1. РАСЦВЕТ ГОРОДОВ И ЕВРОПА ГОРОЖАН
Как мы уже видели, даже если средневековый город оставался на том же месте, что и древний, его облик, а главное, его функции коренным образом меняются. Средневековый город лишь во вторую очередь выполняет военную функцию, поскольку главными военными центрами остаются сеньориальные замки. Зато город уверенно принимает на себя функцию экономическую, которая в античности была существенно менее важна, потому что население городов было крайне невелико, за исключением разве что Рима да некоторых городов Востока. Античные города, в отличие от средневековых, не были крупными центрами потребления. А еще средневековый город становится центром разного рода обменов, поскольку рынки и ярмарки перемещаются в города. Средневековый город полицентричен, но рынок в нем, вообще говоря, — наиболее заметный и важный из всех центров. И наконец, еще одно новшество: место мастерских, имевшихся в больших античных имениях, занимают лавки городских ремесленников, и, как следствие, усиливается производственная функция города. О средневековых ремеслах напоминает топонимика современных городов, где до сих пор то и дело попадаются то улица Кожевников, то улица Суконщиков. При этом у жителей средневекового города сохраняется и даже усиливается городская ментальность; она представляет собой важную часть самобытности и могущества городов. Оппозиция город/деревня, приблизительно соответствовавшая оппозиции цивилизация/варварство, была отчетливо выражена уже в римском мире. Она еще больше усиливается в Средние века, когда, как известно, крестьянская масса состоит из людей, которых весь христианский мир зовет «вилланами»[26], — долгое время они сохраняли статус «несвободных» людей, рабов, потом сервов, в то время как понятие «горожанин» совпадало с понятием «свободный». Кстати, именно в Средние века родилась немецкая пословица: «Городской воздух делает свободным» (Stadtluft macht frei).
Кроме того, христианство подхватило и усилило античную концепцию города, идущую от Аристотеля и Цицерона. Для них город — это не стены, а люди, которые в этом городе живут. Эти взгляды широко распространились в Средние века, поскольку их разделяли великие мыслители Августин и Исидор Севильский, имевшие огромное влияние на умы. Мы встретим эту концепцию в поразительной серии проповедей, которые произнес в Аугсбурге в середине XIII века доминиканец Альберт Великий. В этих проповедях, на латыни и немецком, он предлагает своеобразную теологию города, исследование городского духа: узкие и темные улочки ассоциируются у него с адом, а широкие площади — с раем. Мы видим, таким образом, что к XIII веку частью городской ментальности становится урбанистическая картина мира.
И впрямь, если средневековые дороги утратили основательность античных дорог и стали просто «местом, по которому идут и едут», то города начиная с XII века уже заботились о чистоте, все больше улиц было вымощено, устанавливались правила избавления от отбросов и помоев; возводились памятники, которые не только должны были формировать образ могущественной власти, но и выражали стремление к прекрасному. Именно в городе в Средние века выковывается идея красоты, новой красоты, отличавшейся от античной, которая забывалась по мере того, как уходила в прошлое античная эстетика. Умберто Эко прекрасно показал это возникновение средневековой красоты, воплощенной в памятниках и получившей теоретическое обоснование благодаря созданной в городах схоластике.
К европейскому городу теперь более чем когда-либо подходит определение итало-американского историка Роберто Лопеса: город — это «состояние души». Надо сказать, что образ города в Средние века соединял в себе одновременно материальные реалии и умозрительные представления. Возьмем, например, стены. Античность оставила в наследство средневековому городу стены, зачастую высокие, как в Риме III века, возведенные для защиты от варварских нашествий. Но большей частью эти стены лежали в руинах. Средневековые люди чинили или, чаще, заново возводили стены не только для обороны, но прежде всего потому, что стены были важнейшим символом города. Настоящий город должны были окружать стены. Когда города получат юридический статус и станут пользоваться печатями, стены часто будут воспроизводить на этих печатях. Поскольку стенам придают такое важное значение, это влечет за собой особый интерес к воротам. Через ворота проходили люди, скот, ввозили продовольствие; они воплощали диалектику «внутри — снаружи», которая была существенной для христианского Средневековья и оставила глубокий след во всей Европе. Внутреннее — в территориальном, социальном и духовном отношении — пространство было привилегированным по отношению к пространству внешнему. «Включить нечто в себя», усвоить — стало в Европе традицией и ценностью.
ЕПИСКОПСКИЕ ГОРОДА
Первым типом города, распространившимся в средневековой Европе, был епископский город. Присутствие епископа даже стало основным признаком города, потому что во главе любой мало-мальски значительной группы людей обязательно должен был стоять епископ; он нес ответственность за ритуалы новой религии, которые отправлялись главным образом в церквях внутри городов. Городское население теперь состояло из верующих христиан, и особенно показательной и революционной чертой новой организации городской жизни стало «поселение» мертвых в городах. Мертвое тело уже не было, как у древних, источником ужаса: христианство вернуло в город старые кладбища и основало новые. Город мертвых расположился внутри города живых.
«БОЛЬШИЕ» ГОРОДА
В течение XIII века в ходе городского развития стало больше малых и средних городов, а крупные города, которых было немного, увеличились. Не следует представлять себе города средневековой латинской Европы по образцу современных мегаполисов или больших городов византийского и мусульманского Востока. В Средние века большой западный город насчитывал от десяти до двадцати тысяч жителей. На общем фоне выделялись Палермо и Барселона (около 50 тыс. жителей), Лондон, Гент, Генуя, а на мусульманской территории — Кордова (приблизительно 60 тыс.). В Болонье насчитывалось, по-видимому, от 60 до 70 тыс. жителей, в Милане — 75 тыс. И только Флоренция и Венеция насчитывали 100 тыс. жителей или более, самым же крупным городом был, бесспорно, Париж: судя по всему, его население достигало к 1300 году 200 тыс. человек.
ГОРОДСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Развитие и высокий престиж городов способствовали такому же бурному развитию литературы — в пределах, ограниченных обращением рукописей. Это были городские хроники, восхваление городов. В ту эпоху не любовались ни горами, ни побережьями, не существовало еще даже самого понятия пейзажа, так что из всего географического разнообразия средневековые европейцы имели возможность восхищаться только городами. Восхищение вызывала и многолюдность городов, и их бурная экономическая активность, а также красота памятников, разнообразие ремесел, широкое распространение культуры, многочисленность и красота церквей, плодородность почв, — поскольку город был центром, объединявшим вокруг себя деревни, — и наконец, память о прошлом города, зачастую легендарном, мифы о его создании и героях-основателях. Подобные мифы бытовали еще в античности, и вот теперь Средневековье обновляло эту традицию. Города способствовали формированию чувства истории, появлялась на свет европейская историография. Города, наряду с аббатствами, были основными темами исторической науки, делавшей тогда первые шаги. Из этих похвал городам наиболее выдающимся, наиболее примечательным был, вероятно, латинский трактат «Чудеса [magnalia, «великие вещи»] города Милана», сочинение миланского педагога Бонвезино далла Рива (1288).
