ПРОСВЕЩЕННЫЕ РЕФОРМАТОРЫ
Тон реформам задавал «просвещенный аристократ» дон Педро Аранда, который возглавлял Совет Кастилии (высший орган управления страны) и был главнокомандующим столичного гарнизона. Аранда и дон Педро Кампоманес, генеральный прокурор Совета Кастилии, прибегли к услугам Пабло де Олавиде, перуанского реформатора, пылавшего энтузиазмом и наделенного разнообразными талантами. С 1766 года и до ареста инквизицией десять лет спустя Олавиде отстаивал необходимость реформ, пытался осуществить их на практике и принимал на себя несущуюся со всех сторон критику. Он занимался всем: государственными субсидиями, созданием запасов зерна на случай голода, сохранением пахотных земель, отступавших под натиском пастбищ, распределением муниципальных и общественных территорий, организацией свободного обращения земель, полученных по наследству без права передачи или продажи, а также земель, полученных по праву мертвой руки; еще он защищал местное самоуправление от посягательств знати, провел университетскую реформу для повышения качества преподавания и сокращения влияния в учебных заведениях «главных коллегий» (colegiales mayores).
РЕАКЦИЯ СТАРОГО ПОРЯДКА
С 1769 года реформаторский пыл начал угасать. Аранда приказал провести расследование деятельности Олавиде в колониях Сьерра-Морена и без предупреждения отстранил дона Пабло от должности. Суд оправдал Олавиде и восстановил в должности, однако всего через год новый указ ограничил его возможности, а главный оплот реформ в Мадриде, Кампоманес, потерял место генерального суперинтенданта (этот чиновник ведал земельной реформой). В 1774 году инквизиция начала свое расследование деятельности Олавиде, в ноябре 1776 года он был заключен в тюрьму, а в 1778 году изгнан из Испании. Также досталось Гримальди, министру иностранных дел, за вмешательство в политику реформ и за «чрезмерные уступки» другим странам.
Что касается Кампоманеса, в документах, которые тайно подбросили Карлосу III, содержались различные обвинения против генерального прокурора. Тем не менее Кампоманес остался на своем посту, в 1779 году был избран главой общества овцеводов «Ла Места», а три года спустя возглавил Совет Кастилии. В 1795 году он оценил реформы, которые сам инициировал тридцатью годами ранее, вновь подтвердил свою приверженность принципу свободной торговли: «личный интерес» является «основным условием процветания»; на сей раз он ни словом не обмолвился о структурных изменениях, которые сам поддерживал в прошлом и которые Олавиде пытался осуществить.
Граф Флоридабланка
Государственный секретарь с 1776 года, дон Хосе Мориньо, граф Флоридабланка, сумел распространить дух реформаторства на 1780-е годы. Успехи на международном поприще обеспечили ему должность первого министра короны, что позволяло графу справляться с интригами Педро Аранды и других сановников, возмущенных укреплением позиций мелкого дворянства: обучаясь в государственных университетах и поступая на государственную службу, эти дворяне приобретали положение и власть, то есть привилегии, которые по-прежнему считались достоянием пэров королевства и их отпрысков. В конфликте между привилегиями по праву рождения и привилегиями за службу государству отразилось социальное напряжение первой половины XVII века, борьба между высшим дворянством, а именно арагонской фракцией, окружавшей графа Аранду, старшего офицера страны, и дворянством мелкопоместным, которое добивалось высоких постов и продвижения по службе личным мужеством и упорным трудом. Благодаря реформам Бурбоны, прежде всего Карлос III, возродили престиж воинской службы, и аристократы вновь потянулись в армию и на флот. В 1771 году король учредил новый военный орден — «для вознаграждения заслуг и свершений»; правда, рыцарями этого ордена могли стать лишь люди благородного происхождения, по крайней мере, по отцу.
В 1787 году граф Флоридабланка основал Государственную хунту (Junta de Estado), полноценный кабинет министров, который собирался по меньшей мере раз в неделю под его собственным председательством. Принципы деятельности кабинета определял «Тайный указ» («Instruccion reservada») от июля 1788 года. Документ начинался словами о защите католической веры, далее следовало подробное изложение программы реформ, осуществленных в просвещенное правление Карлоса III. Впрочем, если Флоридабланка и придерживался достаточно прогрессивных взглядов, события 1789 года за северной границей заставили его и прочих министров вспомнить о традиционных ценностях. Правление Карлоса III завершилось сворачиванием реформ, призванных восстановить страну после депрессии XVII века.
Конец XVII столетия ознаменовался ростом сельскохозяйственного производства, которое, в свою очередь, стимулировало рост населения. Медленное, но стабильное увеличение числа ртов, которые требовалось кормить, вело к увеличению цен на сельскохозяйственную продукцию и землю, а также к распашке новых земель. Так как в целом производительность оставалась на прежнем уровне (не в последнюю очередь из-за ограничений на свободный оборот земли), рост спроса на продукты сельского хозяйства обернулся усилением эксплуатации арендаторов и работников, что спровоцировало спад и продовольственный кризис в конце XVIII века. Несмотря на смелые попытки отдельных коммун и стремительное развитие Каталонии, Испания XVIII столетия представляла собой страну, закостеневшую в традиционной экономике и традиционном общественном устройстве.
ВОЙНА ПРОТИВ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
События 1789 года в соседней Франции оказались катализатором; Испании пришлось приспосабливаться к переменам. Страна, по крайней мере номинально, все еще владела самым большим числом колоний, на которые притязали два основных претендента на господство в Европе и в других регионах мира — Франция и Британия. Карлос IV и его сын и наследник Фердинанд VII были марионетками в руках аристократов: первый — покорный и равнодушный, второй — «отталкивающая личность», робкий и двуличный, а королевство и колонии переживали худшие времена за свою долгую историю.
В 1789-1790 годах страх, который внушала аристократии Французская революция, усугублялся недовольством населения по поводу дефицита продуктов питания по всей северной Испании, от Барселоны до Галисии. Граф Флоридабланка усилил охрану границы, а поток беженцев из Франции, в том числе 6000 священников, укреплял контрреволюционные настроения в стране; находились те, кто призывал к крестовому походу против французской «голытьбы».
Эти события поставили Испанию в весьма деликатное положение, а король Карлос IV выказывал нерешительность и нежелание вникать в государственные и личные затруднения. Прибытие ко двору дона Мануэля Годоя заставило короля, супруга которого высоко ценила молодого и привлекательного офицера гвардии из Бадахоса, в том же году отправить в отставку Флоридабланку, заменить того Арандой, а затем позволить Годою принять командование армией и объявить войну Франции после казни Людовика XVI. Желание Карлоса IV восстановить французскую ветвь династии получило поддержку тех, кто распоряжался деньгами, и, в последний раз в испанской истории, личные армии аристократов вывели на поле брани. Война привлекала тех, кто знал, какими военными и военно-морскими возможностями обладает страна. Официально королевская армия в 1791 году состояла из 50 000 солдат и офицеров — и 366 генералов; то есть один генерал приходился на 137 солдат.
