М. Ермолович выдвинул свою версию появления Миндовга в Новогородке: Миндовг был изгнан из Литвы и бежал с боярами в соседний Новогородок. Там его приняли, «учитывая богатый опыт Миндовга как наемника, который преданно борется за интересы своих хозяев». Однако ни изгнание Миндовга из Литвы, ни принятие его новогородцами не подтверждаются документальными известиями.
Если проанализировать результаты археологических раскопок, то можно убедиться, что в XIII веке в Новогородке появился не только «беглый Миндовг», но шло массовое проникновение на Черную Русь балтского этнического элемента. Если курганные могильники вблизи Новогрудка: д. Селец (X – XI века), д. Мольничи (XI век), д. Бротянка (X – XI века) принадлежат только дреговичам, то курганный могильник на западной окраине Новогрудка, известный под названием Батаровка, датируемый XII – XIII веками, принадлежит смешанному славяно-балтскому населению.
Численность балтских переселенцев в Черной Руси увеличивалась в связи с агрессией Тевтонского ордена. Сюда бежала уцелевшая после разгрома часть населения из Погезании и Бартии. Беглых пруссов расселял в Черной Руси и великий князь Литовский Тройден. Это, конечно, укрепляло власть литовских князей в Новогородской земле.
Итак, в середине XIII века в Черной Руси утвердился литовский князь Миндовг – личность в высшей степени примечательная. По крайней мере, вряд ли такой человек смог бы довольствоваться ролью «наемника, который преданно борется за интересы своих хозяев». Вот что писал о нем и его политике П. Д. Брянцев: «Рассматривая по летописным сказаниям деятельность Миндовга, мы видим, что этот человек был необыкновенной силы воли и характера. Он всю жизнь свою с неутомимой энергией и настойчивостью стремился к созданию прочного и сильного Литовского государства. Правда, при достижении этой цели он не разбирал средств: жестокость, хитрость и разного рода злодейства были законны в его глазах; там, где нельзя было взять откровенною силою, Миндовг сыпал золото, употреблял обман, ложь и убийство. Но только такого рода поступками он мог и удержаться в Черной Руси и образовать довольно сильное государство. Действуй Миндовг иначе – никогда бы ему не достигнуть своей цели среди тех обстоятельств, в которые он был поставлен».
Миндовгу пришлось вести длительную борьбу за обладание Черной Русью. Его основными противниками были галицко-волынские князья, имевшие также определенное влияние в Новогородской земле. Особого ожесточения эта борьба достигла в 1252 году, когда волынские князья захватили Черную Русь. Однако мудрая, а подчас коварная дипломатия Миндовга сумела разрушить коалицию враждебных государств и принудила волынских князей к миру, который от имени Литвы заключил (около 1253 года) Войшелк. Договор был скреплен браком Шварна Даниловича с дочерью Миндовга. По условиям мира Черная Русь осталась за Литвой: в ней правил Войшелк. Но затем князь Войшелк решил оставить «княжение свое», постригся в монахи и передал Черную Русь князю Роману Даниловичу: он дал ему «Новогородок от Миндовга», а Слоним, Волковыск «и все городы от себе». Нам не известна причина такой щедрости Войшелка, но, вероятнее всего, Литва вновь оказалась в критическом положении. Нам неясны и условия, на которых галицко-волынский князь получил Черную Русь: возможно, Роман Данилович владел ею на правах вассала великого князя Литовского, возможно, Новогородская земля отдавалась галицко-волынским князьям как военная добыча. Впрочем, это не столь существенно, так как власть галицко-волынских князей над Черной Русью длилась недолго.
После убийства Миндовга Войшелк вынужден был бежать в Пинск, но в 1264 году с войском пинян вернулся, овладел Новогородком и объявил себя великим князем Литовским.
Соперничество между литовцами и галицко-волынскими князьями из‐за Новогородка продолжалось и при преемниках Войшелка. В 1274 году Лев Данилович с татарами пришел к Новогородку и взял окольный город, но вынужден был отступить. В 1277 году галицко-волынские князья вновь совершили поход на Черную Русь.
Постоянная борьба между галицко-волынскими и литовскими князьями не прошла бесследно для города. Если во второй половине XIII века он считался столицей Великого княжества Литовского, то после 1268 года теряет этот статус, который переходит к Трокам, а с 1323 года – к Вильно.
В первой половине XIV века великий князь Литовский Гедимин отдал во владение своему сыну Кориату «Новгород князство с Волковыйском и Мстибоговом», а в 1394 году Новогрудок становится одним из центров великокняжеского домена.
2. Установление власти литовских князей в Полоцком и Витебском княжествах
Одним из первых фактически независимых от Киева княжеств стало Полоцкое. Расположенное на северо-западной окраине Руси, оно занимало почти половину территории современной Беларуси и своими размерами превосходило многие европейские государства.
Владения полоцких князей в XI – XII веках простирались до Рижского залива, включая города в пределах нынешней Латвии – Кокнесе (Кукенойс) и Ерсику (Герцике). К Полоцкой земле относились города Минск, Витебск, Друцк, Лукомль, Заславль, Логойск, Браслав, Борисов и др.
Единство Полоцкой земли не было прочным, и уже после смерти Всеслава (1101 год) она была разделена между его сыновьями. Феодальные междоусобицы и раздробленность на уделы ослабляли Полоцкую землю. Временами Полоцк оказывался в зависимости от смоленских и черниговских князей. Витебск (Видбеск) впервые упоминается под 1021 годом. В XI веке он представлял собой крупный ремесленный и торговый центр Полоцкого княжества, однако с 1165 года Витебский удел обособился и стал фактически независимым от Полоцка.
М. Ермолович утверждает, что «к 1180 г. Полотчина встает не только в единстве своей метрополии, но и в тесной связи со своими колониями в Нижнем Подвинье и Верхнем Понеманье. Она опять набрала свою былую мощь и, известно, не могла мириться с тем, что такая важная часть ее, как Друцкий удел, еще была отрезана от нее, и потому послала туда свои соединенные силы».
Однако привлечение в войско литовских дружин свидетельствует не об усилении Полоцкого княжества, а об обратном, ибо как раз отсутствие собственных сил заставило Полоцк прибегать к разорительной помощи наемников. Не в пользу возросшей мощи Полоцка свидетельствуют и его войны с вассалами, которые отказываются признать верховную власть сюзерена.
Но если во второй половине XII века полоцкие, витебские и минские князья иной раз использовали литовские дружины во время феодальных усобиц (например, в 1162, 1180, 1198 годах), то в начале XIII века положение в корне меняется. Еще до образования Литовского государства местные племенные князья делали частые набеги на соседние русские земли. В то время их целью было не присоединение чужой территории, а грабеж, захват пленных, скота. О борьбе полоцких князей с литовцами свидетельствует автор «Слова о полку Игореве»: «Изяслав, сын Васильков, позвенел своими острыми мечами о шлемы литовские». М. Стрыйковский сообщает, что в 1205 и 1207 годах, «видя разлад и несогласие внутреннее между князьями русскими, охваченные жаждой добычи», литовцы организовали походы на русские земли. Об этом свидетельствует и «Хроника» Генриха Латвийского. Так, полоцкий князь Владимир в 1212 году вынужден был заключить невыгодное для себя соглашение с орденом, чтобы, «возобновив мир, тем легче противостоять литовцам». По сообщениям Я. Длугоша, в 1216 году литовские дружины, которые грабили окрестности Полоцка, были разгромлены и выгнаны смоленским князем Мстиславом Давыдовичем.
