Футбол он любил, но бизнес привлекал его сильнее. В эту игру можно было играть дольше, зарабатывать больше и, в сущности, по тем же правилам, главным из которых являлась беспощадность к сопернику.
Хотя Грей знал, что отец гордился бы, если бы он ушел в профессиональный футбол, ему показалось, что Ги вздохнул с некоторым облегчением, когда сын все-таки предпочел вернуться домой. За те несколько месяцев, что прошли после университетского выпуска, отец вложил в голову Грея такие практические знания о бизнесе, которых не найдешь ни в одном учебнике.
Грей провел кончиками пальцев по полированной поверхности отцовского рабочего стола. В углу в рамке стояла фотография Ноэль «восемь на десять». Вокруг были разложены карточки поменьше, на которых в разные годы были сняты он и Моника. Они окружали Ноэль, словно подданные королеву, но не как дети, прижавшиеся к юбке матери. Лучи утреннего солнца падали прямо на большую фотографию, высвечивая на ней такие детали, которые в жизни, как правило, оставались в тени. Грей задержался взглядом на снимке, внимательно вглядываясь в лицо матери.
Ноэль была красивой женщиной, но это была не та броская красота, которой отличалась Рини Девлин. Если Рини была вся яркое солнце, жар и смелость, то Ноэль олицетворяла собой луну, холод и сдержанность. У нее были густые и блестящие темные волосы, которые она закручивала сзади на свой собственный манер, и красивые голубые глаза, которые не унаследовали ни Грей, ни Моника. Она не была французской креолкой, а происходила из старой доброй американской семьи. Поначалу кое-кому в их округе казалось, что она не пара Ги Руярду, но в итоге по царственности поведения Ноэль превзошла всех креолок, и скептики быстро замолчали. Единственным напоминанием о происхождении матери оставалось теперь только его собственное имя — Грейсон. Это была фамилия родителей Ноэль. Но оно давным-давно было укорочено до Грея, и все думали, что его назвали так потому, что это имя было созвучно имени его отца Ги.
На столе лежал раскрытый журнал отца. Присев на край стола и потянувшись к телефонному аппарату, Грей на секунду задержался взглядом на журнале. Сегодня у отца на десять часов была назначена встреча с банкиром Уильямом Грейди. Только сейчас Грей испытал нечто вроде беспокойства. До сих пор Ги ни разу не позволял женщинам вставать на пути его бизнеса. Отец не мог явиться на деловое свидание небритым и в несвежей сорочке.
Он быстро набрал номер Алекса Чилетта. После первого же звонка на том конце провода трубку сняла его секретарь:
— «Чилетт и Андерсон, адвокатская контора».
— Доброе утро, Андреа. Алекс уже появился?
— Конечно, — весело ответила она, тут же узнав Грея по его характерному густому бархатному голосу. — Ты же его знаешь. Он всегда является ровно в девять, и я не знаю, что могло бы его задержать хоть на минуту. Разве что землетрясение. Подожди, сейчас он возьмет трубку.
Грей слишком хорошо знал Андреа, чтобы предполагать, что она свяжется с Алексом по внутренней связи. Он часто бывал в этой адвокатской конторе еще с детства и знал, что Андреа пользовалась интеркомом только тогда, когда у нее в приемной сидел какой-нибудь незнакомый человек. В остальных случаях она просто поворачивалась в своем крутящемся кресле и звала Алекса — открытая дверь его кабинета была как раз перед ней.
Грей улыбнулся, вспомнив одну историю из жизни Алекса, о которой ему со смехом рассказывал отец. Как-то Алекс попытался повлиять на свою секретаршу и приучить ее к официальному стилю поведения в офисе. Однако инициатива добряка Алекса благополучно провалилась. Оскорбленная Андреа мгновенно превратилась в ледышку, и в адвокатской конторе задули полярные ветры. Вместо обычного «Алекса» она стала обращаться к нему исключительно «мистер Чилетт», стала пользоваться только интеркомом, и скоро дружеская атмосфера, которой славился их офис, исчезла без следа. Стоило Алексу остановиться у ее стола, чтобы немного поболтать, как она тут же вставала и уходила в туалет. До этого Андреа добровольно брала на себя выполнение разных мелочей и тем самым заметно разгружала рабочий график Алекса. Теперь все это в одночасье свалилось на его плечи. Он поймал себя на том, что стал приходить раньше, а уходить позже, в то время как Андреа вдруг стала отличаться страшной педантичностью в отношении своего рабочего времени. Уволить ее и заменить кем-нибудь другим нечего было и думать: в Прескоте нелегко подыскать равноценную замену секретарю адвокатской конторы. Словом, через две недели Алекс запросил пощады, и с тех пор всякий раз, когда он зачем-либо требовался, в офисе раздавался ее зычный голос.
Алекс поднял трубку у себя в кабинете.
— Доброе утро, Грей, — лениво, растягивая по своему обыкновению слова, проговорил он. — Что-то ты сегодня раненько?
— Не так уж и рано. — Грей начинал свой день раньше Ги, но многие по традиции думали: «Как у отца, так должно быть и у сына». — Собираюсь в Батон-Руж взглянуть на один дом. Алекс, ты случайно не знаешь, где отец?
На том конце провода возникла некоторая пауза.
— Нет, не знаю… — Снова молчание. — А что, что-то случилось?
— Он не ночевал дома, а в десять у него встреча с Уильямом Грейди.
Алекс негромко чертыхнулся, и Грей понял, что тот встревожен.
— О Господи, честно говоря, не думал, что он… О, черт!
— Алекс, — ледяным голосом проговорил Грей. — Что происходит?
— Клянусь, Грей, я не думал, что он все-таки пойдет на это, — несчастным голосом отозвался Алекс. — Может, это еще и не так. Может, он просто проспал.
— Что «не так»?
— Он пару раз говорил об этом, но только за выпивкой. Клянусь, я не знал, что он это серьезно… Боже, как он мог?!
Грей так сильно стиснул в руке трубку, что она хрустнула.
— О чем ты, Алекс? Ты сказал: «Я не знал, что он это серьезно». Насчет чего серьезно?
— Насчет того, чтобы бросить твою мать, — сглотнув, проговорил Алекс. — И сбежать с Рини Девлин.
Грей аккуратно положил трубку на аппарат. Несколько секунд он стоял неподвижно, уставившись на телефон. Нет, невозможно. Отец не мог этого сделать. Зачем? Зачем убегать вместе с Рини, если ему и так никто не мешал ее трахать? Алекс ошибся. Ги никогда не бросил бы своих детей и бизнес.
Но тут Грей вспомнил, какое видимое облегчение испытал отец, когда сын вернулся из университета домой, а не остался в команде. Вспомнил он и то, как торопливо отец стал передавать ему свои знания и вводить в курс дел…
Грей еще примерно с минуту отказывался верить в то, что произошло, но он был реалистом и не мог себя долго обманывать. Первоначальное оцепенение стало проходить, и на его месте начала закипать слепая ярость. Схватив телефонный аппарат, он зашвырнул его в окно. Послышался звон разбитого стекла, а затем торопливый стук шагов, приближавшихся к кабинету из холла.
Фэйт и Скотти проснулись, когда весь дом еще спал. Фэйт быстро накормила младшего брата завтраком и, взяв его за руку, пошла к ручью, где Скотти мог поплескаться на мелководье. Она знала, что он снова будет пытаться поймать руками речного рака. До сих пор ему это ни разу не удавалось сделать, но, приходя на ручей, он всегда начинал охоту. Утро стояло прелестное, солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев и играли на воде ручья. В воздухе носились свежие и крепкие запахи, полные хороших, чистых цветов. Фэйт быстро забыла о кислой перегарной вони, которой наполнило их лачугу дыхание четырех родственников, дрыхнувших после вчерашней гулянки.
