Но вопрос этот действительно слишком сложен, и поэтому углубляться в него особого смысла нет.
С течением времени (думается, не позднее XVI века) в России начал бы развиваться капитализм, источником первоначального накопления капиталов для которого стало бы не пиратство и тотальное разорение крестьянства, как, скажем, в Англии, а прежде всего выгодное географическое положение нашей страны на перекрестке торговых путей между востоком и западом.
Примерно в тот же период Русское королевство позже, вполне возможно ставшее империей, точно так же как и православная Московия, начало бы интенсивно расширяться в восточном направлении, присоединив сначала Поволжье и Приуралье, затем Западную, а потом Южную и Среднюю Сибирь, одновременно раздвигая свои пределы и к югу – в киргизские степи и пространства Центральной Азии. Двигаясь по этому естественному пути, Русь вышла к Тихому океану и, наконец, перешагнула из Азии в Америку.
Уже очень давно католическая Россия не только не уступает ни в чем Европе, но и опережает ее, благодаря своим огромным ресурсам – людским и природным, и в значительной степени благодаря тому, что многие таланты на протяжении всей нашей истории задавленные косной духовной атмосферой, получили возможность раскрыть себя.
И ныне, в ХХI веке Россия вполне могла оказаться самой развитой и могущественной мировой державой, превосходящей все остальные по своему экономическому, научно-техническому и культурному уровню.(13,314)
Исчезновение Тэмуджина
Наверное, всякий кто более-менее подробно знаком с событиями происходившими на просторах Евразии в XIII веке задавался хоть раз вопросом: а как бы развивались события, если бы Чингисхан погиб бы до того, как стал бы владыкой Степи?
Что было бы, умри до срока этот человек, стремительно появившийся из диких азиатских степей, чтобы стать властелином половины мира?
…Тот, кто позже получит титул – имя Чингисхан, а при рождении назван Тэмуджином, родился, как предполагает большинство исследователей, примерно в 1155 году (некоторые называют и более ранние даты). (73,11)
Тут, немного отступив, скажем об одном любопытном обстоятельстве – хотя Тэмуджина и принято именовать монголом, но никакой Монголии, и никакой монгольской нации на тот момент не существовало. В степях на востоке Азии, на пространстве в два с лишним миллиона квадратных километров, жили несколько десятков больших и малых племен, родственных по языку и культуре (да и то не всегда), но при этом вовсе не ощущавших себя единым целым. Собственно монголы – мэнгу – были лишь одним из них, даже не самым большим и сильным.(72,19)
Происходил Тэмуджин из древнего и знатного рода Борджигинов, племени тайджиутов, и прадед его даже объединил на какое-то время под своей властью ряд племен. С рождением его, по преданию, связана довольно – таки романтическая, а в то время и в тех краях – в общем-то обычная история.
Мать его – Оолун была похищена его будущим отцом через несколько дней после свадьбы, когда он случайно встретил в степи кибитку молодых супругов.
Отец его, Есугей-баатур был довольно заметной персоной, даже претендовал на ханский войлок, но слишком рано умер. Согласно общепринятой точке зрения он был отравлен, будучи в гостях у татар – одного из многих монгольских племен. Однако, подобные слухи, как мы уже знаем, ходили о слишком многих умерших скоропостижно известных людях, поэтому, за недосугом, не станем ни безоговорочно подтверждать эту версию, ни высказывать сомнения. После смерти отца все, включая близких родственников, мгновенно отвернулись от семьи своего бывшего предводителя, бросив их на произвол судьбы, вдобавок – отобрали почти весь скот и имущество.(22,115)
И это в патриархальном обществе, где кровное родство так много значило, во времена, когда изгнание из рода считалось одним из самых тяжких наказаний! Что послужило причиной столь необычного, даже для того жестокого века поступка? Какая, быть может, жуткая тайна скрывается за столь безжалостным обращением с семьей не самого последнего человека в племени? Легенды и летописи не дают даже намека…
Может быть, и не татар, или не одних только татар надо винить в смерти Есугея?
В одиночку маленькая семья, в которой нет взрослых мужчин, кочует, беззащитная перед любым степным бродягой, голодает и бедствует. Надо полагать, все происшедшее не способствовало доброжелательному отношению сына Есугея к роду человеческому.
В это время девятилетний Тэмуджин убивает своего единокровного брата Бектера – в ссоре из-за выловленной рыбы. Прежде чем в ужасе хвататься за голову, постарайтесь получше представить себе, читатель, эту картину. Двое голодных, изможденных мальчишек, яростно дерущихся над рыбешкой, от которой, без преувеличения, вполне возможно зависит жизнь и смерть маленьких изгоев, живущих в жестоком мире, где грабежи, убийства, предательство были заурядным явлением.(22,117)
Затем он схвачен – не очень понятно за что – может, и за убийство брата – своими родственниками тайджиутами, превращен в раба и посажен в колодки.
Он бежит из плена, прячется, скитается в одиночестве, скрываясь от преследователей в семье своей будущей жены Бортэ… Какие шансы уцелеть были у него – один к ста? Один к тысяче? Но тем не менее он выживает, а возмужав, объединяет вокруг себя одиночек-изгоев, подобных себе, становясь предводителем маленького кочевого клана – называя вещи своими именами – одной из множества степных банд.
Судьба его – безвестного отпрыска почти угасшего рода, в эти годы не отличается от судьбы множества других безвестных степных воителей.
Он успешно воюет и разбойничает, множество раз рискуя жизнью и терпя поражения, но каждый раз счастливо спасаясь. Словно и в самом деле некие неведомые силы выковывали из него оружие для уничтожения прежнего миропорядка.
Он удачлив, и все больше воинов объединяется под его бунчуком – прежде всего это те, кому тесно в рамках жестких родоплеменных законов, кому надоела власть старших родичей и вождей, просто преступники и разбойники… Одним словом, все, кому не нравится ежедневный тяжелый и однообразный труд скотовода, кто живет по принципу, открытому вовсе не ХХ веком – «грабь награбленное» и «в борьбе обретешь ты право свое».
«Сокровенное сказание» поэтично именует их «люди длинной воли».(22,122)
Есть соблазн, в соответствии с нынешними декадентскими традициями назвать их несколько короче: беспредельщики или отморозки.
Годам к двадцати – двадцати пяти он стал одним из самых авторитетных вождей этого сброда.
Под его рукой собирается более десяти тысяч всадников – по некоторым данным до тридцати. И тогда он делает первый шаг к будущему величию.
Он решает связать присягой своих сторонников, причем присяга эта отнюдь не похожа на принятые ранее.
Чего стоит одно только ее начало: «Когда Тэмуджин станет ханом…»
Присяга не роду или племени, но одному человеку – нечто совершенно новое для степняков. Но самое важное, естественно, не это.
