Пён Юнру Сонам Вангьял (Norbu J. March winds…)
Узнав об этом, тибетцы пошли защищать главный монастырь Литанга.
Этот монастырь, Ганден Тубчен Чойкорлинг, был основан в XVI в. Далай-ламой III. В нем скопилось несколько тысяч тибетцев. Это было связано не только с восстанием, но и с празднованием тибетского Нового года, когда в храмы приходят паломники. Китайцы долго осаждали монастырь, безуспешно пытаясь взять его с помощью пехотных атак и артобстрелов. В ответ восставшие нападали на китайские военные лагеря. Китайцы провели бомбардировку с воздуха. От тех, кто засел в монастыре, потребовали сдаться. Осажденными руководил Сонам Вангьял, молодой вождь (пён) Юнру. Он героически погиб, застрелив китайского командира на глазах его солдат.
Это было на второй день тибетского Нового года. Монастырь разбомбили с самолета, поднятого с авиабазы Чэньду в Сычуани. Есть сведения, что это был двухмоторный фронтовой бомбардировщик Ил-28, поставленный СССР.
Погибли и были ранены, по одним сведениям, несколько сот, по другим — несколько тысяч тибетцев.
Каратели проводили акции устрашения. Одного ламу расстреляли.
Настоятелю монастыря проволокой связали ноги, руки привязали к жерди, вокруг шеи обмотали цепь и повесили. Другого монаха раздели и стали жечь бедра, грудь и подмышки раскаленным штырем в два пальца толщиной. Это повторялось три дня, а между «сессиями» раны обрабатывали мазями. Собрали митинг, привели двух бывших настоятелей и стреляли в них, но не насмерть. Затем одного стали поливать кипятком, пока не задохнулся, в другого бросали камнями, потом изрубили топором по голове и плечам. Толпе объяснили, что это эксплуататоры.
Есть данные о бомбардировках не только этих двух монастырей, но и некоторых других.
Бомбежки дали новый стимул восстанию. Ряды повстанцев пополнялись. В партизаны вступали женщины, некоторые из них даже возглавляли группы. Были случаи, когда дочь заступала место погибшей матери. Как и в других местах, НОАК использовала атаки «волнами», когда место павших сразу заступали новые цепи солдат.
В результате потери китайцев были значительными. Тибетцы говорили, что местами их похоронены десятки тысяч, что, видимо, преувеличение. Были разрушены монастыри Сэрта, Далак Тенгчен, Техор Танко, Ба Чхоти и Маркхам Ло.
На жителей обрушились репрессии. Тибетцы говорили, что от этого население Литанга сократилось наполовину. Остались только женщины с детьми до 13 лет. В поисках партизан каратели врывались в дома, убивали собак, иногда заодно и детей. Продовольствие забрали, урожай уничтожили, чтобы не достался партизанам. Люди стали голодать. Некоторые женщины с детьми бросались в реки, не выдержав страданий.
В Центральный Тибет стали прибывать кампа. Очевидец из г. Сакья вспоминает, что поначалу они называли себя «паломниками», а на самом деле были кто беженцами, кто партизанами.
Если разговор становился откровенным, они советовали местным тибетцам продавать имущество, брать серебро и уходить в Индию, пока не поздно. Поначалу местные жители не верили рассказам беженцев о том, что делают китайцы в Каме.
В Центральном Тибете население тоже не стремилось к реформам. В феврале 1956 г. во время праздника Монлам в Лхасе появились листовки с требованием к китайцам покинуть Тибет, были поданы петиции властям. Бумаги были подписаны именем Миманг Цонгду (Народных союзов) — той самой организации, которую китайцы подавили в 1952 г.
В нее входили торговцы и мелкие чиновники. Во главе союза встали крупный торговец Алу Чонце Церинг Дордже и двое чиновников. Финансовую поддержку оказывал калон Сурканг Вангчен Гэлэг при поддержке высокого ламы Цзатула Ринпоче. Организация спонсировала ритуал подношения Далай-ламе, выступала против китайского присутствия, за восстановление власти Далай-ламы, тибетской валюты и армии. Позже Миманг Цонгду создали организацию «Благополучие бедных», которая стала помогать не только беженцам, но и беднякам Лхасы, пострадавшим от роста цен. Эта организация раздавала беднякам помощь и медикаменты, требовала от правительства разрешить беднякам бесплатно пользоваться водяными мельницами, чтобы делать ячменную муку. Она распространила свою деятельность за пределы Лхасы, в Шигацзе и Гьянцзе.
Мао Цзэдун эту деятельность недооценивал. В Пекине он заявил тибетским делегатам во главе с Лхалу, что она вызвана экономическими трудностями, а когда они пройдут, недовольство кончится. Тем не менее, после Монлама власти потребовали от Кашага прекратить деятельность Миманг Цонгду; угрожая военной акцией, заставили арестовать трех лидеров. Китайцы инкриминировали им связи с Гоминьданом и Америкой. Доказательств не нашлось, но один из троих умер в тюрьме. Это вызвало столь сильное недовольство, что 25 августа 1956 г. китайцы решили освободить двух других с условием, что те не будут заниматься агитацией.
А в Каме и Амдо китайцы продолжали демократическую реформу. В районы восстания они перебросили войска численностью 40 тыс. чел.
В апреле 1956 г. вождей западного Кама собрали в Чамдо и стали агитировать, чтобы они «потребовали» реформ.
Большинство проголосовало за то, чтобы эти реформы отложить или вообще не проводить. Вождей распустили. А в апреле или мае часть из них собрали в Джомда (северо-восточнее Чамдо), окружили солдатами НОАК и объявили, что реформы начнутся немедленно. Вожди заявили о согласии. Но, когда охранники потеряли бдительность, они бежали и присоединились к восстанию. В Ньяронге восстание возглавила Дордже Юдон — жена местного вождя, в то самое время заседавшего в Дарцедо. Восстание там вспыхнуло после того, как были убиты женщины и дети другого чиновника, заседавшего там же.
Китайские власти осуждали и репрессировали «крепостников» и «рабовладельцев», большие поместья конфисковали, землю перераспределяли по своему усмотрению, некоторых землевладельцев казнили.
Ввели новые налоги на дома, землю, скот, а также на имущество монастырей.
По рассказам беженцев, китайцы стали требовать от населения серебро под предлогом того, что нужны средства на военные нужды в У-Цанге.
Властям нужны были серебряные деньги, чтобы платить там жителям. Люди в Каме и Амдо, у кого не было денег, должны были ради этого продавать свой скот и зерно. Чтобы заплатить налоги, приходилось продавать свою одежду и даже чашки для питья.
На скотоводов-кочевников начались массовые облавы: по мнению коммунистов, кочевничество — это варварство.
Китайские власти повсеместно проводили митинги, на которых разъясняли политику центрального правительства, объявляли зажиточных крестьян, помещиков и лам врагами и старались добиться их «критики» со стороны «низов». По рассказам тибетских эмигрантов, на митинги людей сгоняли угрозами. Лишь немногие бедняки сотрудничали с КПК в проведении реформы, большинство заставляли участвовать в этом деле.
Население делили на «крепостников» и «рабовладельцев», с одной стороны, «крепостных» и «рабов» — с другой.
Если «крепостные» и «рабы» отказывались участвовать в реформе, китайская администрация старалась принудить их к этому или же сама проводила реформу. Иногда крестьянам предлагали материальную помощь или жалованье.
