— И погибла бы! — в голосе Рэмола прозвучали нравоучительные нотки. — Если бы я не почувствовал неладное! Если бы я не пришел или не успел… я тоже тогда испугался.
Я поймала его руку и притянула к губам, поцеловав в ладонь.
— Все закончилось, — произнесла, убеждая скорее себя, чем его, и продолжила восстанавливать картину произошедшего. — Что произошло в склепе?
— Ты почти умерла, — признался он. — Только я подумал, что спас тебя, разогнав адских псов, как ты снова оказалась в шаге от гибели. Мне пришлось поделиться своей силой.
— Так я теперь ледяная или огненная? — Пожалуй, после всех вопросов про Винтера этот меня волновал сильнее всего.
— Всякая. — Он отмахнулся, словно это ничего не значило. — Ты получила иммунитет к холоду и ледяной магии. Считай это моим подарком.
— Что, теперь на меня повесят еще один амулет?
Признаться, это смешило. Два амулета, сдерживающих магию, на груди — это по меньшей мере забавно.
— Нет… — Рэмол помрачнел и намотал на палец прядь моих волос. — Думаю, с тебя снимут и амулет огня.
— Что? — Я даже подскочила. — В смысле?
— После всего произошедшего пришлось сообщить твоим родителям. Собрали комиссию. Это случилось еще после неудавшегося жертвоприношения. Ты можешь вернуться домой. То, что случилось с тобой здесь, страшнее, чем урон, который ты теоретически можешь нанести смертным. Подожженные и сразу же потушенные волосы — твой самый большой грех, такие незначительные выплески магии можно попытаться скорректировать и на месте.
— Когда я могу вернуться домой? — Я от радости подскочила на кровати. Мама, отчим, родной город. Я и не мечтала получить все это так быстро.
— Хоть сейчас. — Он улыбнулся, и в глазах я заметила боль.
— А мы… — настороженно спросила я, утратив мигом свой энтузиазм. В моей идеальной картинке будущего чего-то не хватало, и мне это не нравилось.
— Мы? — Рэмол мрачно хмыкнул. — Я пленник этого мира, Диана… а ты нет.
— Но… — Я задумалась. — Не хочу…
— Чего ты не хочешь?
— Не хочу уходить. Где мои родители? Я скажу им это.
Я начала торопливо, путаясь в одеяле, пытаться слезть с кровати. Рэмол меня мягко удержал от того, чтобы нестись в неизвестном направлении.
— У тебя не сложились отношения с однокурсниками. Они тебя едва не убили. Но ты хочешь остаться здесь?
— В академии — ты, — сказала я, словно эта фраза все объясняла. Поймала недоуменный взгляд и пояснила: — Не хочу уходить. Ведь Избранница зимы — это что-то значит. Значит ведь?
— Да. — Он притянул меня к себе. — Это значит, если ты уйдешь, лето тут настанет не скоро. Но я не имею права тебя удерживать здесь. Айстерра не самое лучшее место.
— Ты будешь грустить?
— Я буду страдать, — признался он, уткнувшись носом мне в макушку.
— А если я останусь?
— Если ты останешься… — Он немного отстранился и посмотрел мне в глаза, осторожно поддержав за подбородок. — Я подарю тебе этот мир.
— Почему?
— Потому что люблю тебя. А ты почему останешься?
— Потому что люблю тебя. — Я откровенно его передразнивала. — Это же очевидно.
— Честно? Думал, ты сбежишь, как только представится такая возможность.
— Я тоже так думала, но тогда я просто не верила, что действительно Избранница зимы. Остается лишь один важный вопрос: что мы скажем моим родителям?
— То, что ты выйдешь за меня замуж… — совершенно спокойно произнес он, даже не подразумевая вопроса. Так, словно это уже свершившийся факт.
— Но ты даже не спрашивал, — шутливо толкнула его кулаком в грудь, чувствуя, что от счастья у меня сейчас сорвет крышу.
— Зачем? Я теперь знаю ответ.
— И кольца у меня нет, — продолжала дразнить, испытывая непередаваемое удовольствие. Мне нравилось просто слышать его голос и быть рядом. И мне нравилось ощущать его любовь.
— Разве?
Он взял мою руку и скользнул холодными ладонями по безымянному пальцу. Вокруг взвился вихрь из снежинок, и через секунду на моем пальце сверкало удивительное кольцо из материала, похожего на платину, украшенное россыпью бриллиантов: тонкая работа — морозные узоры и снежинки. Иного кольца у Избранницы зимы быть не могло.
— Такое кольцо убедит твоих родителей в серьезности моих намерений?
— Мама будет в гневе, — призналась я.
— Думаю, смогу найти с ней общий язык.
Я поверила и обняла его за шею. Вылезать из кровати не хотелось.
Эпилог
Академию Отверженных украсили к Новому году. Здесь часто учились выходцы из моего мира, и празднование нашего самого главного праздника давно стало доброй традицией. В центральном зале поставили огромную ель, почти до самого потолка. Она сейчас сияла голубоватыми огнями и украшена была в одной цветовой гамме — белоснежные, словно сделанные изо льда и снега игрушки и голубые ленты. Очень нежное и зимнее сочетание. Мне приятно было, что в этом году празднование Нового года совпало еще с одним крайне важным для меня событием. И украшенный зал, ленты и еловые ветки, сплетенные в праздничные венки, были отчасти для меня.
Издалека казалось, будто мое платье сделано изо льда. Тончайшую шелковую ткань покрывали причудливые завитки и фантастические цветы, такие, которые можно увидеть только зимой на промороженных стеклах.
Подол отливал голубым, а тугой корсет был расшит прозрачными бусинами, похожими на замерзшие капли росы. Я стояла в центре зала, наполненного людьми — тут собралась вся академия, — и волновалась так сильно, что даже дышать получалось с трудом, а руки слегка дрожали. Впрочем, на мой взгляд, повод для переживаний был — я выходила замуж, и вот эти волнительные минуты в центре богато украшенного зала оказались невероятно сложными.
Мама рыдала на первом ряду гостей, комкая в руках батистовый платочек. Рядом сидел отчим. Он честно пытался сделать вид, что тоже скорбит. Но я видела его глаза. Врать Давид не умел, поэтому на лице читалось: «А зачем слезы? Мы пристроили Дианку, теперь ответственность за ее глупости и проделки будет нести кто-то другой. Не это ли счастье?»
Я предпочитала не вспоминать, сколько потребовалось усилий, чтобы убедить родителей, что именно в Айстерре находится мое счастье. Огненная, импульсивная мама всерьез грозилась «спалить к чертям это место» вместе с моим женихом. Но потом отошла. Рэмол мог покорить кого угодно, если, конечно, хотел. Я была рада, что эти двое все же смогли найти общий язык, хотя мама и не хотела принимать тот факт, что жить я буду только здесь, а в свой мир лишь изредка наносить визиты, и то без своего возлюбленного.
Рэмол появился на противоположном конце зала и начал медленно двигаться в нашу сторону. Вроде бы даже играла какая-то торжественная музыка, но я ее не слышала, как завороженная следила за приближением жениха и чувствовала, как начинает быстрее биться в груди сердце. Он был невероятно красив, сейчас было видно — вот он, Дух зимы и хозяин этого мира, только, подозреваю, видела это я одна. Остальные в большинстве своем были не в курсе его тайны.
