59-й — Гигелия, ведя по нашему поручению политическую разведку против меньшевиков в Грузии, имея манифест Н. Жордании, выезжал на Ближний Восток, встречался в Бейруте с Главнокомандующим французскими силами генералом Вейганом. В Турции общался с представителями военного командования и французским военным атташе в Анкаре. Через 59-го мы узнали подробности плана интервенции англичан и французов против СССР в случае затягивания нашей войны с Финляндией В начале 1940 года и о выжидательной позиции Турции по этому вопросу.
В 1939–1940 годах руководство Турции клялось в дружбе Сталину вело с ним переговоры о нормализации отношений, а накануне войны тайно действовало против нас вместе с французами и немцами. Именно турки в декабре 1939 года сформировали так называемый Стамбульский совет конфедерации Кавказа. В него от грузинских меньшевиков вошли Омери и Александр Гозани, от азербайджанских мусаватистов — Хасром-бек Султанов и Мустафа Викилов, от горцев Северного Кавказа и чеченской диаспоры — Мамед Гирей, Джабагиев и др. Имелся и парижский штаб этого движения, который координировал деятельность всех националистических элементов против Советской власти в Закавказье, составивших позднее костяк созданного немцами мусульманского батальона.
В 1940 году Совет конфедерации Кавказа распался, так как его члены разъехались по разным странам: Чхенкели и Якубов, насколько я помню, остались в Париже, Менгеришвили выехал в Лондон, другие в Румынию и Турцию.
Несмотря на военный разгром Польши, против нас в 1940 году в Закавказье пыталась действовать и польская разведка. Советник посольства Польши в Турции Залесский передал нашему агенту Султанову, что из Лондона от польского правительства было получено письмо с просьбой, чтобы стамбульский филиал взял на себя функции Совета конфедерации Кавказа как координатора вооруженной борьбы против СССР.
Кавказская эмиграция при жизни Сталина всегда стремилась играть важную политическую роль. Она пыталась использовать своих родственников в Советской Грузии для выхода на лиц из окружения Сталина и Берии. Так, стремились подобрать ключи к В. Кавтарадзе — будущему заместителю наркома иностранных дел в годы войны, послу СССР в Румынии. Он был арестован в 30-е годы «за участие в заговоре меньшевиков», но затем освобожден Сталиным. Не исключалось его участие в оперативной игре. Все эти люди оказались в центре политических интриг в борьбе за власть в Грузии и в той чистке, которую затеял Сталин против мингрельцев в 1951 году. Но случайно же Гигелия был арестован именно в этом году, хотя вернулся из эмиграции в Грузию в 1946 году.
Знаменательно, что на совещании в Кремле, когда рассматривался в январе 1953 года вопрос о реорганизации разведки и создании Главного разведывательного управления МГБ СССР, Сталин вспомнил об Омери, внедренном в среду меньшевиков, и отметил, что правильная работа через эмиграцию позволяет вовремя вскрывает внешнеполитические замыслы противника.
Проблема Бакинских нефтепромыслов беспокоила английские правящие круги в течение всей войны. Беспокоила с точки зрения восстановления влияния Англии Кавказе и в Иране в районах крупных месторождениях нефти. Казалось бы, план бомбардировок Баку в 1940 году, связанный с началом немецкого наступления на Западе и оккупацией Франции, должен был стать ненужным в 1941 году в связи с нападением Германии на СССР. Однако английская разведка все же пыталась реализовать положения этого плана, формально названные как лишение немцев источников советской нефти. Для достижения этой цели она стремилась добиться своего присутствия на Кавказе с самого начала Великой Отечественной войны.
Уже в августе 1941 года в Тбилиси прибыла английская военная миссия во главе с полковником Г. Веем. Она состояла из пяти офицеров связи и пяти технических сотрудников. Среди офицеров — капитан и командир эскадрильи Лоренс Локхард были русского происхождения семей выходцев из России. Их родственники участвовали в Первой мировой войне на Кавказе.
По Локхарду у нас была ориентировка, говорящая том, что он является сотрудником СОУ — Специально оперативного управления Британской разведки, созданного для осуществления активных мероприятий. Полковник Вей числился в штатах английской армии в Индии. О Локхарде мы тоже имели некоторые данные — он проходил по нашим «учетам»: был известным исследователем, занимающимся проблемами Персии, и еще в Первую мировую войну сотрудничал с английской разведкой затем служил в разведке штаба английских ВВС.
Миссия приехала в Тбилиси через Мосул в Ирак У нас это вызвало большую настороженность — мы связали приезд английских разведчиков туда не только с проблемой взаимодействия спецслужб накануне вступления нашей армии в Иран. Нас насторожило, что в миссию включены специалисты по нефти и эксперты по Советскому Союзу — фактически речь шла о подготовке специальной операции по минированию англичанами нефтепромыслов в Баку.
Главной задачей англичан было не подпустить немцев К нашей нефти. Интересы же Советского Союза в снабжении страны и армии нефтепродуктами имели для англичан второстепенное значение. Английская разведка настойчиво стремилась создать надежную базу для диверсионных операций в Закавказье. Поэтому с июля — августа 1941 года их разведчики значительно активизировали свои контакты с националистическими элементами. Они стремились попасть в районы Грозного, Майкопа, где была опасная оперативная обстановка в связи с оживлением бандитизма, усиленно изучали Закавказский театр военных действий.
Полученные из Англии материалы об этой миссии указывали на ее роль в сотрудничестве с нами при проведении совместной советско-английской операции по занятию Ирана и искоренению там немецкого влияния. Однако то обстоятельство, что англичане с новой энергией приступили к проработке старого плана по выводу из строя наших нефтепромыслов, вроде бы уже сданного в архив и пылящегося на полках с 1940 года, заранее обрекло их усилия на неудачу. Ведь мы были осведомлены еще за год до начала войны об основных направлениях английских усилий, и это облегчило соответствующие меры противодействия по линии советской разведки и контрразведки.
Мы, занимавшиеся Кавказским направлением, помнили, как резко реагировал Сталин в 1940 году на данные нашей разведки о возможных бомбардировках Бакинских нефтепромыслов, хотя наша группировка в Закавказье в конце финской войны была усилена. События получили новый разворот. После анализа этой информации в Центре приняли решение значительно усилить аппарат НКГБ Грузии, Армении и Азербайджана, поручив ему «разрабатывать» английскую миссию, принимая необходимые меры на месте.
Сложность заключалась в том, что, с одной стороны, этим должен заниматься аппарат НКГБ Грузии, а с другой — военная контрразведка Закавказского округа. Но опыта в подобных мероприятиях у них было мало. Тогда из центрального аппарата контрразведки в Тбилиси командировали начальника отделения по работе против англичан и американцев Нормана Михайловича Бородина Это был интереснейший человек, который работал нелегалом в США, американец по происхождению, родившийся за границей. У него был псевдоним «Гранит». Он являлся крупным нашим нелегалом-разведчиком (помощником Ахмерова), о котором в очерках внешней разведки написано крайне мало. Бородина по приезде вместе Ахмеровым в 1939 году из США (в отличие от Ахмерова, который остался в резерве 1-го управления, в связи с предстоящими крупными событиями, а также переоценкой тех материалов, которые у нас имелись по английскому и американскому посольствам) было решено использовать как организатора работы против английской американской разведок в Москве. Он показал себя как очень результативный работник: ему принадлежит личная заслуга в перевербовке ряда американских, английских журналистов и дипломатов.
