К сентябрю 1936 года географическое распределение противников фактически совпало с электоральными предпочтениями и растущей поляризацией политических институтов Второй республики. Тем не менее, как ни удивительно, Сарагоса и Севилья, к примеру, были на стороне мятежников с самого начала, а вот Гипускоа и Бискайя — на стороне лоялистов; они отказались примкнуть к каталонским революционерам и до своей капитуляции перед «движением националистов» летом 1937 года жили относительно спокойно, придерживаясь консервативных и ультра-католических взглядов, во многом схожих с теми, за которые ратовали генералы и полковники.
Не только регионы и крупные города искали собственных путей в этом хаосе; даже семьи разделялись по политическим пристрастиям или оказывались по разные стороны очередного территориального раздела. В отличие от войн с другими странами, которые сплачивали страну перед лицом внешнего врага, внутренние конфликты оборачивались затяжной войной на износ, обе стороны навязывали населению собственное представление о наилучшем государственном устройстве и безжалостно уничтожали страну, за которую на словах сражались.
От «пронунсиаменто» к гражданской войне
В первые два месяца конфликта противники накапливали силы, опираясь на те самые социальные и территориальные различия, которые привели Иберийский полуостров к столь плачевному состоянию. Лоялисты пытались, насколько это было возможно, восстановить авторитет государства и организовать оборону, а мятежники тем временем двинулись на центр власти, на Мадрид. Однако вначале им пришлось переправить марокканскую армию через Гибралтарский пролив. Эта операция стала возможной благодаря соглашению с Италией и Германией, которые предоставили транспортные самолеты, а также по причине слабости республиканского флота, неспособного эффективно патрулировать воды Средиземного моря. Дальность плавания кораблей и их огневая мощь оставляли желать лучшего, а запрет на дозаправку в Гибралтаре и Танжере сделал республиканский флот попросту беспомощным.
Битва за Мадрид осенью-зимой 1936 года была первым масштабным столкновением сил правительства и мятежников. Пять месяцев жестоких боев послужили примером изнурительной войны на износ, которая ожидала Испанию. Бои велись за каждый квартал. Жители Мадрида сражались решительно и храбро и утешались мыслью, что соратники из-за рубежа спешат на помощь, пусть Великобритания и Франция, от которых демократическое правительство тщетно ожидало поставок оружия и снаряжения по низким ценам, предпочитали остаться в стороне и не замечать открытой поддержки мятежников, оказываемой Италией и Германией. Единственной страной, выступившей в защиту испанской республики, был Советский Союз: первые советские танки вступили в бой на окраинах Мадрида 24 октября, а советские истребители появились в небе неделю спустя.
Международный коммунизм (Коминтерн) также оказывал республике поддержку, как моральную, так и, если позволено употребить это слово, материальную, вербуя многочисленных бойцов «за свободу и демократию». Международная выставка в Париже в 1937 году с участием испанских художников стала политической площадкой для выражения солидарности с Испанией. Пабло Пикассо выставил свое знаменитое обвинение расправы над мирным населением крохотного городка Герника, который стал олицетворением баскского национализма. Жоан Миро, Сальвадор Дали и скульптор Хулио Гонсалес также выставили свои работы. Не менее горячо республику поддержал прошедший в Валенсии в июле 1937 года Второй международный конгресс писателей против войны.
«Герника». Пабло Пикассо. Музей Прадо, Мадрид
Четырнадцатого октября 1936 года первые иностранные добровольцы прибыли в Альбасете, чтобы пройти подготовку и направиться в Мадрид, где они оказались за день до того, как мятежники начали атаку на столицу. В целом около 35 000 добровольцев (из них 10 000 французов и около 2000 британцев), воевали в составе интернациональных бригад с 8 ноября 1936 года по 15 ноября 1938 года; последняя дата — день военного парада в Барселоне в их честь, когда Долорес Ибаррури (Пассионария) заявила в прощальной речи: «Вы вправе гордиться собой. Мы никогда вас не забудем». Значительные потери среди добровольцев доказали их мужество и преданность республике, а их вклад в «битву идей» за пределами Испании попросту неизмерим. Ни один другой конфликт XX века не завладел в такой степени вниманием писателей, поэтов и кинематографистов, произведения которых свидетельствуют о доблести и благородстве этих людей, которые в «Битве у Эль-Харама» (6-27 февраля 1937 года) жертвовали своими жизнями, пускай понапрасну, ради свободы и социальной справедливости.
Впрочем, в широкомасштабной гражданской войне, когда силы противников составляли не менее полумиллиона человек с каждой стороны, личное мужество и самопожертвование значили куда меньше, чем финансовые ресурсы и технические средства, военные технологии и общность цели. По всем этим показателям существенный перевес был в пользу мятежников. Инициатива постоянно находилась в их руках, тогда как республиканцы лишь отвечали, подсчитывая убытки и отдавая позицию за позицией, и надеялись, вопреки реальности, на мирное урегулирование — или на вспышку насилия по всей Европе.
МЯТЕЖНИКИ
К концу августа 1936 года граница между двумя Испаниями проходила на запад от Малаги широким полукругом вокруг Мадрида на восток, к Сарагосе и Пиренеям, и на северо-запад (Галисия). Между Наваррой и Галисией находились Астурия и провинция басков. Власть мятежников охватывала треть территории и менее трети населения страны, однако им удалось закрепиться в основных зерновых регионах Испании. Военное превосходство мятежников основывалось на африканской армии (около 25 000 марокканцев и легионеров). В захваченных областях провели всеобщую мобилизацию, мужчин призывного возраста из среднего и верхнего классов зачислили в качестве сержантского состава, чтобы создать привычную цепочку командования. Кроме того, к январю 1937 года в рядах мятежников насчитывалось 22 000 итальянцев, 20 000 португальцев, 6500 немцев и несколько тысяч добровольцев из других стран.
Сила и решительность мятежников не вызывали сомнений, а их командиры всецело опирались на националистическое движение. Первого октября 1936 года по предложению главы военно-воздушных сил генерала Кинделана общее командование передали генералу Франко, которому подчинялись наиболее боеспособные армейские подразделения. Он был профессиональным солдатом с безупречной репутацией и всегда и везде проявлял себя защитником закона и порядка и непоколебимым приверженцем традиционных ценностей. Вдобавок он не оказывал предпочтения никакой идеологии, что делало его идеальным арбитром над многочисленными политическими группировками.
Продовольствие и оборудование поступали в значительных объемах, их закупали в кредит. Португалия помогала мятежникам поставками оружия, Германия и Италия признали режим Франко законным 18 ноября 1936 года, через десять дней после начала осады Мадрида. Однако не только эти страны поддерживали мятежников. Агенты и дипломатические представители «националистов» могли приобретать в кредит в «зоне фунта стерлингов и доллара» оборудование и вооружение, которые республиканское правительство добывало с большими затруднениями и только за наличные.
