А в Риме тем временем правил Вителлий. И правил намного лучше и увереннее, чем от него ожидали. Он не свирепствовал, не мстил, сохраняя видимость справедливости и всячески давая понять, что желает сотрудничать с сенатом, участвовать в его заседаниях, причем не станет препятствовать критике. Часто появлялся на Форуме вместе с кандидатами на высшие государственные должности и лично рекомендовал их перед выборами. Разумеется, выборы были пустой формальностью, реликтом времен республики, теперь же все решалось в императорском дворце, а выборы превращались в демонстрацию лояльности цезарю. Каждый сенатор стремился показать, какой он верноподданный. Радовало уже и то, что Вителлий публично проявляет уважение к годами устоявшимся обычаям, принятым в политической жизни, пусть это даже просто фикция.
Симпатии же простого народа Вителлий завоевал тем, что часто посещал и театры и цирк. Это он-то, начисто лишенный любви к искусству! Объявил себя, как мы сказали бы теперь, болельщиком Голубых, активно строил для них конюшни, поставлял гладиаторов и экзотических хищников. А главное — вечно пировал. Потом подсчитали, что всего за несколько месяцев его правления им было израсходовано на все это около девятисот миллионов сестерциев.
Однако главной проблемой для Рима и вообще империи оказались солдатские массы, нахлынувшие из-за Рейна. Их надо было прокормить, занять чем-то привычным, наконец, просто навести дисциплину в их легионах. Непривыкшие ни к здешнему климату, ни к другим условиям жизни, варвары массами гибли от болезней, перестали подчиняться командованию, занялись грабежом и разбоями. Ко всему прочему добавилось отсутствие единства взглядов в ближайшем окружении цезаря.
Когда в августе с Востока и с Дуная донеслись опасные слухи, сначала им не поверили, а убедившись, что дело плохо, принялись готовиться к отражению возможного нападения, но все делалось непродуманно и спустя рукава. Лишь в конце сентября отправили первые легионы на север Италии, им первыми предстояло столкнуться с путчистами. Вряд ли можно было назвать отважными воинами солдат этих легионов — деморализованных долгим пребыванием в большом городе, позабывших о воинской дисциплине, истощенных жарой и болезнями. Совсем другими вступали они в Рим в июле. Сам цезарь остался в столице.
События развивались быстро, все закончилось за три месяца. Антоний Прим, командовавший XV легионом из Паннонии, не дожидаясь прибытия армии Муциана, вторгся в северную Италию через Аквилею. В войсках Вителлия распространялась измена. Цезарь лишился военного флота в Равенне, вождь Цецина был готов сдаться, лишь только солдаты сохраняли верность императору. В конце октября разыгралась неслыханно кровавая битва под Бедриаком, недалеко от Кремоны, там, где в апреле сражались с Отоном. На этот раз вителлианцы потерпели поражение. Западные провинции тут же перешли на сторону Веспасиана, то же сделал флот в Мизене.
Пребывая в растерянности, Вителлий 18 декабря публично заявил, что готов отказаться от власти, но солдаты заставили его изменить решение. На следующий день брат Веспасиана штурмом взял Капитолий, в котором засел со своими сторонниками Флавий Сабин. Все погибли от меча или в пожаре вспыхнувшего храма Юпитера Капитолийского. А цезарь Вителлий, пируя на Палатине, спокойно наблюдал за происходящим, хотя позже попытался свалить вину на других. Двадцатого декабря отряды Ритония Прима с боями вступили в столицу. Сторонники Вителлия отчаянно сопротивлялись, бились на улицах, в храмах, просто в домах, римская же чернь по очереди рукоплескала то одним, то другим, как она привыкла делать это в театре. Сам Вителлий спрятался в покинутом всеми дворце, забрался под кровать в каморке швейцара. Его вытащили оттуда на следующий день, связали руки на спине и, ухватив голову за волосы, приставили к горлу острие меча. Так шел он полураздетый по улицам Рима, по Форуму, под улюлюканье толпы, швырявшей в него грязь и обливавшей нечистотами, пока не забили насмерть. Тело бросили в Тибр. «Чернь измывалась над мертвым столь же постыдно, как и льстила ему живому». Так писал Тацит.
РАЗУМНОСТЬ, ЛИБЕРАЛЬНОСТЬ, ХОЗЯЙСТВЕННОСТЬ
Сенат собрался на следующий день после смерти Вителлия, 22 декабря 69 года, хотя на римских улицах еще продолжались стычки между сторонниками Вителлия и победителями, отрядами Веспасиана. Сенаторам, однако, все было ясно: у них новый повелитель. И они незамедлительно приняли указ, дающий Веспасиану все права, привилегии и должности, которыми располагали его предшественники, а также одобряя все, совершенное им начиная с 1 июля, когда легионы в Александрии объявили его цезарем. Затем этот указ был утвержден народным собранием. Указ был искусно вырезан на бронзовой таблице, часть которой обнаружили в Риме в 1350 году. Позже, уже в XVI веке, таблицу перенесли в Капитолий, где она и находится в музее в настоящее время — вещественное свидетельство римского правосудия и тех бурных дней.
Младший сын цезаря, Домициан, чудом спасся от смерти. Еще вчера вителлианцы преследовали его как загнанного зверя, а сегодня, как сын законного императора, он получил должность претора, хотя ему было всего 18 лет. Все наперебой пытались добиться его благосклонности, и он наверняка стал бы главой Рима, если бы не Муциан, советник отца и вождь его армии. Он не замедлил добиться своего, решительно пресекая попытки молокососа стать правителем Рима. И почти целых полгода оба они да еще несколько высших офицеров Веспасиана (среди них, разумеется, Антоний Прим) решали все дела Италии и западных римских провинций. Веспасиан то ли не мог, то ли не очень стремился поскорее добраться до столицы.
С декабря 69 года новый император пребывал в Александрии, народ его встречал с особым восторгом — это был первый цезарь, провозглашенный здесь и остановившийся в Александрии надолго. Он провел здесь зимние месяцы и начало весны, действительно неблагоприятные для морских путешествий. И понемногу привыкал к своему высокому положению. Поначалу ему еще не хватало опыта правления и уверенности в себе, он даже отказывался возлагать руки на немощных, просящих о чудотворном исцелении, но когда его уговорили это сделать, и он вернул зрение слепому и исцелил ногу хромому, слух о творимых им чудесах облетел всю Римскую империю. Скорее всего, это работала императорская пропаганда, она же распространяла слухи и о вещих знаках, сулящих ему счастливое царствование. Однако сам Веспасиан охотнее всего занимался тем, что считал самым главным и что умел делать, — оздоровлением государственной экономики, сильно пострадавшей в междоусобных войнах последних лет.
Гражданские войны разорили государство и вконец разрушили его экономику. Еще находясь в Египта, император энергично взялся за дело — пополнял государственную казну разумной продажей привилегий и земель, повышая налоги, что, естественно, вызывало недовольство населения, хотя делалось это продуманно и было необходимо. И еще по одной причине задержался цезарь в Египте — по причине Иудейской войны. Возможно, он ожидал, что вот-вот придет победная реляция от Тита о взятии Иерусалима. Поскольку же осада города затягивалась и его героические защитники не думали сдаваться, а как раз наступил период благоприятных ветров, цезарь (видимо, в июле 70 года) двинулся в путь обычным маршрутом: сначала на остров Родос, а уже оттуда на борту военного корабля отправился через Эгейское море в Грецию.
