Должно быть, она до черта не хотела звонить мне. Ей вряд ли хотелось сообщать мне дурные новости.
– Слушайте, вы неплохой человек, но моя мать действительно сильно расстроена. Это старое здание. Там живут ее внучки. И весь дом мог сгореть.
– Я понимаю, – ответила я, но сама подумала, что реакция была чрезмерна для одной маленькой ошибки. Я продолжала думать, что просто заснула. Как дым от спагетти мог сжечь дотла все здание? Но где-то в глубине души, за всеми попытками защитить себя я понимала, что неправа. Потому что пыталась убрать главное доказательство своей вины – ту часть истории, где я выпила три мартини, две банки пива – и отключилась.
– Я бы хотела купить вашей матери растение в горшке, – сказала я. – Или букет цветов. Какие она любит?
– Я не думаю, что это хорошая идея, – был ответ.
– О, – я думала, что всем нравятся цветы.
– Думаю, лучшим вариантом для всех будет, если вы не будете ничего говорить и просто выселитесь в апреле.
Я прошла от Вашингтон-Хайтс до 181-й улицы, где жила моя подруга Лиза. Мы встретились еще в Остине, и она была одной из первых, кто убедил меня, что я смогу заработать на жизнь в Нью-Йорке.
Первый месяц после переезда я спала на ее диване, засыпала под смех Лизы и ее мужа в их спальне и представляла, что однажды у меня все будет так же.
Лиза и Крейг были кандидатами на звание величайших людей, которых я только знала. И если вы окажетесь однажды в таком же бедственном состоянии, как я в то утро, надеюсь, что у вас будет своя Лиза, в чью дверь вы сможете постучать.
Мы вытащили на улицу пару стульев и сидели, наслаждаясь теплом и солнечным светом. Я смотрела на мост Джорджа Вашингтона, на голубое небо за ним. Мои губы дрожали.
– Думаю, мне нужно бросить пить, – сказала я, и она ответила:
– Я знаю. Мне так жаль. Я люблю тебя.
Я бросила пить. На целых четыре дня.
У меня родилась великолепная идея: я должна найти работу. Фриланс давал свободу, но, возможно, мне нужна была клетка (то есть офис). А еще мне нужна была регулярная зарплата. Я была должна 10 000 долларов по кредитным картам. Просрочила уплату налогов. Дважды.
Я получила работу редактора и автора статей в электронном журнале под названием Salon. Постоянная должность со всеми ее преимуществами, а главное – с надеждой. Я рассматривала как второй шанс – переезд, изменение в рабочем графике – надежда на то, что я избавлюсь от дурных привычек.
У пьяниц есть неограниченный запас случающихся в четыре утра озарений и обещаний «нет, на этот раз все действительно будет иначе».
Но на этот раз все действительно было иначе. Одно из моих первых эссе для журнала было о том, как я справлялась с задолженностью по кредитным картам, которая вышла из-под контроля настолько, что мне пришлось занять денег у родителей. Бесплатный налоговый адвокат помог мне рассчитать сумму задолженности – 40 000 долларов – и составил план погашения. Срок составил семь лет, и это заставило меня ощущать себя тем парнем из «Побега из Шоушенка», который ложкой копал путь к свободе. Но в конце концов я признала свои проблемы.
Моя кредитная история выявила новую проблему. На следующий день после публикации у моего стола остановилась стажер редакции.
– Что ты думаешь о комментариях к своей статье? – спросила она. – Безумство, да?
– Абсолютное, – ответила я, хотя еще не добралась до них. Тем вечером, подкрепив себя бутылкой вина, я начала читать комментарии. Их было несколько сотен. Одни называли меня идиоткой. Другие высмеивали. Но все соглашались с тем, что это была бесполезная статья, написанная лузером.
Моя мать всегда говорила мне, что я сама себе худший критик. Она определенно не читала комментарии к этой статье.
Я начала терять уверенность в себе. Принялась пересматривать все – не только мои тексты, но и редакторскую работу. Интернет был в постоянном движении, страшный и незнакомый мне, и я ощущала себя растянутой между настоящей журналистской работой и необходимостью быть шарлатаном, выдающим клочок пуха за невероятную сенсацию. Я раз за разом обдумывала заголовки к текстам, выстраивая слова так и эдак, переставляя их как плитки из Скрэббла
[68] для максимального эффекта.
Я начала больше пить дома. Отличный способ сэкономить. Награда после сложного дня. Я каждый раз меняла магазинчики, чтобы никто из продавцов не поймал меня на ежедневной покупке алкоголя.
Когда в Salon осенью 2008 года пошла первая волна увольнений, меня оставили в штате. Но это напугало меня. Мой босс назвал имена людей, которых он решил уволить, и я плакала так, будто их застрелили. Они такие хорошие, думала я. Как будто это имело какое-то значение. Как будто глобальная финансовая катастрофа выбирает жертв по доброте.
Чем более нестабильным становился мир, тем больше я ощущала, что заслужила возможность выпить.
После вечера с друзьями я могла зайти в магазин за упаковкой в шесть банок пива. Воскресенья умножали этот ужасный счет. Я лежала под одеялом, пила белое вино, смотрела Intervention
[69] и печалилась, что грядет очередной понедельник.
Я должна была прекратить это. Я знала, что должна. Я могла проснуться и подумать «больше никогда», но к 15.00 это превращалось в «может, сегодня».
Меня посетила прекрасная идея: я должна пойти на терапию. Мои родители согласились оплатить большую часть расходов, и я чувствовала себя виноватой, потому что знала, какое напряжение это вызовет. Но еще хуже было не получить помощь вообще.
Моя терапевт оказалась женщиной материнского типа, которому я не доверяла. Но каждый раз, когда я думала солгать ей, я представляла, как смываю в унитаз банкноту в сто долларов.
– Что насчет реабилитации? – спросила она.
Охххх. Не слишком ли для начала?
– Я не могу, – ответила я. Не могу бросить кота. Не могу бросить коллег. Не могу позволить себе это. Если я решусь на реабилитацию, то хочу оказаться в курортном местечке для знаменитостей, с пилатесом и ананасовой диетой, а не в кошмарном заведении с металлическими койками, к которым пациентов прикручивают наручниками.
Но я хотела, чтобы меня заставили остановиться. Кому нужно некое доброжелательное создание с небес, которое вынет бокал «Пино-нуар» из ваших рук?
У меня родилась отличная идея: попробовать антидепрессанты. И еще одна: бросить антидепрессанты и начать ходить в спортзал. И еще одна: что насчет очищения фруктовыми соками? И еще одна, и еще.
