— Теперь ясно всё? — спросила Наташка, сплёвывая кровь на пол. — Или ещё остались вопросы?
— А что, Баранов считает нас идиотами? — продолжал допытываться Кирилл, — мне даже обидно.
— Вообще, да — Баранов считает вас идиотами. Это был вариант такой: получится, так получится. Нет, так нет. Миллион — потеря, конечно, но не смертельная. Так вы связывать меня будете? Или ближе к утру?
— Иди приготовь мне кофе, — распорядилась Ольга. Наташка встала.
— А можно я надену ботинки? Кирилл разбил на кухне стакан, там весь пол в осколках, а лампочка не работает.
— Нет, нельзя! Иди босиком.
Наташка ушла. Через три минуты она вернулась с чашечкой кофе. За ней тянулся кровавый след. Дав чашечку Ольге, она опять уселась на корточки, полагая, что кофе будет выплеснут ей в лицо. Но этого не случилось.
— На пол, сучка, ложись, — приказала Ольга, поставив чашечку и достав из тумбочки скотч. Спортсменка легла, задрав рукава до локтей и до колен джинсы. Руки завела за спину. Ольга накрепко обмотала скотчем сначала их, затем — ноги, проткнутые осколками.
— Рот заклеить сейчас? — спросила она Серёгу.
— Не обязательно. Мы её понесём в машину только под утро.
Пнув Наташку ногой, Ольга вновь уселась и, закурив, начала пить кофе. Чемпионка лежала, прижавшись к полу щекой.
— Какой у вас план? — поинтересовалась она.
— Блестящий, — сказал Серёга. — Но если он не сработает, у тебя в башке будет пуля. Так что, подумай, может быть, вспомнишь какие-нибудь нюансики.
— Вот придурок! Я не про этот план говорю. Курили вы что?
— Мы марихуану курили, сказал Кирилл.
— Я тоже хочу.
— Кирилл очень быстро соорудил косячок и, присев на корточки, дал его пососать Наташке. Она закашлялась.
— Вот дерьмо! А ну, отвали, ублюдок! Я сейчас сдохну!
Кирилл уселся вновь на диван.
— Хоть чуть-чуть накрыло?
— Накрыло, …! Зацепило и потащило. Адский улёт!
Докурив, друзья забили ещё. Девушки следили за ними молча. Ольга, впрочем, шипела. Время приближалось к двадцати трём. За тёмными окнами шумел ветер. Мёртвые листья бились о стёкла целыми стайками, как рыбёшки об лед. Серёга смотрел на зеркало. Вдруг сказал:
— Ой, какое странное зеркало!
Кирилл сплюнул.
— Чем?
— А ты посмотри на него, Кирилл! Посмотри внимательно. Что ты видишь?
— Да ничего интересного, кроме двух проституток. Одна сидит, другая лежит.
— Должна быть ещё одна!
— Пусть висит, предложил Кирилл, — не хочу, чтоб она стояла. Это уж будет слишком.
Зазвонил телефон.
— Меня не интересуют большие сиськи, — стал развивать свою мысль Кирилл. — Если бы у всех баб они были мелкие, как у этой…
— Да у какой? — простонал Серёга, — Кирилл, скажи — кого ты там видишь?
— Бабу ягу. Но только не старую, а совсем ещё молодую.
— С лопатой?
— Нет. С классной задницей.
— Телефон! — завизжала Ольга.
Два внимательных взгляда переместились с зеркала на неё.
— Ну, да, — подтвердил Кирилл, — телефон.
— Кирилл, что мне делать? — спросил Серёга.
— Ну, подойди к нему.
— А потом?
— Пошли его на …. А разве ты научился делать что-то другое?
Телефон смолк.
— Вы что, идиоты? — спросила Ольга.
— Кирилл, что мне делать? — не унимался Серёга, — ты как смотрел на все эти задницы, так и будешь на них смотреть! А мне то что делать? Я буду там, где нет уже никого!
— Возьми с собой эту мразь, — предложил Кирилл, мотнув головой на связанную Наташку, — тем более, её брать уже и не надо. Вы — оба там, где нет никого.
— Она слишком хитрая!
— Она дура.
Из Наташкиных глаз закапали слёзы. Серёга смотрел на них так внимательно, будто занялся их подсчётом.
— Она мне нравится, сказал он, — но она какая-то слишком рыжая.
— Это краска, прохныкала чемпионка, — на самом деле я светло-русая! Но глаза у меня — реально зелёные.
— Но ведь ты убьёшь меня, если что! Кулаком в висок и я — труп. Ведь правда?
— Может быть да, а может быть нет. Но я не хочу тебя убивать. И не захочу. Мне будет ужасно этого не хотеться.
— А почему? Я ведь не мешал этой суке тебя лупить и ошпаривать. Ты должна меня ненавидеть.
— Я ничего никому по-моему не должна. Самой себе — точно. Я вообще не знаю, что происходит! Чем старше я становлюсь, тем меньше свободы в действиях и желаниях. Я как-будто действительно должна всем — за то, что такая классная. Вот закономерный финал: Лежу склеенная скотчем и объясняю какому-то намарихуаненному уродику, почему с него мало спросу! Да потому, что дурак ты конченный! А дружок твой — подонок!
— Если ты его хочешь, так и скажи, — произнёс Кирилл, подмигнув Серёге. Слёзы закапали из Наташки вдвое быстрее. Кося глаза на Кирилла, она вскричала:
— Кто ты такой, чтоб лезть в мою душу? Даже мой тренер не смел соваться в неё! И ты не смей, сволочь! Что ты ему подмигиваешь? Ведь он — уже не с тобой! Ты сам признал это.
Тут телефон опять зазвонил. На этот раз Ольга за руку подтащила к нему Серёгу. Он поднял трубку.
— Да!
— Добрый вечер, — сказал Баранов. — Ну что, ты определился со временем?
— Что?
— Когда, спрашиваю, встречаемся?
— Ровно в десять утра. Хочу предупредить сразу: если увижу хвост — дискеты не будет.
Баранов молча положил трубку. Серёга бросил свою. Поглядел на Ольгу.
— Ну что, порядок? — спросила та.
— Абсолютный. Если забыть про то, что из-за тебя твою подруженцию ухандокали.
Глаза Ольги метнули молнии.
— Заткнись, тварь! Иначе из-за меня тебя ухандокают.
Со всей силы толкнув Серёгу, она пошла в туалет. Серёга упал. Уснул.
Глава двадцать вторая
— Каравчук, ты где? — хрипло орал Мельников в телефон. — А какого чёрта? Группу захвата на Маяковку! Шаповалов и Ольга уже в машине Баранова. Я — с Агеевым на кольце. Хорошо, звони.
Убрав телефон, Мельников сердито забарабанил пальцами по рулю. Ему было плохо. Опять лил дождь. То сильный, то средний. Москва, казалось, как-то вся съёжилась под свинцовым небом, подобно людям, бредущим по ней под зонтиками.
Бежевая «Тойота Королла», которой Мельников достался в наследство от «БМВ», была припаркована у бордюра на внутренней стороне Садово-Кудринской улицы. За Тойотой стояли «Ауди» и «Сааб», наполненные бойцами из опергруппы. За рулем «Ауди» сидел старший лейтенант Ремезов, за рулем «Сааба» — Потехин. Вторая группа слежения, состоявшая так же из трёх машин, ждала на Тверской. Третья — на Садовом, слева от Триумфальной, четвёртая — на Ленинградском шоссе, около кольца.
