если так пойдет и дальше, то за неделю обнесут всю яблоню.
И яблок жаль, я ж к ним лет двадцать шел, а хуже то, соседи вовсе засмеют.
Мрак сказал сочувствующе:
— Кто ничего не делает, тот и не ошибается. Зато ничего и не
добивается. А ты сто раз мордой о стену хряснешься, а на сто первый ее
проломишь... я о стене, не о морде. А за стеной — сундуки с сокровищами!
Мужик почесал в затылке:
