— Милорд, Чарлз Гей ждет приказаний вашего высочества.
— Пусть войдет, — сказал герцог.
Лорд Гей, капитан английской гвардии, тот самый путешественник, которого мы встретили в Париже во время маскарада в ратуше, в ночь торжества Антуанетты д’Этиоль, вошел в комнату герцога Кумберлендского.
— Здравствуйте, Чарлз, — сказал принц, фамильярно протягивая руку лорду Гею, — как поживаете?
— Как всегда превосходно, герцог, когда дело касается службы Англии.
— Любезный Кемпбелл, — указав на князя, продолжал герцог, обратившись к адъютанту, — уведите с собой этого человека, передайте его в руки конногвардейцев и позаботьтесь о том, чтобы он не мог общаться ни с кем до моих дальнейших распоряжений.
Кемпбелл сделал жест рукой, обращаясь князю:
— Пойдемте.
Князь сделал шаг и остановился.
— Принц, — обратился он к герцогу Кумберлендскому, — через полчаса я должен быть или свободен, или мертв.
— Почему это? — спросил герцог.
— Я не могу ответить, но могу только заверить вас, что причина, заставляющая меня требовать свободы, нисколько не касается предстоящего сражения. Принц, — продолжал он после некоторого молчания, — повторяю: через полчаса я должен быть или свободен, или мертв.
— Вы будете или свободны, или мертвы, — сказал герцог.
— Прекрасно! — сказал спокойно князь.
Низко поклонившись герцогу, он сделал знак адъютанту, и оба вышли из комнаты. Оставшись вдвоем с лордом Геем, герцог Кумберлендский подал ему бумаги князя. Лорд Гей прочел их и покачал головой.
— Правда ли это? — спросил герцог.
— Да, — ответил Гей.
— Если так, Чарлз, немедленно поезжайте к принцу Вальдеку и генералу Кенигдеку и просите их срочно пожаловать сюда. Скажите им, что я хочу сообщить им весьма важные сведения.
Лорд Гей поспешно вышел. Герцог вернулся к столу, на котором лежали бумага и планы равнины Фонтенуа.
— Если эти сведения верны, — сказал он, — то центр армии скорее двинут к Антуани, чем к лесу Барри…
Он приподнял портьеру, служившую дверью, и произнес:
— Прикажите привести ко мне пленного.
Герцог опустил портьеру. Не прошло и нескольких минут, как лорд Кемпбелл ввел князя в кабинет герцога. Герцог пристально посмотрел на князя.
— Князь Тропадский, — объявил он, — вы свободны.
Князь низко поклонился.
XIV. Старая ива
Кутаясь в большой плащ, князь прошел через английский лагерь, не сказав ни слова провожавшему его офицеру. Он дошел до того места, где сошел с лошади; солдат прохаживался неподалеку, держа ее за узду. Офицер сказал несколько слов солдату и унтер-офицеру, командовавшему аванпостом, потом поклонился князю и ушел.
Князь сел на лошадь и выехал из лагеря без малейшего препятствия. Ночь стала еще темнее. Князь быстро доехал до фермы, и тот же самый человек, который привел князю лошадь, принял ее от него. Князь пошел с фермы по тропинке к Шельде. С берега он добрался до своей лодки, хотел в нее сесть, как вдруг схватился за пистолет… На дне лодки лежал человек. При звуке взводимого курка человек приподнялся.
— А это ты! — сказал князь, облегченно вздохнув. — Ты меня ждешь?
— Уже целый час.
— Разве ты знал, где я был?
— Ты переехал Шельду два часа тому назад. Лорд Кемпбелл отвел тебя к герцогу Кумберлендскому, которому ты рассказал все, что граф Шароле узнал от своего брата, принца Конти. Герцог Кумберлендский хотел арестовать тебя, потом возвратил тебе свободу, оставив, однако, у себя молодую женщину, которую ты отдал ему. Так?
Князь с нескрываемым удивлением взглянул на человека.
— Так? — спросил тот бесстрастно.
— Все точно, — подтвердил князь.
— Стало быть, ты не должен удивляться, что нашел меня здесь. Если я знал все это, я знал и то, что ты вернешься.
Князь приблизился к лодке.
— Слушай, — сказал он, — я тебе полностью доверяю, но вот уже час, как меня мучит одна мысль. Ведь это ты принудил меня отдать Нисетту, единственную женщину, которую я любил, герцогу Кумберлендскому?
— Я.
— Но зачем?
— Я считал тебя умнее! Слушай же. Ты давно любишь Нисетту — это счастливое обстоятельство для меня. Ты знаешь, что она любит другого и что Жильбер скорее убьет свою сестру, чем позволит тебе жениться на ней. Я предоставил тебе возможность похитить девушку и, чтобы прекратить ее поиски и получить свободу действий, позаботился о том, чтобы все в Париже считали ее мертвой. Я отвез ее в Нидерланды и отдал как залог герцогу Кумберлендскому. Скажи мне, смог бы ты действовать тоньше?
— Не смог! — ответил князь, качая головой.
— Если Жильбер и Ролан считают Нисетту мертвой — а они должны так считать, — какая опасность может ей угрожать?
— А если английская армия будет разбита?
— Она победит, потому что ты предупредил герцога.
— Но если?..
— Нисетта все равно не попадет в руки французов — клянусь тебе! Я позабочусь о том, чтобы она осталась в плену, причем не одна. Меньше чем через сорок восемь часов, ты знаешь, Сабина присоединится к ней.
— Сабина, Сабина! Сабина, которую ты сначала хотел убить и в которую потом так страстно влюбился?
— Это наследственная любовь. Я любил ее мать, но она отвергла меня.
— Если Сабина, наконец, окажется в наших руках, возьмем Нисетту, отнимем ее силой, если англичане не захотят ее возвращать, и уедем. Вернемся в Россию!
— В Россию? Мы сможем гораздо счастливее жить в Париже.
— В Париже? — с удивлением спросил князь. — Ты собрался жить в Париже?
— А тебе разве там не нравится?
— Жить в Париже, где нас будет преследовать вся шайка Петушиного Рыцаря, из когтей которого мы спаслись каким-то чудом?
— Я все это знаю гораздо лучше тебя!
— Может быть, ведь ты распоряжался, а я…
Человек, которого князь так и не назвал по имени, вынул из кармана часы, наклонившись вперед, посмотрел на стрелки и резко оборвал своего собеседника:
— Садись, пора!
Князь ухватился за ветку дерева, но прежде обернулся.
— Как называть мне тебя сегодня? — спросил он шепотом.
— Сегодня я — Сомбой.
XV. Сомбой
Парковые ворота небольшого замка, крыша которого возвышалась над деревьями, открылись, и карета, запряженная двумя сильными лошадьми, выехала на дорогу. Лошади бежали крупной рысью. Очевидно, экипаж направлялся в Бургель, первую станцию по дороге от Сизуана в Сент-Аман.
