– Тихо тут, – сказала Лора, – даже птицы не поют.
– Да здесь они почти и не водятся, – откликнулся я. – Тут встречаются какие-то местные крупные орлы, охотятся на горных коз. И знаешь, как охотятся? Поднять такую добычу в воздух они не могут, большая слишком, потому используют оригинальный метод добычи пропитания. Заметив пасущуюся на скалах козу, они пикируют вниз и в последний момент распахивают крылья, пугая животное. Коза шарахается в сторону, падает в пропасть и разбивается. Обед готов.
– Хитро. Правда, никаких коз я тут не видела.
– Зато слышала. Помнишь, кто-то громко гавкал ночью в темноте? Вот это они и есть. Здешние козы не блеют, а именно гавкают. Порода такая.
– Так вот кто это был… – протянула девушка. – Я-то думала, это какие-нибудь койоты или что-то подобное.
– Нет, кроме волков, других собаковидных хищников тут не водится. Равнинные волки полностью вытеснили всех конкурентов, но и они живут только в лесах. В пустошах и горах их нет совсем.
Некоторое время мы молчали, любуясь встающим над Северным Кряжем солнцем. Вид на долину открывался просто великолепный. Хвойный лес, покрывавший далекие горные склоны, походил издалека на пушистый зеленый ковер. Низкие облака цеплялись за вершины утесов, оставляя на них стремительно убегающие куда-то тени. Тропа, извиваясь, вела вниз и терялась среди камней и низкого кустарника. Я на всякий случай оглянулся.
– Не дрейфь, Ударник, не погонятся, – поспешила успокоить меня Лора, – они еще полдня будут отходить с похмелья и думать, не привиделся ли им наш визит. К вечеру, может, сообразят, что мы у них «калаши» сперли.
– Странные они, – высказал я давно мучившую меня мысль.
– Да просто собрали на отдаленную заставу всех чудиков и пьяниц с окрестных гарнизонов, чтобы под ногами не путались. Была раньше в Штабе такая практика: если обнаруживались среди пограничников ущербные, которых и выгнать жалко, и к делу толком не пристроишь, их отправляли служить в какое-нибудь захолустье, где контрабандисты-то появляются раз в полгода по обещанию, чтобы и под рукой на всякий случай были, и перед начальством не отсвечивали… Что?
– Да нет, ничего, – мрачно ответил я, но скрыть эмоции все равно не получилось: меня выдало выражение лица. Вот, значит, как на шестнадцатой заставе Клондала оказались люди, поголовно имеющие те или иные… хм… скажем так, особенности. Недаром при первом знакомстве с личным составом я обозвал тамошних обитателей инвалидной командой, а само это заведение – богадельней. Да и вообще шестнадцатая всегда считалась тихим, даже скучноватым местом. Выходит, ее и поставили посреди пустошей лишь для того, чтобы убрать таких, как я, с глаз долой. Недаром Беккер предлагал мне в свое время перевестись в Штаб, намекая, что я достоин большего…
– Слышал? – Лора внезапно остановилась и принялась встревоженно осматриваться. Я навострил уши. Поначалу мне не удалось различить ничего, кроме ставшего уже привычным шума ветра, а потом откуда-то издалека донеслось едва различимое конское ржание.
– Вроде лошадь? – неуверенно произнес я.
– Ага, и чьи-то голоса. Думаю, кочевники. Давай-ка сойдем с тропы на всякий случай…
Мы увидели друг друга почти одновременно. Трое вооруженных всадников на низкорослых лошаденках, похоже, дозорный отряд, трусили вверх по тропе, выстроившись друг за другом. Стоило мне выглянуть из-за камня, как первый из троицы резко остановил лошадь и схватился за притороченный к седлу карабин. Двое других тоже вскинули стволы.
– Ир-кан, халсери уссула, аманут! – выкрикнул один из них на непонятном языке.
– Чего он сказал? – обернулся я к Лоре.
– А хрен его знает, – пожала плечами та, – не понимаю я это собачье наречие.
Не дождавшись ответа, всадник вскинул карабин и выстрелил в воздух. А вот его спутники, похоже, решили не тянуть время и сразу открыли огонь на поражение. Я едва успел спрятаться за валун, когда по нему защелкали пули, и мне за шиворот посыпался мох вместе с гранитной крошкой. Лора бросилась ничком на землю, перекатилась под укрытие валявшегося меж камней старого древесного ствола и выпустила короткую очередь из автомата. Лошадь одного из всадников испуганно шарахнулась назад, оступилась и повалилась наземь, сбросив с себя седока. Притаившись за обломком скалы, я тоже прильнул к прицелу и, поймав стволом одного из противников, нажал на спуск. Автомат дернулся, выплюнув короткую очередь. Не попал: стрелять сверху вниз оказалось не слишком удобно, обзор перекрывала россыпь беспорядочно торчащих из земли скальных обломков.
– Вот тебе «аманут», сука! – процедила сквозь зубы Лора, отправив в цель еще одну порцию свинца. Второй всадник дернулся и тяжело повалился наземь. Третий, пригнувшись в седле, пустил лошадь наутек, нахлестывая ее плетью. Этого я достал, расстреляв остатки рожка: беглец всплеснул руками и скатился на бок, но запутался в стремени. Перепуганная лошадь потащила его за собой, и мне осталось лишь наблюдать, как его голова безвольно подпрыгивает, ударяясь о камни.
Удивительно, но те двое, которых положила своим огнем Лора, были живы. Один лежал без сознания, хотя еще дышал. Второй тихо постанывал, зажимая руками простреленное бедро, из пулевого отверстия сочилась густая и темная кровь. Я присел на корточки рядом, разглядывая раненого. Смуглое лицо с чуть раскосыми по-восточному глазами, темные коротко остриженные волосы. Всадник был одет в короткую безрукавку из грубой кожи и кожаные же штаны. Его коротконогая лошадь, потеряв седока, мирно паслась рядом.
– Кечвеги, – поставила диагноз Лора, бегло осмотрев подстреленных. – Есть тут такое племя.
– Дикари?
– Совсем даже наоборот. Кочевники-мусорщики, в меру цивилизованные. Добывают из руин металлолом, оставшийся там с древних времен, переплавляют его и продают. У них там целый передвижной город-завод с мартеновскими печами. Правда, оборудование им сурганцы поставляют, сами они такое построить не в силах. Но с обслуживанием кое-как справляются.
– Интересно, с чего ж тогда эти цивилизованные кочевники на нас напали?
– Так твой коллега на заставе вчера такую пальбу с фейерверком устроил, за сотню верст небось слышно было. Вот и отправили разведчиков поглядеть, с чего весь этот шум. Те увидели подозрительные рожи с автоматами и решили на всякий случай сначала пристрелить, а потом разбираться. Так мыслю.
– Логично, – кивнул я, хотя в моей голове все еще вертелось множество невысказанных вопросов. Озвучить я их не успел: издалека донесся топот лошадиных копыт, и вскоре перед нами предстали уже полтора десятка вооруженных верховых. Хотя мы и успели перезарядить автоматы, открывать огонь большого смысла не было: численное превосходство противника не оставляло нам ни малейшего шанса на победу.
– Вы опускать оружие! Быстро! – скомандовал на ломаном клондальском один из наездников, по-видимому, являвшийся в этой банде командиром. Второй спешился и, грубо толкнув меня в спину, отобрал у нас автоматы, после чего, быстро и умело охлопав нашу одежду, молча кивнул своему начальнику.
