– Спасибо, – она благодарно обняла его за шею. – Спасибо тебе, Фирс.
– Не за что. Поцелуй меня, Натт…
– Что? – растерялась девочка, глядя на друга.
Он склонил голову набок и ласково, но требовательно повторил:
– Поцелуй меня, Натт Мёрке!
Она попыталась сделать шаг назад, но уперлась в ограждение смотровой площадки. Фирс подошел ближе и схватился за металлический парапет по обеим сторонам от девочки. Некромантка оказался в ловушке.
– Тебе не кажется, что мы как-то быстро перешли к таким проявлениям чувств? – заклинательница старалась держаться уверенно, но сердце колотилось уже где-то в горле.
Даже в темной пещере рядом с банши она чувствовала себя гораздо увереннее.
– Быстро? – Хассел стоял так близко, что почти касался губами ее рыжей челки.
– Мы знакомы всего несколько часов, – пояснила Натт.
– Правда? А такое ощущение, что дольше. Что же, этих нескольких часов мне хватило, чтобы в тебя…
Мёрке не дала ему договорить. Его слов она испугалась еще сильнее. Девочка резко привстала на цыпочки и невесомо коснулась губ Фирса. От неожиданности маг вздрогнул и убрал руки с ограды. Этого Натт хватило, чтобы метнуться к лесенке и сбежать со смотровой площадки. Хассел нагнал ее только на полпути вниз. Девочка все еще боролась с горящими щеками, прикладывая к ним ладони. От этого она раскраснелась еще сильнее.
– Ну ты даешь! – Фирс был неприлично весел и хитро сверкал желтыми глазами. – Я же в щечку имел в виду. А ты все по-взрослому провернула, с тобой надо держать ухо востро!
Натт припустила по винтовой лестнице, но стихийник не отставал и даже не запыхался.
– Теперь я еще сильнее буду любить кленовый сироп, – он облизал губы и блаженно прикрыл глаза.
Только когда они покинули башню, Мёрке осознала, что не имеет ни малейшего представления, куда идти дальше. Хотелось поскорее спрятаться от Хассела, чтобы он не видел румянца и не слышал бешеного стука в ее груди.
– Извини! Когда волнуюсь, всегда глупо шучу. Но честно, не ожидал и приятно удивлен. Обещаю вести себя скромнее, – с улыбкой сказал маг и протянул девочке ладонь.
– Спасибо, – пробормотала Натт, но руки от груди не оторвала, словно пытаясь заглушить предательский перестук. – Я очень устала и хочу к себе.
– Угу, пойдем! Тут на самом деле недалеко идти, если знаешь дорогу. Можем потом еще как-нибудь на звезды посмотреть, ты как?
Мёрке зарделась сильнее.
– Почему твое предложение кажется мне таким двусмысленным?
– Наверное, потому, что я этого и добивался, – подмигнул Фирс.
– Если это обещанная скромность, даже подумать страшно, как выглядят твои наглость и напористость.
– И это говорит девчонка, которая украла мой первый поцелуй! – картинно всплеснул руками Хассел.
– Я тебя придушу, если не заткнешься, – злобно процедила Натт, но стихийник лишь рассмеялся и ловко увернулся от грозного кулака подруги.
– Ладно, давай прощаться, за углом – двери в общежития, – кивнул Хассел.
– А почему здесь? Боишься, что твои подружки увидят нас вместе? – прищурилась Мёрке.
– Оказывается, и ты шутить умеешь. Сказал же, ты моя первая подружка, а вот твоя репутация может пострадать из-за меня. Так что лучше не будем сильно отсвечивать. Хорошо? – Фирс попытался непринужденно улыбнуться, но у него ничего не вышло.
– Ерунда какая-то… – возразила Натт и едва не выпалила, что ее репутации и так скоро придет конец.
– Не ерунда! Давай, ты первая, а я чуть позже, – мальчик подтолкнул ее вперед.
Когда Натт отошла всего на несколько шагов, Хассел ехидно промурлыкал:
– Спокойной ночи, Булочка с кленовым сиропом!
Мёрке, не оборачиваясь, бросилась к дверям девичьего общежития. Руки не слушались, и она едва смогла приложить ключ-печать к замку.
Оказавшись в комнате отдыха стихийных волшебниц, Натт перевела дух. Вопреки ее ожиданиям, студентки не спали: группа девушек собралась в центре зала и успокаивала ревущую блондинку. Староста Анд устало потирала переносицу.
– Йолли, ну как же так, второй ключ за неделю. Вертинна Тинг точно убьет тебя!
– Флельрок, пожалуйста, попроси своего брата, пусть он возьмет для меня новую печать у завхоза. Он же преподаватель, ему ничего не будет! Такой ключ я точно не потеряю, – ныла блондинка.
– Ну, ты хитра. Губу закатай, Гостклиф студентками не интересуется. Хорошо, посмотрим, что можно сделать. Будешь неделю убираться в общей душевой на нашем этаже.
Блондинка громко всхлипнула и горячо закивала. Мёрке мгновенно стало совестно за воровство печати у милой девушки. Хотя, с другой стороны, это будет неплохим наказанием за историю с холодильником.
– Новенькая! – Йолли вскочила с места и подлетела к Натт.
Она заключила ее в объятия, продолжая шмыгать носом у самого уха заклинательницы.
– Прости, прости, прости! Не стоило нам заряжать кристалл без старших, да еще и на Хассела тебя спихнула. Сестры так не делают, – блондинка вновь разрыдалась, и все присутствующие разом закатили глаза.
Кое-как освободившись от прилипчивой стихийницы, Натт заверила всех, что с рукой полный порядок. Затем вежливо отказалась от предложения попить какао с печеньем и ретировалась к лестнице. Интересно, как они будут смотреть на маленькую лгунью, когда ее вранье выплывет наружу? Вряд ли останутся столь же дружелюбны. А еще есть ничего не подозревающий Хассел… Натт коснулась губ. А ведь мальчишка прав: она сама его поцеловала! О чем она думала?
Девочка добралась до своей комнаты и рухнула на кровать лицом вниз. Она очень сомневалась, что ей удастся уснуть после всего произошедшего за этот слишком долгий вечер. Мысли лихорадочно метались от Фирса к странному некроманту во дворе, лица новых подружек сменялись образом мрачного студента факультета темных искусств.
Так она и задремала с мыслями о Синде Форсворде, а когда открыла глаза, то оказалась в центре деревни Ри’Вилле привязанная к столбу. Одежда на спине была разорвана, а из бесчисленных ран сочилась кровь. Свист – и очередной удар пропорол кожу девочки, вызвав новую волну боли.
Вокруг нее столпились разъяренные жители деревушки. Они выкрикивали проклятия в адрес обездвиженной некромантки, которая искренне не понимала, в чем провинилась перед ними. Она спасла маленькую девочку от опасной одержимости, освободила заточенных в деревне мертвых и помогла им обрести долгожданный покой.
Свист. Боль. Сил не осталось даже на стоны. Губы искусаны в кровь, а ногти обломаны о деревянный столб. Неужели именно так все и было, перед тем как она потеряла сознание? Тогда она благодарна ласковой темноте, что уберегла ее от этого кошмара. Но почему все повторяется вновь? Почему так невыносимо больно? Разум искал ответы на вопросы, пока не пришел к страшному заключению: весь Тэнгляйх был плодом воображения Натт.
