— Ничего, милорд, — ответил Артур.
— Что за чертовщину ты несешь? — вскипел Уильям. — Там должно быть что-то. Сколько?
У Артура был несколько надменный вид, словно он вовсе не испытывал страха перед Уильямом.
— Господин, в казне нет ни пенни.
Уильям готов был придушить его.
— Это графство Ширинг! — вскричал он так громко, что сидевшие на дальнем конце стола рыцари и служащие замка уставились на него. — Деньги должны быть.
— Конечно, господин, деньги поступают постоянно, — спокойно сказал Артур, — но они тут же снова уходят, особенно в военное время.
Уильям сверлил глазами его бледное, гладко выбритое лицо. Слишком самодовольный был этот Артур. А честен ли он? Трудно сказать. Если бы у Уильяма были глаза, способные заглянуть в чужую душу!
Мать угадала его мысли.
— Артур честный, — заверила она, не обращая внимания на то, что этот человек был рядом. — Он стар, ленив и себе на уме, но честен.
Уильям был удручен. Едва он успел занять место хозяина, как его могущество, словно по волшебству, начало испаряться. Вот проклятие! Казалось, ему вечно суждено оставаться мальчишкой среди мужчин, и не важно, сколько ему уже лет.
— Как же это случилось? — слабым голосом проговорил он.
— Перед смертью твой отец почти все время болел, — объяснила мать. — Я видела, что он запустил дела, но поделать ничего не могла.
То, что его мать не всесильна, было для Уильяма откровением. Он обратился к Артуру:
— Наши земельные угодья одни из лучших в королевстве. Как могли мы оказаться без пенни?
— Некоторые поля пришли в негодность, а кое-кто из арендаторов просто не может заплатить нам ренту.
— Но почему?
— Я все время слышу одно и то же объяснение: молодежь не хочет работать на земле и уезжает в города.
— Тогда нужно запретить им это!
Артур пожал плечами:
— Крепостной, проживший в городе год, становится свободным человеком. Таков закон.
— И как же ты поступил с должниками?
— А что с ними можно сделать? — вздохнул Артур. — Забрать у них орудия труда, так они тем более не заплатят. Остается только набраться терпения и надеяться на хороший урожай, который позволит им рассчитаться с нами.
Уильяма раздражало то спокойствие, с которым Артур относился к своей неспособности решить эти проблемы, однако он заставил себя сдержаться.
— Ну ладно, если молодежь подалась в города, то как насчет доходов от наших домов в Ширинге? Они должны приносить нам кое-какие деньги.
— Как это ни странно, но и с них мы ничего не имеем, — ответил Артур. — Много домов в Ширинге стоят пустыми. Должно быть, молодые люди уезжают еще куда-то.
— Или тебя просто обманывают, — начал закипать Уильям. — Кажется, ты хочешь сказать, что и торговля Ширинга, и овчинная ярмарка не приносят доходов?
— Да…
— Тогда почему ты не повышаешь налоги?
— Уже повышали, господин, по приказу твоего покойного отца, но результатов это не дало.
— Как же тогда Бартоломео удавалось сводить концы с концами, коли от этого хозяйства одни убытки?
На этот вопрос у Артура был готов ответ:
— У него была каменоломня, которая в старые времена приносила огромные деньги.
— А теперь она в руках этого проклятого монаха! — Уильям негодовал. Именно сейчас, когда ему необходимо было пустить королю пыль в глаза, управляющий говорит, что у него нет ни пенни. Положение хуже некуда. Король сделал его лишь опекуном графства, дав ему своего рода испытательный срок. Если Уильям вернется ко двору с ничтожно маленькой армией, это будет воспринято как неблагодарность, а то и как предательство.
Однако картина, которую ему нарисовал Артур, явно не соответствовала действительности. Уильям был абсолютно уверен, что его просто дурачат, и не исключено, что жители графства даже смеются над ним. Эта мысль взбесила его. Он не станет терпеть. Он им покажет. Прежде чем он признает свое поражение, прольется море крови.
— У тебя всему есть оправдание! — закричал он на Артура. — А на самом деле именно из-за твоей халатности хозяйство пришло в упадок, пока болел мой отец.
— Но господин…
— Заткни свой поганый рот, — еще громче заорал Уильям, — или я прикажу тебя высечь!
Артур побледнел и замолчал.
— Завтра же, — продолжал Уильям, — мы отправимся в поездку по графству. Заедем в каждую принадлежащую мне деревню и вытрясем из должников деньги. Очевидно, ты не знаешь, как следует обращаться с жалкими, лживыми крестьянами, зато я знаю. Скоро мы выясним, действительно ли мое графство такое нищее. И если ты мне наврал, клянусь Богом, ты будешь первым, кого я повешу.
* * *
Кроме Артура он взял с собой Уолтера и четырех рыцарей, которые весь последний год сражались рядом с ним: Страшилу Герваса, Хуга Секиру, Жильбера де Ренна и Майлза Дайса. Все они были могучими, отчаянными вояками, злыми и жадными до драки. Чтобы запугать крестьян, они оседлали своих лучших коней и вооружились до зубов, ибо Уильям считал, что, если тебя не боятся люди, ты беспомощен.
Был жаркий день на закате лета, и на полях повсюду стояли толстые снопы пшеницы. Это богатство еще больше разозлило Уильяма. Наверняка кто-то обворовывал его. Этих подлых крестьян надо так застращать, чтоб им неповадно было. Хамлеи мечом добыли себе графство, когда Бартоломео был уличен в предательстве, и вот теперь Уильям не знает, где взять деньги, в то время как у сынка изменника их полная мошна! Мысль о том, что крестьяне грабят его, да еще и смеются над его неведением, сверлила Уильяма, как зубная боль, и чем дальше он ехал, тем сильнее в нем закипала злость.
Уильям Хамлей решил начать с Нортбрука, маленькой, отдаленной деревушки. Ее жителями были как крепостные, так и свободные граждане. Крепостные крестьяне являлись собственностью Уильяма и на все обязаны были спрашивать его разрешения. В определенное время года они должны были отрабатывать на господских полях барщину и, кроме того, отдавать своему хозяину часть собственного урожая. Свободные же граждане лишь платили ренту — деньгами или продуктами. В Нортбруке у Уильяма было пятеро должников. Он считал, что они уклонялись от уплаты, так как, зная, что деревня находится далеко от замка, надеялись, что до них не доберутся.
Дорога была неблизкой, и, когда они подъезжали к деревне, солнце уже стояло высоко. Двадцать или тридцать домишек окружали три больших поля, урожай на которых был уже убран. На краю деревни росли три старых дуба. В их тени сидели крестьяне и обедали. Туда-то и поскакал Уильям, пустив своего коня в кентер. Его свита последовала за ним. Подняв облако пыли, они остановили коней прямо перед сидевшими людьми.
