В Тибете было размещено много ядерных боеголовок, плато загрязнено неизвестным количеством радиоактивных отходов.
Большой могильник с этими отходами есть в Нэйбэе недалеко от Кукунора. В ряде мест добывают уран. Крупнейшие рудники находятся в Тхево (округ Канлхо). В связи с загрязнением от них многие тибетцы и их животные умерли от неизвестной болезни, многие дети родились с уродствами. Урановые рудники есть также в бассейне Цайдама, на оз. Ямдрок-цо и в Дамшунге. Информации мало, так как эти места охраняют военные. Разведан ряд месторождений редкоземельных элементов, но местное тибетское население исключено из обсуждения планов разработки.
Беженцы приводят факты разрушения природы, а власти КНР обвиняют их в том, что, «камуфлируя себя заботой об охране окружающей среды Тибета, они в действительности хотят только препятствовать социальному прогрессу и модернизации Тибета и подготовить общественное мнение к их политической цели — реставрации отсталого феодального крепостничества Тибета и расколу китайского народа».
Однако причина сравнительного благополучия природы Тибета как раз и коренится в традиционной системе природопользования, позволявшей тибетцам веками жить в гармонии с природой. Такие традиции были неотъемлемой частью феодально-теократического строя. Несомненно, для сохранения природы этот строй был лучше социализма или капитализма.
Природа Тибета требует экстенсивного использования земель, низкой численности населения, минимальной нагрузки на экосистемы. Государственные меры по охране его природы соответствуют методологии, разработанной на Западе в условиях интенсивного хозяйства и экологического кризиса. В Тибете же такого кризиса нет, хозяйство не стало интенсивным. В пределах или вне Китая, но единственный путь устойчивого развития Тибета — предоставить возможность его жителям самим внедрять ту модель развития, которая лучше согласуется с их традициями и потребностями. В частности, рациональнее оставлять кочевникам их привычный образ жизни и природопользование, чем переводить в оседлость и организовывать «экологическую миграцию». Тибет должен вернуться к традиционному использованию земель, при котором население рассеяно по плато, использование земли также рассеяно, мобильно и гармонизировано в естественных пределах.
Предложение Далай-ламы объявить регион территорией ахимсы представляется оптимальным.
Экономика
Около 80% тибетцев живут в сельской местности. Сельское хозяйство играет важнейшую роль в их экономике. Культурная революция оставила тяжелое наследие на селе. В 1977 г. рацион тибетцев состоял из 90–120 кг ячменя на человека. Тибет был вынужден ввозить ежегодно около 30 тыс. т зерна.
Как отмечала китайская печать, продолжалось безвозмездное отвлечение рабочей силы и скота. В ряде уездов действовали запреты на народные промыслы, регулировалось личное хозяйство и т.д. Для исправления центральное руководство издавало постановления, проводило инспекции. Но эти меры давали лишь частичный эффект. Нехватку зерна решили восполнить массовой распашкой земель. Мероприятия в Тибете были частью общекитайских и проводились по указанию центра. Более половины всей рабочей силы ТАР бросили на рытье колодцев, каналов, строительство ирригационных сооружений. Делали это по принципу: «Где мало воды, нужно орошение, где мало земли — вспахивать целину».
В 1979 г. власти отказались от курса «взять за главное производство зерна». Стартовала повсеместная помощь бедным коммунам. В марте 1979 г. состоялся пленум комитета КПК ТАР, созванный для проведения установок 3-го пленума ЦК КПК (декабрь 1978 г.). Главным стал лозунг «В осуществлении четырех модернизаций во всем исходить из действительности Тибета».
Упор сделали на многоотраслевое сельское хозяйство, на то, что нельзя больше игнорировать животноводство. Разверстки были запрещены. В 1980 г. зампредседателя правительства ТАР признал, что в 30% коммун люди живут хуже, чем в середине 1960-х гг., а у 30% доходы не изменились. По его признанию, в ТАР 150 тыс. чел. жили в бедности. Но по другим китайским оценкам тех лет бедность составляла 300–350 тыс. чел. То есть, через 20 лет после свержения феодализма более трети тибетцев жили в бедности. В эту категорию входили только те, кто не мог жить без помощи государства. Значит, в действительности бедных было больше.
Курс в отношении сельского хозяйства часто менялся: до 1979 г. — «взять за главное земледелие»; заниматься земледелием и(или) скотоводством, в зависимости от условий (1979–1987 гг.); сочетать и то, идругое, но главное — скотоводство (1984 г.). 1 мая 1984 г. правительство ТАР объявило о девяти мероприятиях по либерализации сельского хозяйства: продлить освобождение крестьян от земледельческого и скотоводческого налогов до 1990 г., гарантировать право их хозяйственной самостоятельности, продлить срок подряда на землю (30–50 лет), прекратить принуждение к той или иной сельскохозяйственной деятельности и спускание сверху планов.
Речь пока шла не об индивидуальных хозяйствах, а о хозяйствах с полной собственностью лишь на часть средств производства, тогда как земля и пастбища лишь используются, собственность же на них принадлежит «обществу», то есть государству.
Распределение небольших участков лугов между семьями сильно уменьшило мобильность стад, что создало потенциал для нарушения пастбищ.
Кочевников стали переводить в оседлость. Это ограничило их гибкость и мобильность, привело к концентрации стад в ограниченном пространстве и быстрому перевыпасу.
В августе 1984 г. секретарь ЦК КПК и зампредседателя Госсовета заявили, что главный упор надо сделать на развитие индивидуальных хозяйств и рыночной экономики. По мере движения к ней традиционное скотоводство Тибета стало все больше коммерциализироваться.
Одни кочевники получают пастбища с доступом к воде, другие — без него. Разделение пастбищ и их огораживание при приватизации вызывает конфликты. В 1997–1999 г. в Ганьсу и Цинхае в них погибли не менее 27 тибетцев. Многие сообщества пастухов на Тибетском плато пользуются пастбищами на основе одного из способов: совместно, с законными правами, данными «административным деревням»; в виде правительственных единиц более мелких «естественных деревень»; в виде групп, не имеющих официальных контрактов. Такие группы сохраняют свою автономию и живут по своим правилам, включая коллективный выпас и патрулирование границ пастбищ. В последнее время прорабатывается возможность разных стратегий — в рамках как индивидуального, так и коллективного использования земель.
В последние годы часть лугов изымается из оборота для восстановления. Земледельцам и кочевникам выдают компенсацию деньгами и зерном на несколько лет, за которые они должны найти другую работу, а это не всегда удается.
. Многие семьи переселяют в другие районы. В пригородах создают небольшие поселки, где на субсидии кочевники живут несколько лет. После восстановления пастбищ они могут вернуться.
«Экологическая миграция» получила большое распространение в Цинхае и Сычуани.
Еще одна трудность — что кое-где сохранилась практика мести и междоусобиц, хотя феодальная власть давно заменена коммунистической. Кочевники продолжают привлекать высших лам как посредников при разборках.
Например, на земле кочевников-голоков очень мало ханьцев (9 тыс., тогда как тибетцев 126 тыс.).
До сих пор основа их социально-политической структуры — рукор (кочевой лагерь из 35 семей). Если в одной семье не хватает людей, чтобы следить за скотом, а в другой, наоборот, людей слишком много, а скота мало, — они объединяются для взаимопомощи. Сила и слабость гол оков — лояльность к своему клану и презрение к другим. Но теперь их социальная организация под угрозой. В 1970-х — 1980-х гг. в засушливом округе Голок поощрялось увеличение продукции. Поголовье скота сильно выросло. Естественно, серьезной проблемой стало разрушение пастбищ от перевыпаса.
Тогда стали поощрять уменьшение поголовья и огораживание пастбищ. Теперь в округах Голок (Амдо) и Нгаба (Сычуань) люди ведут праздную жизнь в стройных рядах однотипных домов, лишенные своих пастбищ ради охраны природы.
В округах Голок и Юйшу кочевники не могут использовать 40% лугов. На остальных 38% размер стад приказано уменьшить вдвое. Веками отработанная система рационального использования лугов заменена неэффективной. Новые законы КНР разоряют голоков, потому что власти отобрали у них принятие решений по скотоводству.
