Избирался архиепископ всенародно на вече. Этот ритуал как бы подтверждал, что весь Новгород согласен признать своего владыку. В летописи так описывается эта процедура: в 1324 г. «сдумавше новгородци и игумени и попове и черньци и весь Новъгород, възлюбиша вси богом назнаменана Моисия… и възведоша и на сени, и посадиша и в владычни дворе, дондеже позовет его митрополит»
[331].
Однако, по свидетельству той же Новгородской первой летописи, не всегда такое решение принималось быстро. В 1330 г. «много гадавше новгородци, и быша без владыкы с 8 месяц, и възлюбиша весь Новъгород и игумени и попове богом назнаменана Григорья Калеку, мужа добра и смерена, попа бывша у святою Козмы и Демьяна на Холопьи улици; и пострижеся в святыи ангельскыи образ, месяца генваря, и наречен бысть Василии, и посадиша и в владычни дворе, дондеже послют к митрополиту»
[332].
Выражение «богом назнаменана» вполне может означать, что выбор архиепископа был решен жребием. В дальнейшем в летописи приводится обряд выборов архиепископов по жребию из нескольких кандидатов. Так, в 1359 г. «много же гадавше посадник и тысячкой и весь Новъград, игумени и попове, и не изволиша себе от человек избрания сътворити, но изволиша собе от бога прияти извещение и уповати на милость его, кого бог въсхощет и святая Софея, того знаменает; и избраша три мужи: Олексея чернца, ключника дому святыя Софея, и Саву, игумена Онтонова манастыря, и Ивана, попа святыя Варвары; и положиша три жребиа на престоле в святей Софеи, утверьдивше себе слово: егоже въсхощет бог и святая Софея, Премудрость Божиа, своему престолу служебника имети, того жребии да оставит на престоле своем. И избра бог, святая Софея святителя имети мужа добра, разумна и о всем расмотрелива Олексиа чернца, и остави жребии его на престоле своем, и възведоша его на сени честьно весь Новъград»
[333].
В 1388 г., когда владыка Алексий по своей воле покинул архиепископскую кафедру, новгородцы обратились к нему с просьбой назвать преемника: «Новгородци же ркошя: „Кого, отче, благословиши нам на свое место святителем?“ Алексии же благослови я, рек: „Изберете от себе 3 мужи достойны, да положите 3 жребьи на святей тряпезе, в имена написавше, да который в них Бог даст нам, того вам благословлю“»
[334].
Таким образом, авторитет архиепископа в Новгороде был напрямую освящен высшими силами. Традиционно после избрания или поставления владыка строил церковь, как бы благодаря этим Бога за доверие. Благодаря применению жребия борьба партий ограничивалась лишь выдвижением наиболее достойных кандидатов. Архиепископом в Новгороде мог стать не только игумен одного из монастырей, но и представитель белого духовенства, и даже лицо без сана священника. Единственным условием для избранника был постриг перед вступлением в сан.
Новгородская традиция избрания владыки на вече восходит к 123 и 137 новеллам императора Юстиниана, которые предусматривают избрание епископа клиром и «первыми людьми» города. В этом случае не нарушалось 13 правило Лаодикийского собора 361 г. о запрещении избрания архиерея «скопищем народа». К XII в. эти новеллы были изъяты из церковного права Византии, но сохранились на Руси в Кормчих книгах: «Елижды потреба будет епископа посвталяти, разумети клирикам и первым града, в нем же хощет епископ поставлен быти, и предлежащим святым евангелием пред тремя лицами причт творят, епископом кленьшемся»
[335]. Следовательно, избрание архиепископа из трех кандидатов было в понимании новгородцев вполне канонично.
Высшими светскими магистратами Новгородской республики были степенный посадник и степенный тысяцкий. Хотя новгородцы и не говорили «степенный архиепископ», однако пост владыки они тоже именовали «степенью»: «Възведоша владыку Алексея в дом святыя Софея, на свои архиепископьскыи степень»
[336]. Термин «степень» означал «рабочее место» магистрата Новгородской республики. Переизбранный или ушедший по своей воле с поста — «степени» магистрат сохранял свой титул (владыки, посадника или тысяцкого) до конца жизни, о чем свидетельствуют летописи, но уже не именовался «степенным».
После избрания на вече владыка обычно отправлялся на поставление к митрополиту, причем всегда в сопровождении боярской свиты. В 1360 г. «поихаОлексеи на поставление владычества в Володимир, позван послы от митрополита; а с ним бояре новгородчкыи: Олександр посадник, Юрьи Еванов»
[337]. По возвращении владыку встречали с великой торжественностью: «Стретоша и игумены и попове с кресты у Ильи святого, посадник и тысячкой и весь Новъград, възрадовашася радостию великою зело в тот день»
[338].
Разбирая вопрос о том, что было важнее для управления духовными делами в Новгороде — избрание или поставление, Н. И. Костомаров решительно отдавал предпочтение первому и указывал, что для посвящения не было установлено определенного срока, что между избранием и посвящением протекало иногда длительное время и что владыку тотчас же после избрания вводили в должность и палаты
[339]. Это утверждение не совсем верно. В Новгороде четко разделяли «избрание» и «поставление» архиепископа. Так после смерти владыки Евфимия в летописи особо отметили, что он «был владыко 5 лет и 5 недель, а чернцом был на сенех год и две недели»
[340].
Возвращение владыки Ионы после поставления в летописи отмечено как значительное событие для Новгорода: «Приеха архиепископ владыка Иона Великого Новагорода и Пьскова, съвершен поспешением святых отец, преподобнаго Варлама молитвою, и святей Софии стоянием и всего Великого Новагорода здоровьем, и возрадовашася о нем Великыи Новъгород, игумени, и попове и диакони стретоша архиепископа Иону с честными кресты конец Славне у святого Ильи, и възвеселишася о нем мужи, и жены и детица…»
[341] Поставление в глазах новгородцев было особым актом, требующим помощи высших сил (святых Варлаама и Софии).
В исследуемый период обряд поставления приобрел особое значение для новгородского архиепископа, учитывая стремление новгородской церкви к независимости. Дело в том, что каждый новоизбранный епископ должен был перед своим рукоположением произнести торжественно в церкви некую присягу, в которой кроме собственно исповедания православной веры давал следующие обеты или принимал на себя следующие обязательства по отношению к митрополиту: а) «Еще же и церковный мир исповедаю соблюдати и ни единым же правом противная мудрствовати во всем животе своем, во всем последуя и повинуяся пресвященному господину моему, митрополиту Киевскому и всея Руси…»; б) «Исповедую, яже имать пошлины митрополичьский престол во всем пределе моем соблюдати непреложно…»; в) «Обещеваюся, внегда позвати мя тобе, господину моему… без слова всякаго ехати ми к тебе и, хотя мя князи держат, хотя мя бояре держат, не ослушати ми ся повеления твоего, господина моего…»; г) «Обещеваюся не хотети ми приимати иного митрополита, развее кого поставят из Цариграда, как то изначала есми приняли»
[342]. Присяга давала некую гарантию лояльности новгородского владыки по отношению к митрополиту, поэтому в поставлении равно были заинтересованы и архиепископ и митрополит.
