Владения князя Иеремии Вишневецкого располагались в «горячей точке», но он ухитрялся получать с земель баснословный доход и содержать собственную превосходную армию в три-четыре тысячи человек, а то и больше. Без нее князь просто не смог бы существовать. Ежегодно отряды крымских татар отправлялись на поиски добычи и пленных на сопредельную территорию. Опять же казаки, особенно не– реестровые, не получавшие от государства никакого содержания, привыкли жить грабежом. Они предпочитали, правда, грабить иноверных татар, но при удобном случае не брезговали и владениями шляхты. Жизнь сделала Вишневецкого волком, она научила его выживать.
Польский хронист Станислав Освецим под 1643 годом описывает вторжение татарского отряда численностью 4000 человек во владения Вишневецкого:
«Князь, его милость, имел уже свой отряд наготове… Татары, узнав, что против них двигается войско, хотя оно находилось еще в двух милях от них, отправили вперед свой кош с ясыром и добычею и оставили позади заставу в 700 лошадей под начальством Байран-Кази, старшего сына Умерли-аги. Этот Байран-Кази по приказанию своего отца управлял всем войском, потому что отец хотя и находился при отряде, но был уже очень стар и слеп. Князь, его милость, быстро стянул часть своего войска и разгромил татарскую заставу. Бай– ран-Кази, раненный выстрелом, попал в плен и много отборных татарских воинов легло в этом сражении; затем пошли в погоню за уходившим кошем и гнались за ним на расстоянии двух миль. Татары, убегая, обезглавили многих пленников, остальных же принуждены были бросить; несколько десятков татар захвачены в плен. Четыре дня спустя после этого погрома Байран-Кази умер в Лохвице от раны. Отправляясь после сражения в обратный путь, князь оставил отряд в 200 человек для погребения погибших в бою и для захвата в плен отстававших от коша татар».
Войско Вишневецкого постоянно участвовало в походах. Освецим отмечает, рассказывая о походе 1644 года, «из числа контингентов, доставленных частными лицами, самый многочисленный – 3000 человек принадлежал князю Иеремие Вишневецкому».
В 1646 году этот же хронист, рассказывая об очередном походе гетманского войска, перечисляет магнатов, «доставивших свои контингенты; в числе последних первое место занимает князь Еремия Вишневецкий, явившийся во главе отряда в 4000 человек».
В сентябре 1648 года войско Хмельницкого одержало победу под Пилявцами. Казачьему военачальнику не пришлось применять хитрых тактических ходов, противник сам сделал все, чтобы быть разбитым. Даже перед лицом смертельной опасности королевское воинство оставалось в плену шляхетской вседозволенности. Как пишет очевидец событий, в польском лагере не было «никакой дисциплины, никакого авторитета вождей». На сигнал тревоги никто не среагировал. На бой правильным строем вышли только хоругви киевского воеводы – они, понятно, сражались за свое кровное имущество. «…Другие хоругви выскакивали безо всякого порядка из лагеря и как какой вздумалось, так и сражались».
На следующий день картина повторилась. Поляки «завязали бой, который при таком беспорядке привел к несчастью, ибо одни хоругви сражались по два и три раза… а другие не хотели сражаться, третьи не тронулись из лагеря, четвертые безобразно и позорно бежали».
К вечеру приведенный язык объявил, что на помощь Хмельницкому пришло 40 000 татар (хотя на самом деле их было 4000). Предводители, не разобравшись, бросились бежать, за ними поспешило войско. «Что там поганство сделало с нашим табором, с оставшимися хоругвями и челядью, описывать излишне», – опускает подробности очевидец.
Среди всеобщего беспорядка присутствие духа сохранял, пожалуй, лишь Иеремия Вишневецкий. «Какой‐то тяжелый и фатальный год постиг нашу отчизну, – пишет князь архиепископу Гнезненскому. – Начиная с первых ее поражений и до теперешних, последних, мы обречены переносить это несчастье. Не хочу об этом вспоминать, чтобы скорбью не умножать скорбь, тем более что я не сомневаюсь в том, что вы… имеете достоверные и точные сведения о разгроме столь хорошо снаряженных и немалых войск. Не могу понять, случилось ли это в результате божьего гнева или же какой‐то непредусмотренности. Об одном только вынужден скорбеть, что спокойствие и слава наших народов так позорно растоптаны их подонками плебеями и данниками».
Вишневецкий не обвиняет никого в поражении под Пилявцами, он спасает то, что можно спасти:
«Однако чего бы только нам небо и несчастие наше терпеть ни приказали, нам надлежит, умоляя величие Божие, не пренебрегать средствами, направленными на сохранение отчизны, из коих самое лучшее – это быстрейшее пополнение войск, которые, наконец, умолив Бога, смогли бы остановить этого неприятеля, который так стремительно наступает на отчизну. Поэтому я, следуя горячей настойчивости рыцарства, сам остался, чтобы, взяв на себя совместно с… коронным подчашим командование, как‐нибудь задержать рассеянные войска и вывести отчизну из такого тяжелого положения».
Вишневецкий возглавил остатки войска и занялся вербовкой новобранцев. 29 июня 1649 года Хмельницкий задумал уничтожить стоявшее под Збаражем польское войско. Кроме казаков, полякам противостояли татары и прибывшие на помощь запорожцам донцы – польский хронист пишет, что «способных к бою было больше, чем 300 тысяч». Войско Вишневецкого по оценке другого шляхтича не составляло и 8000 человек.
Князь проявил тут себя и как талантливый фортификатор; он окружил лагерь огромными валами, «которые по размерам годились для 100 тысяч войска». Более месяца осажденные отражали атаки татарско-казацкой армии и сами совершали успешные вылазки. Вишневецкий был всегда на самых трудных участках. «Князь… впереди кричит: “Эй! Детки! За славу Божью, за отчизну милую и погибнуть любо!” Из огня в огонь бросается», – описывает одну из контратак польский хронист.
В то время как Вишневецкий практически в одиночку сражался с восставшей Украиной, прочие магнаты в силу своих амбиций не желали поступать под чье‐либо руководство. А ведь силы имелись немалые! Автор письма, датированного второй половиной июля 1649 года, перечисляет их:
«Пан брацлавский под Дубной имеет 3000 человек; п. Корицкий имеет 2 хоругви п. воеводы краковского, князь Корецкий – 600, стоит под Яружином; п. староста сокальский 1000 под Бродами, п. Минор 1000 под Жолбужем, галицких поветов 1000 под Галичем, скитаются все они, как блуждающие овцы, не сосредоточиваются и в такой обстановке применяют эти церемонии. Не дает им, как видно, Г. Бог столько разума, чтобы исправились все и сосредоточивались при князе (Вишневецком)».
В начале августа к Зборову подошло польское войско во главе с новым королем Яном-Казимиром. Хмельницкий оставил пехоту осаждать Вишневецкого, а сам с конницей и татарами направился к Зборову. 5 августа 1649 года королевское войско потерпело очередное поражение. От полного уничтожения поляков спас канцлер Оссолинский тем, что подкупил татарского хана Ислам-Гирея.
Вишневецкий был для Хмельницкого, что кость в горле; он понимал, пока жив этот магнат – ему не добиться полного успеха на Украине. Князь стал личным врагом казацкого гетмана – таким же, как убивший когда‐то его малолетнего сына Чаплинский.
