В случае его удачи вполне могло возникнуть Великое Княжество Русское, со столицей в Киеве или Полоцке, в перспективе способное подчинить себе восточного соседа, или образовать с ним унию.
Наиболее благоприятной – и наименее вероятной, из всех трех представляется первая возможность, когда объединение происходит под началом Ягайло. Хотя, как известно, Ягайло не раз воевал с Московским княжеством, но история знает немало примеров, когда вчерашние противники на поле боя быстро становились добрыми друзьями и союзниками.
При этом, согласно договору и завещанию, сыновья Дмитрия Донского, и их потомки становились фактическими вассалами Литвы.
В 1399 году русско-литовское войско под предводительством Витовта, усиленное полками Московского княжества и других земель северо-восточной Руси, разбивает Тохтамыша в битве при Ворскле. В результате на несколько десятков лет раньше начинается распад Золотой Орды. Отныне угроза разорительных походов ханских войск больше не нависает над русскими землями, хотя и продолжаются мелкие набеги. Эта победа еще более укрепляет авторитет литовских государей, способствуя дальнейшему объединению под их властью всей Руси.
Долгое время, будучи формально под единым скипетром, Литва и Московская Русь реально продолжают отдельное существование.
Если в западных землях действует «Русская правда», то в восточных – княжьи грамоты и законы.
Точно так же знать западных русских земель обладает большей свободой в отношениях с великокняжеским престолом.
В дальнейшем потомство Ягайло дает начало династии верховных государей всех русских земель, в то время, как сыновья и внуки Дмитрия Донского по мужской линии сохраняют за собой лишь титул великих князей Московских, и становятся обычными вассалами Гедиминовичей.
От рассмотрения третьего варианта автор решил отказаться, в силу сложности прогноза развития событий в этом случае, а посему перейдем ко второму.
Надо сказать, автор вовсе не считает Витовта образцом добродетели. Во всяком случае ему трудно понять человека, который во имя личной мести привел на родную землю смертельного врага – немецких рыцарей, обещая стать их вассалом, и отдав на растерзание жмудские земли. Но ведь не был святым и Ягайло – убийца родного дяди.
Откровенно говоря, в отличие от Бушкова и Буровского, автору значительно больше Владислава-Ягайло импонирует именно Витовт – честный даже в заблуждениях, прямой человек, храбрый воитель, сумевший ради блага подданных и княжества отказаться от мести за отца, и – опять же в отличие от двоюродного брата – не помешанный на религии.
Перспектива же объединения при Витовте относится к последним годам XIV века – началу века XV, когда отношения между Московским княжеством и Литвой становятся, против прежнего, весьма тесными и достаточно дружественными.
Сыновей Витовта к тому времени давно не было в живых, и Ягайло активно добивается (и в нашей реальности, при содействии католического клира ему это удается), чтобы Витовт назначил его своим наследником.
Но дело в том, что у Витовта есть более близкий родственник, и надо думать, более симпатичный ему, нежели убийца его отца.
Это не кто иной, как великий князь московский Василий, внук Витовта, сын его старшей дочери Софьи и князя Ивана Дмитриевича.(116,391)
Ссора с двоюродным братом и поддерживающим его римским духовенством приводит к тому, что Витовт разрывает вассальные связи с Краковом, отрекается от католицизма и возвращается в православие.
В этом его безоговорочно поддерживает абсолютное большинство знати – ведь в соответствии с Кревской унией православные литвины поставлены в неравноправное положение
Вряд ли дело дошло бы до немедленного и поголовного изгнания католиков из великого княжества, хотя и это не исключено. Зато сразу вышвырнуто вон почти все латинское духовенство, силу и опасность которого Витовт Кейстутьевич, как – никак долгое время проживший в землях Тевтонского ордена, отлично осознает.
Примеру великого князя Литовского почти сразу следует абсолютное большинство новокрещенной знати ятвяжских и аукшайтских земель. Для них, в общем, не составляет труда сменить веру, дабы угодить государю, тем более, что мало кто из них внятно осознает разницу между православием и католичеством.
Что до основной массы непосредственно литовского населения, то оно вообще еще долго остается по сути язычниками, лишь поверхностно исповедующим новую религию. Так что, вполне возможно крестьяне, лесорубы и рыбаки коренных литовских земель даже и не заметили и не осознали бы толком происшедшей перемены.
Разве что порадовались бы, что отныне проповеди в недавно построенных церквах начали читать на их родном языке.
Добавим, что жители жестоко пострадавшей от крестоносцев Жемайтии вряд ли склонны хорошо относиться к вере своих извечных угнетателей, так что с их обращением проблем бы вообще не возникло.
Правда, многие из них по прежнему – тайно и не очень, продолжают отдавать должное прежним божествам – верховному богу Диевасу, богу грома Перкунасу и солнечной богине Сауле. Наряду с ними почитается Мать-земля и бесчисленные сверхъестественные существа женского пола, именовавшиеся «духи-матери».(48,31)
Очередная – четвертая по счету, считая язычество, перемена веры великим князем, вызывает гнев двоюродного брата и скрежет зубовный в Ватикане: уже явственно просматривающаяся перспектива распространения католицизма до Смоленска и Калуги как минимум, теперь безвозвратно утрачена.
Но не воевать же Польскому королевству с грозным соседом, имеющем явное превосходство (которое прежде не раз испытывали на себе поляки)? Тем более, что именно этого ждет Тевтонский орден, для которого что поляки, что литовцы с русскими – недочеловеки, самой природой предназначенные для рабства. Поэтому Ягайло, после обмена нелицеприятными посланиями, предпочитает худой мир доброй ссоре.
Тем временем Витовт подтверждает договор, ранее заключенный с московским князем Василием Дмитриевичем и официально провозглашает сына его и своей дочери Софьи – Василия Васильевича, своим наследником (а позже – и соправителем).
Примерно в 1410 году, вскоре после битвы при Грюнвальде (вместе с западнорусскими, литовскими, польскими войсками в ней участвуют и полки из северо-восточных земель), происходит ликвидация удельных княжеств на территории Великого княжества Литовского и Русского. Позже, эта мера распространяется на всю территорию государства, и власть на местах окончательно переходит в руки назначаемых великим князем наместников.
На западных землях в городах великие князья Литвы вводят магдебургское право, позже оно распространяется и на всю территорию русско-литовского государства, при этом, возможно подвергшись модификации в соответствии с местными условиями. В некоторых городах, таких как добровольно присоединившийся к Литве-Руси Псков, имеющих давние традиции самоуправления, надолго, быть может и до нового времени могли сохраниться и прежние вечевые институты.
