Если вы надеялись, что мой первый раз в трезвом состоянии будет выразительным и нежным или хотя бы жарким и возбуждающим, то мы с вами хотели одного и того же. Однако он был быстрым и рациональным, что меня вполне устроило. Иногда лучше не ждать идеальной сцены из кинофильма, потому что в этом случае вы будете постоянно смотреть на часы.
Когда все кончилось, мы смотрели на потолок его комнаты, словно на нем было звездное небо.
– После секса мне в голову всегда приходят ужасные вещи, – сказал он.
Знаю, что многие женщины не отреагировали бы на эту реплику, но я поступила иначе.
– О чем ты думаешь? – спросила я.
– Я думаю, что мне хотя бы платить не пришлось.
Это была шутка. (По крайней мере, мне так показалось.) Возможно, он думал, что секс был так себе, и пошутил, что ему хотя бы не пришлось за него платить. Или секс был неплохим, но он специально решил не говорить это и отшутиться. Честно говоря, шутку я не поняла, поэтому я не буду ее анализировать, но в течение следующих нескольких недель я осознала, что у этого человека, изучавшего психологию, с психологией были большие проблемы. Он был внутренне перекручен, как торнадо. (Еще он был козлом.) Через несколько дней после этого инцидента у нас состоялся разговор, в котором он проявил такую жестокость, что я ушла с пониманием того (возможно, впервые в жизни), что в этом нет моей вины. Некоторых людей страдания переполняют до такой степени, что они выплескиваются и на окружающих.
Это был мой хороший шанс снова начать заниматься сексом, но я его упустила. Возможно, я должна была расстроиться из-за этого, но этого не случилось. Я просто решила, что эта ситуация пополнит копилку моего жизненного опыта. Все было в порядке. Я больше никогда его не видела, потому что мне было сложно представить себе кого-то хуже этого парня. На самом деле я была благодарна ему за преподанный мне урок, и я усвоила, что хороший секс не является непременным атрибутом ни трезвой жизни, ни пьянства. То, насколько хорош секс, зависит от человека, с которым вы рядом, и, что самое важное, от того, кем вы становитесь, когда находитесь с ним.
Я начала встречаться с музыкантом. Он слишком часто был в разъездах, и у нас, скорее всего, ничего бы не получилось, но мне хотелось попробовать. Когда мы были вместе, у меня на сердце было легко. Когда он смотрел на меня, у меня кружилась голова так, словно я выпила три бутылки пива.
«У тебя сейчас пьяный и мечтательный взгляд», – сказал он мне, и я чувствовала это. Какое блаженство. До того как перестать пить, я не понимала смысл выражения «колени подкашиваются». Мне казалось, что это старомодное клише, которое любят использовать женщины вроде моей матери. Однажды, когда он приближался ко мне, я почувствовала, как мои ноги превращаются в спагетти, и подумала: «Господи, это действительно происходит».
Я плохо помню наш первый секс. Весь день запечатлелся в моей памяти в виде белого света и танца трех теней в окне. Сначала он поцеловал меня на диване, затем на лестнице, а затем я повела его в свою спальню. После этого время остановилось.
В последующие годы у меня было много такого секса. Секса, который казался приятным и правильным. Я заметила, что, находясь с человеком, с которым мне комфортно, могу ходить по комнате, не закутавшись в одеяло. Разрешаю смотреть на себя. Также поняла, что, когда перестаю так сильно переживать по поводу своей внешности, то могу сильнее отдаться чувствам.
Я всегда думала, что хороший секс на трезвую голову будет четким и цветным, но на самом деле он словно был освещен солнечным светом в четыре утра. Удовольствие выключает видеомагнитофон в голове. Выброс серотонина и дофамина приводит к ощущению жаркого экстаза.
Несколько десятилетий я пила, чтобы добиться забытья. Почему я не догадывалась, что забытье может наступить и без алкоголя?
Однажды днем ко мне пришла Дженнифер и принесла видеокассету, подписанную ее мелким аккуратным почерком: 23 августа 1988 года.
– Поверить не могу, что ты до сих пор ее хранишь, – сказала я.
Она улыбнулась.
– Теперь она твоя.
Я знала, что на той кассете. На ней была история, которая мне не нравилась. Она во многом объясняла мои проблемы с алкоголем, мужчинами и сексом. Я сделала эту запись за два дня до своего 14-го дня рождения, сидя в спальне Дженнифер. Делилась подробностями, которые преследовали меня десятилетиями.
– Она, может, уже не работает, – сказала я, пока Дженнифер вставляла кассету в древний видеомагнитофон, который когда-то был для нас таким привычным, а сейчас казался не менее странным, чем счеты. Она нажала на кнопку перемотки, и запись с огромной скоростью устремилась назад, словно неустойчивый самолет, готовящийся к взлету.
Затем нажала кнопку «воспроизвести», после чего послышалось жужжание и хлопок. А затем я услышала свой голос, записанный более четверти века назад.
«Привет, я в доме Дженнифер. Сейчас двадцатые числа августа». По голосу и не скажешь, что мне должно было через два дня исполниться 14. Это скорее голос 17-летней. «Мне особо нечего рассказать. Дождаться не могу своего дня рождения. Мне подарят свитер».
На записи слышно, что Дженнифер говорит что-то на заднем плане, но мне сложно понять, что именно. Похоже, она говорит: «Расскажи нашим друзьям о своем лете».
«Это было лучшее лето в моей жизни, – начинаю я. – Я ездила к своей двоюродной сестре в Мичиган и встретила там парня по имени Брэд. Он чудесный, чудесный человек».
Брэд был очаровательным любителем травки с взъерошенными светлыми волосами и несколько замедленной реакцией. Ему было 18 лет. В тот вечер, когда я его встретила, он сказал: «Значит, ты старшая двоюродная сестра Кимберли», после чего я рассмеялась и поправила его: «Младшая». В течение нескольких следующих недель, когда я встречала его, он в шутку открывал рот в изумлении и говорил: «Быть не может, что тебе тринадцать».
Я улыбалась и краснела. Да, действительно 13 лет. Однажды он поцеловал меня в комнате Кимберли, и я не могла в это поверить: он выбрал меня. Это и обещали романтические фильмы.
Однако моя последняя ночь в городе не была такой романтической. Мы пошли на вечеринку, немного выпили, и все пошло далеко не так гладко.
Я бесчисленное количество раз думала об истории, которую сейчас расскажу. Размышляла о ее значении, переписывала детали, старалась стереть ее из памяти. Это был первый раз, когда я села и выслушала ее из собственных уст:
Мы были в той пустой квартире. Там не было почти никакой мебели, кроме стульев, кресла-мешка и складных табуреток. Мы зашли в спальню. Я забыла закрыть дверь. Я думала, что мы просто поговорим, но первое, что он сделал, когда мы зашли в комнату, это стянул с меня футболку. Он сел на пол, чтобы снять обувь, и заметил, что дверь открыта. Я решила, что он уйдет. И я такая: «Боже, что я наделала?! Неужели у меня ноги воняют?» [Дженнифер смеется.]
