Книга Великое княжество Литовское, страница 26. Автор книги Геннадий Левицкий

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Великое княжество Литовское»

Cтраница 26

Казалось бы, польская сторона предложила идеальный вариант союза двух держав, который не ущемлял ничьих интересов и предоставлял двум народам равные права. Но этот проект вызвал яростное сопротивление литовцев. Их абсолютно не устраивала равная возможность приобретать земли и получать государственные должности везде и для всех. Литовские магнаты опасались потерять влияние и власть, существовала реальная угроза не выдержать конкуренции с многочисленной польской шляхтой. Они не рассчитывали на какие‐либо приобретения в Польше; просторов Великого княжества Литовского им было достаточно для деятельности, и литовская знать не желала делиться с «братьями-поляками» даже нереализованными возможностями.

Через несколько дней последовал литовский ответ на польское предложение. То, что больше всего волновало восточных союзников, было высказано открытым текстом. Литовцы понимали, что поляки устали за безрезультатно прошедший месяц сейма и новых витиеватых уверток могли не снести.

«Не меньшее унижение для нас и то, что в этой записке вы, господа, хотите от нас вещей, противных нашим законам и вольностям, – вы хотите, чтобы почести и должности Великого княжества Литовского давались безразлично вам и Литовцам, если у вас будет какая‐нибудь оседлость в Литве, а иные должности хотите получать даже независимо от оседлости. Какая, господа, нам польза от таких должностей, которых бы Литовец не мог занимать?» Яростной литовской атаке подверглись и другие пункты унии; зажатая со всех сторон врагами, Литва упорно не желала жить в «братской любви» по польским правилам. Она требовала больших прав для себя, чем полагалось Польше.

«Королевство Польское и Великое княжество Литовское вечные времена будут избирать одного общего государя – короля Польского и его же великого князя Литовского, общими голосами, при равном числе избирателей». А ведь население Польши было многочисленнее и по логике должно выставить большее количество избирателей.

«Место избрания должно быть на границе обоих государств, чтобы с равным удобством можно было прибыть на этот акт избрания как господам Полякам, так и господам Литовцам».

«Акт утверждения присягой всех прав, вольностей как королевства Польского, так и Великого княжества Литовского будет дан королевству за печатью королевства, а Великому княжеству Литовскому – за печатью Литовскою».

«Всякая монета должна быть в обоих государствах одинакова и одинакового весу. Поэтому для лучшего порядка в этом деле новая монета и монетный двор могут быть разрешаемы в королевстве и в Литве… притом монета должна быть с надписью великого князя Литовского».

Литовцы продолжали цепляться за все мыслимые и немыслимые атрибуты самостоятельности. Лишь в одном вопросе они выразили безоговорочную готовность объединиться с Польшей:

«О защите. Всегда, на вечные, последующие времена, у обоих этих государств и народов – королевства и Литовского княжества, против всякого неприятеля имеет быть общая защита, какая по взаимному согласию будет обдумана и постановлена, как самая лучшая и самая полезная».

Поляки оставались непреклонны, и их можно было понять. Общую мысль выразил один из участников сейма:

«Если мне придется иметь унию, похожую на тень человека, то на такую унию я и мои избиратели не согласны, потому что я знаю, что меня ждет, когда я соглашусь на унию: я должен буду давать Литве помощь моею жизнью, моим имуществом. Таких жертв я не желал бы приносить, если уния будет такою, какая была до сих пор; но на хорошую унию я соглашусь. Если мы получим такую унию, как обсудили, то мои избиратели охотно согласятся принять на себя вышеуказанные тягости, увидев, что государство распространилось и составляет уже одно целое…» Столкнулись польская и литовская гордыни, но поскольку польская сторона на тот момент была значительно могущественнее, то результат нетрудно предугадать. Поляки не торопились оказывать военную помощь, ничего не получая взамен. Польский сейм, видя безнадежность попыток склонить литовцев к подписанию унии, обратился к королю Сигизмунду. Монарху тоже изрядно надоело затянувшееся дело, и он решил своей высочайшей властью соединить два государства. Вот только объявлять высочайшую волю было некому: 28 февраля королю донесли, что многие литовцы уехали с сейма, а 1 марта последние депутаты покинули Люблин и бежали к себе на родину.

Разозленный король приказал аннексировать часть литовских земель – Волынь, Подлесье, а также отдал Польше свои литовские имения. При этом Сигизмунд пригрозил шляхте присоединенных земель, что если кто откажется присягнуть на верность королю, то лишится своих имений и должностей. Собственно, никто и не собирался сильно сопротивляться: слишком уж манили вольности польской шляхты, а для депутатов от присоединенных земель тотчас же отвели места в польском сенате.

Лишь один человек, владения которого находились на аннексированных землях, отказался принести присягу королю. То был подканцлер Великого княжества Литовского Евстафий Волович. Высокий сановник заявил, «что он уже раз присягал в Литве, что другому государству не может приносить присяги». Спустя некоторое время его примеру последовали подлесский воевода и подлесский кастелян – за что и поплатились своими должностями.

Тем временем жители Бельска и Брянска заявили о своем желании присоединиться к Польше. Тут даже литовские магнаты поняли, что у них нет иного пути, кроме как продолжить переговоры об унии. Чтобы поторопить литовцев с принятием правильного решения, король 5 июня 1569 года объявил о присоединении Киева к Польше. Буря возмущения с литовской стороны по поводу этого акта прошла скоро, и 24 июня, как гласит дневник сейма, «литовцы уже на все согласны».

27 июня польские и литовские депутаты наконец достигли соглашения по унии. Она была принята в первоначальном польском варианте, лишь за немногим смягчением формулировок статей по просьбе литовской стороны.

На следующий день документы были подписаны в торжественной обстановке. 28 июня 1569 года считается днем официального соединения Польши и Литвы в одно государство – Речь Посполитую.

Реванш Речи Посполитой

В 1572 году умирает король Сигизмунд-Август. Он не оставил наследников и потому стал последним правителем из литовской династии Ягеллонов. Начались поиски нового монарха. Они, как правило, были долгими, потому что поляки привыкли устраивать что‐то вроде аукциона: какой претендент больше пообещает сделать для Польши, а главное, для шляхты, тот и получал трон. В числе соискателей назывались Иван Грозный и его сын. Впрочем, поляки не рассчитывали много получить от русского царя и потому едва ли рассматривали его кандидатуру всерьез. Но литовцы повели дипломатическую игру… Переговоры разожгли аппетит Ивана Грозного. Их дальнейшее затягивание грозило неприятностями для Литвы, ее земли в случае конфликта попадали под удар, а царь, подозревая, что его водят за нос, потребовал от Речи Посполитой послов для принятия окончательного решения. Поляки игнорировали нетерпение царя, и литовская Рада в начале 1573 года вынуждена была отправить к Ивану от одной себя посла Михаила Гарабурду.

Надо отдать должное Ивану Грозному, он считал нереальной перспективу своего избрания польским королем и даже обрадовался, что в переговоры вступили одни литовцы. Трудное положение Литвы вселяло в него надежду на объединение русских земель под владычеством московского царя.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация