Он знал, что, несмотря на все их ссоры, Эллен действительно нравилось с ним жить. Она любила его тело и любила его душу. Определенно она захочет вернуться к нему.
Другой вопрос — удастся ли Тому уладить отношения с приором Филипом. Эллен страшно оскорбила религиозные чувства Филипа. Трудно даже представить более отвратительный поступок, чем то, что сделала она. Как быть здесь. Том еще не решил.
Между тем всю свою умственную энергию он бросил на организацию строительства собора. Отто и его каменотесы должны будут соорудить возле каменоломни хибарку для ночлега. Когда же они обоснуются там, то построят настоящие домики, и те, у кого есть семьи, будут жить в них со своими чадами и домочадцами.
Из всех строительных ремесел добыча камня требовала минимума профессиональных навыков и максимума физической силы. Умственную работу выполнял лишь старший каменотес: он решал, какие участки разрабатывать и в каком порядке, устанавливал лестницы и подъемные механизмы, если добыча шла на отвесной стене, проектировал леса и, кроме того, следил за тем, чтобы инструменты из кузницы поступали бесперебойно. А в общем, добыча камня была делом относительно простым. Сначала каменотес киркой делал в камне желобок, а затем при помощи молотка и зубила углублял его. После этого в желоб вставлялся деревянный клин. При правильно выполненной работе камень раскалывался точно в требуемом месте.
Работники вытаскивали камни из каменоломни, либо неся их на носилках, либо поднимая на веревке при помощи гигантского блока. Затем каменотесы специальными топорами придавали каменным глыбам форму, заданную старшим строителем, а уж окончательная обработка блоков, конечно же, производилась непосредственно на строительной площадке.
Самой значительной проблемой являлась перевозка. От каменоломни до Кингсбриджа был целый день пути, и погонщик телеги, пожалуй, запросил бы четыре пенса за каждую ездку, а увезти за раз он мог лишь восемь-девять блоков. Поэтому Том решил, что, как только каменотесы устроятся, он обязательно обследует окрестности каменоломни и постарается найти водный путь в Кингсбридж.
Они тронулись в дорогу, когда только-только забрезжил рассвет. Шагая под зелеными сводами леса, Том размышлял о колоннах собора, который ему предстояло построить. Над головой весело шумела молодая листва. Современные зодчие украшали опоры капителей орнаментом из зигзагов или завитков, но он понял, что вырезанные из камня листья будут смотреться гораздо лучше.
Времени даром они не теряли и, когда солнце было еще высоко, уже подошли к каменоломне. К своему удивлению, Том услышал отдаленные лязгающие удары, как будто там кипела работа. Строго говоря, каменоломня принадлежала Перси Хамлею, графу Ширингу, однако король даровал Кингсбриджскому монастырю право вести в ней добычу камня для нового собора. Может быть, рассуждал Том, граф Перси собирается использовать каменоломню для собственных нужд одновременно с монастырем? Это королем запрещено не было, но наверняка могло создать массу неудобств.
По мере приближения к каменоломне Черномазый Отто тоже нахмурился, хотя и ничего не сказал. Остальные начали недовольно ворчать. Не обращая на них внимания. Том ускорил шаг, сгорая от нетерпения выяснить, что происходит.
Дорога свернула в заросли и уперлась в подножие холма. Этот холм, со срезанной предыдущими каменотесами стороной, и был каменоломней. Том сразу подумал, что работать здесь будет легко: холм гораздо удобнее шахты, ибо опускать камни вниз значительно проще, чем поднимать их из глубины.
Здесь будет легко: холм гораздо удобнее шахты, ибо опускать камни вниз значительно проще, чем поднимать их из глубины.
Сомнений не было: в каменоломне кто-то работал. У подножия холма стоял дом, крепкие леса поднимались на двадцать, а то и больше футов вдоль отвесной стены, уложенные штабелями каменные глыбы ждали отправки. Том увидел по крайней мере десяток работников. Хуже того, возле дома, маясь от безделья, сидели стражники и бросали в стоящую неподалеку бочку камешки.
— Не нравится мне все это, — пробасил Отто.
Тому это тоже не нравилось, однако с невозмутимым видом, словно каменоломня принадлежала ему, он направился прямо к стражникам. Они, кряхтя, поднялись. Их лица выражали тревогу и некоторую растерянность людей, в течение многих дней пребывавших в праздности. Том бросил быстрый взгляд на их оружие: у каждого были меч и кинжал, вместо доспехов — толстые кожаные куртки. Что же касается Тома, то все его вооружение состояло лишь из висевшего у пояса железного молотка. Драться ему было не резон. Широким шагом он двинулся прямо на стражников, но в последнее мгновение повернул в сторону, обошел их и как ни в чем не бывало продолжил свой путь к дому. Они переглянулись, не зная, что делать: будь Том поменьше или не имей он молотка, может быть, они постарались бы его остановить, но сейчас было уже поздно.
Том вошел внутрь. Дом представлял собой добротную деревянную постройку с очагом. По стенам были развешаны чистенькие инструменты, а в углу лежал здоровенный точильный камень. Возле массивной деревянной скамьи стояли два каменотеса и топорами обрабатывали каменную глыбу.
— Привет вам, братья, — сказал Том, используя принятое среди ремесленников обращение. — Кто здесь у вас за главного?
— Ну я, — отозвался один из них. — А кличут меня Гарольдом из Ширинга.
— Я старший строитель Кингсбриджского собора. Мое имя Том.
Какое-то время Том изучающе вглядывался в лицо Гарольда. Это был бледный, запыленный человек с блекло-зелеными глазами, которые он беспрестанно щурил, словно защищаясь от летящей в них каменной пыли. Небрежно облокотившись на скамью, он напустил на себя безразличный вид, однако явно нервничал и побаивался. «Прекрасно знает, зачем я здесь», — отметил про себя Том, а вслух сказал:
— Да вот, привел своих людей добывать камень.
Вслед за Томом в дом вошли стражники, а за ними — Отто и остальные каменотесы. Теперь же в дверь протискивались еще и несколько работников Гарольда, прибежавших узнать, по какому поводу суматоха.
— Каменоломня принадлежит графу, — возразил Гарольд. — Хочешь брать камень — получи у него разрешение.
— Не нужно мне никакого разрешения, — заявил Том. — Когда король пожаловал графу Перси Хамлею каменоломню, он также даровал Кингсбриджскому монастырю право добывать здесь камень.
— Что ж, по-твоему, мы должны убираться?
— Вовсе нет. Я совсем не хочу лишать твоих людей работы. Камня-то вон — целая гора, на несколько соборов хватит. Можно же договориться, места здесь достаточно для всех.
— Я не согласен, — уперся Гарольд. — Я подчиняюсь лишь графу.
— Ну а я подчиняюсь приору Кингсбриджа, и, нравится тебе это или нет, завтра утром мои люди приступят к работе.
Но тут раздался голос одного из стражников:
— Не приступят — ни завтра, ни в другой день.
До этого момента Том еще лелеял надежду на то, что, хотя Перси и нарушал королевский указ, если на него поднажать, он выполнит условие их договора и позволит монастырю брать камень. Однако стражник ясно дал понять, что ему ведено гнать прочь монастырских каменотесов. А это в корне меняло дело. С упавшим сердцем Том осознал, что добром камня ему не получить.
