Вокруг нарастал гул, слышались крики. Повсюду Додон видел
блестящие глаза, орущие рты, вскинутые к небу кулаки. Мужчины со слезами на
глазах клялись отдать жизни за землю, в которой будет покоиться прах
царя-героя, женщины обещали рожать только стойких защитников этой земли, а
девушки исступленно кричали, что не пойдут за тех, кто не готов умереть за
родную землю. Додон чуть нахмурился, попахивает бунтом супротив отцовской воли,
а здоровая семья — опора царства, но смолчал, в этом случае важнее верность
стране, а затем уже отцовской воле и мужу.
Голик, не в состоянии удержаться, вскарабкался на повозку,
жадно щупал гроб. Додон понял его зовущий взгляд, взобрался на ходу, вознице
велел не останавливаться. Гроб был из металла, Додон взялся за крышку, та от
древности и тяжести почти срослась с гробом.
— Давай, — прохрипел он с натугой, — разом взяли...
Он чувствовал как затрещали его мышцы от усилий. Голик
постанывал, побагровел. Додон напрягся сильнее, крышка стала с металическим
лязгом приподниматься.
— Подержи, — велел он, — а я заберу свое кольцо.
Голик едва выговорил сквозь стиснутые зубы:
— Я не удержу...
— Эх... Ладно, тащи ты, а я подержу.
Ухватившись обеими руками, он с трудом приподнял крышку, а
Голик сунул в щель руку, долго шарил, пыхтел. Додон процедил сквозь зубы:
— Скорее же... Сейчас брошу...
— Никак не нащупаю!
— На правой руке, — прорычал Додон.
— Да ищу, ищу!
— Сейчас отпущу, — пригрозил Додон.
Мышцы его трещали, ноги тряслись, он покрылся потом, в
голове стучали молоты. В последнем усилии он приподнял крышку еще выше. Голик
сумел просунуть и голову, внезапно ахнул, выдернулся, бледный как смерть. Глаза
его были выпучены, губы тряслись:
— Кольца... нет!
Додон выпустил крышку. Он тяжело дышал, кровь тяжелыми
волнами захлестывала мозг, в глазах стояла красная пелена. Сквозь нее он видел
как в толпе одна из женщин подняла над головой ребенка, указывая на него, чтобы
запомнил миг, когда видел царя. Но ребенок оглянулся, заслышав стук копыт, и
вот через толпу поехал на взмыленном коне огромный человек в звериной шкуре.
Через плечо у него висела перевязь с боевой палицей за плечом.
Еще издали он закричал весело:
— Великий царь! Прости, малость опоздал. Вот оно, колечко.
Сейчас наденем...
Конь под ним храпел, пена была не только на морде, но и на
боках, на крупе. Мрак прыгнул с коня на повозку. Та качнулась, возница сердито
оглянулся. Народ орал исступленно, еще яростнее вздымал кулаки. Женщины срывали
с голов платки, бросали под колеса.
Голик без сил опустился возле гроба. Лицо стало желтым, в
глазах появилось безумие. Додон перевел взгляд с Мрака на гроб, чью крышку
только что держал, вздрогнул, будто оказался на пронизывающем зимнем ветре.
— Эк как на вас подействовало, — проговорил Мрак
уважительно, — да оно и понятно. Как-никак, кости прадеда... Когда-то и ваши
кости вот так же забелеют, а потом истлеют, в них всякие жуки плодиться
будут... Но это ж будет не скоро, чего уж тут.
Додон посмотрел на солнце, что клонилось к закату, перевел
взгляд на Голика. Передернул плечами сильнее: он сам собирался искать свой
перстень!
— Что тебя задержало? — спросил он непослушным языком.
— Да разбойники шалили... Я думал, успею! Я ж сам видел твою
повозку и бояр там сзади на дороге. Я послал туда нищенок с мальчонкой, а сам
погнал сюда.
Додон дальше не слушал. Вот чем обернулось его нетерпение,
когда оставил пышную свиту и поскакал вперед. Мол, все одно не догонят этого человека
Леса. Он всегда носится так, что кони под ним плачут кровавыми слезами. И в
собственную ловушку попали не по недомыслию, а лишь потому что сама судьба
оберегает этого человека!
Голик внезапно взвыл, с треском разорвал на себе одежду.
Глаза его не отрывались от красного неба. Солнце уже распухло, растолстело,
опускалось к спасительному краю земли багровое и пыхтящее. Темно-красные
отблески двигались на распухшем лице постельничьего, похожие на трупные пятна.
С всклокоченными волосами, дикий, он внезапно спрыгнул с
повозки и побежал через толпу. Ему поспешно давали дорогу. Было видно как начал
карабкаться на склон, упал на четвереньки, побежал по-собачьи, но вдруг
задергался, упал, посовал ногой, будто качал воду, и затих.
Мрак сказал без особого сочувствия:
— Сердце не выдержало. Наверное, съел что-нибудь.
— Да, — прошептал Додон, все еще бледный. Он с ужасом
отводил взор от крышки гроба, под которую едва не заглянул раньше Голика. —
Такое съел, что подавился.
Солнце еще не коснулось края земли. Додон подождал, Голик
мог подняться, но тот, похоже, умер даже раньше отпущенного часа. От страха или
еще чего.
Мрак снял крышку, положил рядом с гробом. Повозка
покачивалась, по крышка лежала смирно. Не морщась, он надвинул перстень на
высохшую фалангу пальца правой руки, еще раз окинул уважительным взором
истлевший скелет. Здоровенный мужик был, судя по росту и костям. Голова с
пивной котел, руки до колен, нижняя челюсть как у коня.
— Усе, — сообщил он с удовлетворением. — Кольцо на пальце.
Теперь ни одна душа не стащит.
Додон вздрогнул:
— Почему?
— А скелет еще и палец согнул. Ежели силой отымать — ночью
явится. Мужик здоровый как лось! Задавит, и не гавкнешь.
Он опустил крышку на место, свистом подозвал коня, прыгнул с
телеги прямо на конскую спину. Додон отчаянно смотрел то на гроб, где осталось
чудесное кольцо, то на Голика, тело которого уже подняли и несли ногами вперед.
Навстречу по дороге со стороны Куявы пылило облако. Мрак
различил скачущих по весь опор бояр на баских конях, знатных мужей, воевод. А
позади всех тащилась царская повозка. Он рассмотрел светлую головку мальчишки,
а позади изредка поблескивали печальные глаза женщин.
Во главе свиты ехал Кажан. Его глаза блеснули радостью,
когда услышал о Голике, но Додону пробормотал о том, как был хитер
постельничий, и как будет его не хватать, если не заменить еще более умелым и
знающим, как вот он, Кажан, верный слуга царю и Отечества...
Додон махнул дрожащей рукой:
— Возвращаемся. Гроб довезут без нас. Ты, Кажан, скачи
вперед. Упреди Рогдая и других, дабы все приготовили. А ты, доблестный Мрак,
езжай впереди Льдана. Тебе тоже будет уготована встреча.
Мрак сказал тяжело, будто сдвигал гору:
— Благодарствую...
