И что это была за эклектичная экономическая система! С одной стороны — рынок и экономический либерализм, с другой — значительная доля государственного участия и вмешательства. Помимо империи Маттеи существовала огромная государственная холдинговая компания — Институт промышленной реконструкции, сохранившийся с фашистских времен и обеспечивавший государству контроль над широким сектором экономики. Сюда входили авиалинии («Алиталия»), автомобилестроение («Альфа Ромео»), кораблестроение, строительство автострад, машиностроение — и особенно банки и кредитные учреждения, предоставлявшие промышленности дешевые займы, тогда как для всех остальных получение кредита было предельно затруднено. В политическом отношении этот широкий государственный сектор был нужен христианским демократам как средство достижения собственных целей: государственные корпорации предоставляли подходящие рабочие места для «преданных сторонников». Экономическая политика была столь же прагматичной. Эйнауди и его команда верили в свободную торговлю, но были готовы в 1950-х навязать пошлину со средней долей 24 % для защиты новых отраслей итальянской промышленности. Ее отменили только с созданием Европейского экономического союза в 1957 году; она действительно ограждала внутренний рынок и позволяла новым отраслям отечественной промышленности развиваться относительно спокойно, без оглядки на международную конкуренцию. Протекционизм обычно непродуктивен, когда вводится как репрессивная мера; однако в этом контексте он сработал, поскольку в 1950–1951 годах произошло увеличение спроса вследствие резкого возрастания потребления, вызванного началом Корейской войны, что позволило увеличить внешние продажи и тем самым разместить итальянские товары на зарубежных рынках. Вдобавок развивалась индустрия туризма, европейцы с севера ехали понежиться на таких солнечных курортах, как Римини, Езоло, Капри и Виареджо, и познакомиться с огромным культурным и историческим наследием Италии. В результате страна ввозила технологии, требовавшиеся для роста, не сталкиваясь при этом с проблемами оплаты.
Региональные проблемы Меццоджорно, однако, остались и даже обострились в связи с усилением эмиграции в Северную Европу и переселением южных итальянцев в Турин и Милан. Приток дешевой рабочей силы не только обеспечивал экономический рост и удерживал заработную плату в северных регионах на низком уровне, но и требовал определенных затрат. Переселение из южных областей, разумеется, вызывало сокращение трудоспособного населения, что не могло способствовать экономическому росту Юга, несмотря на пересылку денег от мигрантов, которая, конечно, способствовала облегчению бедности. Были предприняты попытки разрешить этот больной вопрос. В 1950 году была учреждена «Касса в пользу Юга» («Cassa per il Mezzogiorno») для управления инвестициями в инфраструктуру. В 1954 году план Ванони, так и не представленный парламенту, поставил следующую экономическую задачу: достичь двойных показателей экономического роста Юга по сравнению с Севером. Кроме того, в 1956 году было учреждено министерство государственных участий (национализированных отраслей промышленности), которое должно было обеспечить размещение 60 % государственных инвестиций на юге. В общем, на юг хлынули огромные денежные потоки. Несомненно, были достигнуты успехи в ведущих отраслях промышленности, но большая часть денег — до трети — была направлена по неподходящим каналам. Капиталовложения часто незаконно размещались или распределялись согласно политическим велениям и в результате расточались на такие пустопорожние проекты, как строительство деревень, где никто никогда не жил, дорог, ведущих никуда, и бесполезных дамб. Государственные корпорации строили капиталоемкие, требующие огромных издержек предприятия, где было занято мало людей, закупали комплектующие и детали на севере и продавали готовую продукцию на других рынках. Такие «заводы-гиганты» заполонили южные области, но реальной прибыли в экономику от них не было.
Де Гаспери не только руководил реконструкцией экономики, но и вывел Италию на позицию, которую она сейчас занимает в международном сообществе: стойкой участницы западного союза и непреклонной сторонницы процесса европейской интеграции. В этом ему помог министр иностранных дел, интернационалист Карло Сфорца, состоявший в «Партии действия», затем перешедший в республиканское партийное меньшинство. Де Гаспери и Сфорца ввели Италию в НАТО в 1949 году и заложили основы положения Италии как инициатора Европейского объединения угля и стали и Европейского экономического сообщества в 1957-м. Действительно, договор, учредивший ЕЭС, был подписан в итальянской столице. Ценой стабильности в период Де Гаспери было уклонение от любых радикальных перемен, но все же он не закрывал глаза на больные социальные вопросы. Самым смелым его шагом была попытка аграрной реформы в 1950-е, в ходе которой государство выкупило около двух миллионов акров невозделанной земли в пользу мелких землевладельцев.
На выборах 1953 года произошло серьезное падение рейтинга христианских демократов до 40 %, прекратившее карьеру Де Гаспери. На следующий год он умер, и его уход со сцены оставил в итальянской политике пустоту, которую так и не удалось заполнить. Не оказалось никого, кто мог бы осуществлять необходимую политическую балансировку с тем же искусством. То же можно сказать и о Луиджи Эйнауди, чье президентство кончилось в 1955 году, а достойная замена нашлась ему только в 1978 году в лице Сандро Пертини. Целый ряд правительств и премьер-министров сменяли друг друга с 1953 по 1960 год: Пелла, Фанфани (три раза), Шельба, Сеньи (дважды), Дзоли и Тамброни, все старались удержать христианских демократов у власти политической акробатикой. Тем временем христианские демократы создавали систему попечительства, внедряя в бюрократический аппарат и основные учреждения своих сторонников, а также направо и налево раздавая «пособия», чтобы упрочить свое влияние в стране, и таким образом сделали труднодостижимыми любые настоящие перемены, что бы ни происходило в парламенте в ближайшие годы.
Напрашивается вывод, что при бесконечной чехарде правительств и премьер-министров Италия была политически нестабильной страной. Однако это не так. Актеры менялись, но сценарий оставался в общем тот же. Да и основные действующие лица в чередовавшихся правительствах были поразительно схожи между собой. Преемственность и стабильность были достигнуты на итальянский манер. Это явление дожило до наших дней, как и обманчивая последовательность в макроэкономической политике, где все время во главе стоит Банк Италии. При всей ее последовательности политической системе не удалось завоевать популярность среди населения. На том этапе итальянцы мало заботились об официальной и «высокой» политике: исследование общественного мнения того периода выявило, что 40 % взрослых не знают имени премьер-министра; некий журналист, основываясь на полученных им данных, утверждал, что только 1500 человек во всей стране читают политические страницы газет.
Оппозиционные партии
А что же левые? Коммунисты под началом Тольятти оставались самой значительной левой группой, несмотря на идеологические разногласия с Советским Союзом (особенно после вторжения в Венгрию) и размышления о том, как быть с растущими успехами итальянского капитализма. Де Гаспери исключил их из правительства на раннем этапе, но они сохранили большую численность и поразительную организацию на местах. Им не удалось создать подлинно народное альтернативное движение и даже эффективную парламентскую оппозицию, хотя вместе с революционными социалистами они контролировали треть мест в палате депутатов. Да и не это было их главной целью. На самом деле они обеспечили себе довольно широкую поддержку идеологически непредвзятых представителей всех классов, которые испытывали растущую неприязнь к клерикализму. Коммунисты также пользовались поддержкой многих художников и интеллектуалов этого периода: их единомышленниками были Пазолини, Висконти, Де Сика, Моравиа, Квазимодо, Леви и Гуттозо и многие другие. Быть может, самые большие победы коммунистическая партия одержала в местных органах власти, где в ней видели партию достойного и неподкупного правления: под ее контроль попали Болонья, Флоренция, Милан, Турин и Генуя. Большой помехой для коммунистов было дробление итальянского профсоюзного движения, которое в 1949 году распалось на три группы, лишив коммунистическую партию возможности контролировать сильное и единое движение. Всеобщая итальянская конфедерация труда (ВИКТ) осталась в ведении коммунистической партии, а христианские демократы теперь контролировали Итальянскую конфедерацию профсоюзов трудящихся (ИКПТ), между тем как социалисты — Итальянский союз труда (ИСТ).
