Моника, однако, была не в состоянии понять это. Она возомнила себя выразительницей ущемленных интересов Ноэль и вообще относилась к матери так, как Грей никогда бы не смог относиться, ибо знал, что Ноэль отнюдь не оскорбляют и не унижают любовные шашни мужа. Вместе с тем Моника и отца обожала, и счастью ее не было предела, когда тот обращал на нее внимание. В ее сознании давно сложился образ идеальной, благополучной семьи, где все тесно привязаны друг к другу, каждый помогает другому, где родители верны друг другу до гроба. Всю свою жизнь Моника стремилась к тому, чтобы ее семья соответствовала этому образу.
— Мама знает? — спокойно спросил Грей. Ему захотелось добавить к этому: «Неужели ты всерьез полагаешь, что ей есть какое-то дело до этого, даже если она все знает?» Но он сдержался. Временами ему становилось жалко Монику, он любил ее и никогда нарочно не причинял ей боли.
Моника покачала головой.
— Она еще не вставала.
— Так о чем же тогда беспокоиться? К тому времени, как она встанет, отец уже вернется, и мама решит, что он просто уходил куда-то утром.
— Он провел эту ночь с ней! — прошипела Моника, резко оборачиваясь к брату. Ее темные глаза блестели от стоявших в них слез. — С этой Девлин!
— Ты этого не можешь знать. А если он просто засиделся за покером?
Грей знал, что Ги любит покер, но на самом деле чувствовал, что на сей раз карты ни при чем. Он хорошо знал своего отца и поэтому не сомневался в том, что покеру тот предпочел бы провести ночь вместе с Рини Девлин или с какой-нибудь другой женщиной, на которую положил глаз. Если Рини полагала, что он будет сохранять ей верность, то она просто дура.
— Ты так думаешь? — спросила Моника. Она была готова поверить сейчас в самое невероятное объяснение, лишь бы не думать о самом вероятном.
Грей пожал плечами.
— Вполне возможно.
А про себя подумал: «Так же возможно, как и то, что сейчас в дом может ударить метеорит. Возможно, но маловероятно».
Он допил кофе и, отодвинув стул, поднялся.
— Когда он вернется, передай ему, что я уехал в Батон-Руж. Хочу глянуть на тот дом, о котором мы с ним говорили. Вернусь самое позднее к трем.
Поскольку вид у сестры был несчастный, он обнял ее за плечи и притянул к себе. Монику каким-то образом угораздило появиться на этот свет совершенно лишенной качеств, которыми были наделены другие члены семьи: решительности и уверенности в себе. Даже Ноэль, несмотря на равнодушие и холодность, отлично отдавала себе отчет в том, что она хочет и как этого добиться. Отец, мать и Грей являлись сильными личностями. Моника на их фоне выглядела беспомощной.
Она на несколько секунд ткнулась лбом ему в плечо. Вот точно так же она поступала в детстве, когда поблизости не было отца, чтобы развеять ее страхи и неприятности. И хотя Грей был всего на два года старше Моники, он всегда защищал ее, так как с давних пор знал, что ей не хватает внутреннего стержня.
— Ну, что мне делать, если он все-таки провел ночь с этой шлюхой?! — спросила она несчастным голосом.
Грей не хотел показывать поднимавшегося в нем раздражения, но нетерпеливые нотки в его голосе все же угадывались:
— Ничего не надо делать. Это не твое дело. — Его слова уязвили Монику. Она отшатнулась от брата и посмотрела на него с упреком.
— Как ты можешь так говорить?! Я же волнуюсь за него!
— Я знаю, что ты волнуешься, — через силу смягчившись, проговорил Грей. — Но с твоей стороны это пустая трата времени и чувств, отец все равно не скажет тебе за это спасибо.
— Ты всегда становишься на его сторону, потому что ты такой же, как он! — Слезы побежали у нее по щекам, и она отвернулась. — Наверняка у твоего «дома»в Батон-Руж имеются длинные ноги и большие сиськи! Что ж, езжай, развлекайся!
— Так и сделаю, — иронично заметил он. Сначала ему действительно нужно было взглянуть на один дом, а потом…это уже другое дело. Он был сильный и здоровый юноша, и половое влечение, впервые сильно проявившееся лет в пятнадцать, с тех пор не ослабевало. Оно все время давало о себе знать. Грей был постоянно мучим этой жаждой и благодарил Бога за то, что ему нетрудно было находить женщин для ее утоления. Этому способствовали денежки, водившиеся у него в семье. Грей не был склонен ханжески преуменьшать их роль.
Причины, которые побуждали женщину ложиться с ним в постель, его не волновали. Ему было все равно, приходит ли она к нему, потому что он ей нравится или потому что она положила глаз на банковский счет Руярдов. Грей думал только об одном: что вот сейчас под ним будет нежное и теплое тело, которое примет в себя его пышущую страсть и даст временное облегчение. Он еще ни разу не любил, но секс ему нравился. Секс и все, что с ним было связано: запахи, ощущения, звуки. В состояние особенного восторга его приводило «мгновение проникновения», когда он сначала преодолевал легкое сопротивление женского тела своему давлению, а потом чувствовал, что его принимает и обволакивает влажная и жаркая тугая, нежная плоть. Боже, это было просто бесподобно!
Грей всегда был исключительно осторожен и надевал презерватив даже тогда, когда женщина говорила, что она принимает противозачаточные таблетки. Ибо он знал, что женщина всегда может соврать, а умный человек рисковать не станет.
Он не знал наверняка, но подозревал, что Моника до сих пор оставалась девственницей. И хотя она была более эмоциональна, чем мать, в ней все-таки было что-то от Ноэль. Какая-то внутренняя холодность, которая отпугивала мужчин. От Ноэль она унаследовала холодность, но не унаследовала уверенности в себе; от отца взяла эмоциональную возбудимость, но прошла мимо его исключительно развитой чувственности. Грей же, наоборот, взял от отца юный пыл, а от матери — внутренний стержень. Он любил заниматься сексом, но не становился заложником и рабом своей плоти, как Ги. Он знал, как сказать «нет», и умел это делать. К тому же Грей считал, что на женщин вкус у него развит лучше, чем у отца.
Он легонько потянул за темный локон Моники.
— Я позвоню Алексу. Он должен знать, где папа.
Александр Чилетт был местным адвокатом и являлся лучшим другом Ги.
Губы ее дрожали, но она улыбнулась сквозь слезы:
— Он найдет папу и скажет, чтобы тот шел домой. — Грей фыркнул. Его изумляло то, что Моника, дожив до двадцати лет, так ничего и не узнала про мужчин.
— Насчет этого сомневаюсь, но по крайней мере его информация может тебя успокоить.
Он знал, что если Алекс что и скажет Монике, так только то, что ее отец просидел всю ночь за покером. Даже если на самом деле Алексу был известен номер в отеле, который снял его лучший друг.
Он прошел в кабинет, из которого Ги управлял своей собственностью, всеми своими финансами и где давал уроки бизнеса сыну. Бизнес завораживающе действовал на Грея. Настолько завораживающе, что молодой человек добровольно отказался от карьеры профессионального футбольного игрока. Впрочем, для него это не явилось такой уж большой жертвой. Грей знал, что был бы неплохим профи, но звезды первой величины из него бы не получилось. Если бы он посвятил свою жизнь футболу, то играл бы лет восемь или около того, если бы ему, конечно, повезло избежать серьезных травм, получая хорошие, но не особенно большие деньги.
