— Понимаете, Илья Семенович, — сладким голосом вступила Ирина, как только сумела-таки вспомнить имя инспектора. — У нашей Нино́ было множество подработок. Вы поручили группе обыск рабочего места. И мы, чтобы выполнить ваше распоряжение, решили попросить авто. Чтобы объездить все рабочие места Нино́ в один день. Такой могущественный человек, как вы, легко сможет найти один небольшой автомобильчик…
— Места подработки? — насторожился инспектор. — Откуда вы это взяли?
— Нино́ сама мне говорила! — заверила Ирина и решила перестраховаться: — Но мы, конечно, уточним в отделе кадров, чтобы не гонять казенное авто зря. А лучше даже сами уточните. Одно дело, мы будем спрашивать, другое — сам инспектор Горленко. В театре вас все знают и относятся с большим уважением.
— Хорошо, Ирина Санна, — польщенный инспектор аж прихрюкнул от удовольствия. — Будет вам авто. Отдам свое. Мне, в сущности, до завтра шофер не нужен. Живу я в центре. Недавно получил квартирку. Один. Как волк… На верхнем этаже без лифта, но я физически развит очень хорошо, поэтому не жалуюсь ни капли…
— Еще нам нужны досье на всех подозреваемых и на Степана Саенко, — заметив послабление в стойкости дяди, Николай снова ринулся в бой.
— Саенко? Комиссара времен гражданской? Зачем? Прославленный герой давно погиб…
— А вот и нет! Морской писал репортаж про «Серп и Молот» и встретил на заводе самого настоящего Саенко. Полный тезка и внешне похож. Но делает вид, что он простой рабочий. Морской почти уверен, что это бывший знаменитый комиссар.
— Вот черт! — ахнул инспектор. — Когда-то его имя гремело на всю страну. В 18-м мой бывший шеф, товарищ Межлаук, осуждал товарища Саенко за жесткие методы. Прямо в глаза и, как он потом сознавался, в довольно резкой форме. Но когда брата товарища Межлаука насмерть замучили беляки, он изменил свое мнение и частенько говорил, что, если встретит впредь еще Саенко, то извинится. — Самому Горленко подход «жестких методов» явно был ближе. — Но до дела так и не дошло. В начале 20-х, когда Саенко поручили извести бандитизм в Харькове, пошли слухи, будто он взялся за дело с присущей ему завзятостью и перевешал без суда и следствия столько воришек, что никто больше не хотел идти на дело даже по приказу самых крутых воровских шишек. В итоге местные банды скинулись и выписали из Одессы пятерку лучших наемных убийц. Те еле справились с заданием.
— Ну нет! В моем детстве ходили совсем другие слухи про Степана Саенко, — лихо подхватил Коля. — В порядке городской легенды, так сказать. Начало совпадает с вашей сказкой, а развязка пооптимистичнее. Приехали убийцы, значится, в наш город и стали поджидать товарища Саенко под домом. Знали, падлы, что тот ничего не боится и ходит без охраны. — Коля заговорил нарочито страшным голосом. — Но доблестный чекист засек врагов! Молниеносно выхватив наган, он положил всех пятерых еще до того, как они выскочили из засады. Затем он приказал со всех снять кожу и пошил себе перчатки. Или сначала снял кожу, а потом всех положил. Вариантов развязки несколько и все счастливые.
— Хорошенькое счастье… — поежилась Ирина, — А какое чекист в перчатках из бандитской кожи имеет отношение к смерти Нино́?
— Возможно, что прямое, — зловеще ответил Николай. — Товарищ Морской в попытках втереться в доверие, выдал Саенко контрамарочку. И на премьеру «Футболиста», и на открытые танцульки, — тут предстоял довольно скользкий момент, поэтому Коля немного замялся. — Ну, то есть, эти… Как оно… Танцклассы. Я тоже был там, но не помню, как называлось. И вот что! Саенко бывший чекист. У него точно есть коричневая кожаная куртка. Мне тот тип из ОГПУ вчера рассказал — куртки в ЧК того времени выдавали как форму, потому что нашли какой-то склад летчиков.
— Так то когда было, и притом не в Харькове! — заспорил было инспектор, но сам себя остановил и клюнул на удочку. — Хотя, конечно, и сюда могли послать партейку. Ты намекаешь, что та спина в куртке, которую видел вахтер, могла быть товарищем Саенко? А тебя, значит, наш Анчоус вообще не заметил? Хм… Что-то в этом есть. Давненько я не имел дела с крупной рыбой… Ну, хорошо, придете вечером, посмотрим это дело. Точнее — дела. Да помню я про остальных подозреваемых! Не переживайте! Как дети милые, честное слово…
— Эх, жалко Светы нет! — рассмеялся Николай, ощутив победу и расслабившись.
— Да, — поддержала Ирина, — она бы кинулась «милые» исправлять на «малые»…
— Наверное, но я-то не об этом, — огорошил Ирину Николай. — Она, уверен, очень бы обрадовалась, что вас, Ирина Александровна, тоже, вон, «дитем» обозвали!
* * *
А Света в это время радовалась совсем другой вещи. Она стояла под транспарантами «Неграмотный ребенок — позор для матери» и «Пьющие школьники учатся хуже, чем непьющие» в выставочном зале межшкольного городского смотра поделок про архитектуру и была очень близка к разгадке одной из шарад Нино́. Буквально — протяни руку и возьмешь. Протягивать, правда, пока было нельзя…
— Ты смерти моей хочешь? — Шурася крепко обнимала Свету за плечи, и это миленькое со стороны объятие на деле было настоящими кандалами. — Что значит «подниму верхушку макета, достану папку и поставлю все на место»?
— То и значит! — не убирая с лица широкой улыбки, чтобы окружающим казалось, что подружки очень рады друг другу, отвечала Света. — Там в макете важный документ! Он нужен мне по работе! Нет, не по библиотечной. Не говорила, потому что не успела. Я только вчера туда вышла! Ох, ну что же мне делать?
— Что хочешь, но трогать сейчас макет не смей! Я тебя сюда пустила, значит, я за тебя головой отвечаю. Видишь, смотрительница зала стоит? Одного ее слова достаточно, чтобы объявить мне и выговор, и штраф, и я не знаю какие еще пакости.
Света тяжело вздохнула.
— Приходи попозже, смотрительница всегда уходит за час до закрытия, да и посетителей к вечеру уже может не быть. Если никого не будет, забирай свой документ на здоровье! Только никому-никому не рассказывай!
Света развернулась, заулыбалась на этот раз совершенно искренне и, звонко чмокнув Шурасю в щеку, собралась бежать к выходу.
— Куда?! — оскалившись еще шире, шикнула Шурася. — Я смотрительницу просила тебя бесплатно впустить, потому что тебе выставку посмотреть охота. Иди, смотри, вдохновляйся грандиозными планами человечества. Между прочим, есть чем вдохновляться! Посмотри только на этот макет ХТЗ. Какие школьники у нас молодцы, что придумали его сделать! Это не сказки какие и не фантазии, как на буржуйских выставках. Это настоящий проект, который вот-вот воплотится в жизнь. На месте будущего завода-гиганта уже первые строительные бараки поставили.
И Света осталась смотреть. Макет будущего завода и заводского поселка действительно завораживал. Вот будущие детские сады — двухэтажные здания с пандусами вместо лестниц. Вот удивительные надземные закрытые мосты-переходы, связывающие все здания поселка, чтобы можно было пойти куда угодно, не выходя на улицу. Вот клуб отдыха с открытой крышей для солнечных ванн. Вот жилые дома — прямые четырех- и семиэтажки, стоящие параллельно друг другу, чтобы не образовывать дворы и не склонять людей к созданию отдельных от общезаводской жизни дворовых компаний. А это внутренности завода: цеха-цеха-цеха, станки-станки-станки. В одном из цехов уже совсем скоро будут вот так вот амфитеатром поставлены скамьи. Во временных аудиториях будут давать лекции для подготовки рабочих. В перерывах все будут встречаться в заводской столовой. Хотя на самом деле это буфет. Столовая — общая на весь поселок — будет кормить не только заводчан, но и вообще всех жителей. Кухни в квартирах даже не предусмотрены — советский человек не должен отвлекаться на быт. Все будут питаться вот тут, в огромном здании с большой куполообразной прозрачной крышей, заглянув в которую сверху сейчас — не в поселке, конечно, а вот тут на макете, — можно увидеть подложенную вместо пола простую канцелярскую папку с надписью «Толмачева».
