Интенсивно идут процессы дальнейшего «омирщления» культуры, она выходит из рамок сугубой церковности и строгих, еще византийских канонов. Интенсивно развивается возникшее в последние десятилетия ХVII века светское искусство. Парсунная живопись, светское книгопечатание, театры «вертепы» и «хоромины комедийные» все шире распространяются в городах и весях России.
Начинают выходить газеты, первой из них становятся «Куранты» – периодическое печатное издание по образцу одноименного рукописного альманаха новостей, распространявшегося в придворных кругах в царствование Алексея Михайловича.
Поскольку табакокурение не насаждалось бы властью, то на Руси оно бы еще долго не привилось, и автор даже допускает (хотя не очень, признаться, в это верит), что и до нынешних дней, эта привычка, губящая без преувеличения миллионы людей, была бы в нашем отечестве не особо распространена.
Рассмотрим еще один аспект происшедшего, а именно – матримониальный.
Вряд ли, вопреки мнению А. Буровского был возможет официальный развод Василия Голицына с женой и морганатический брак с Софьей Алексеевной. Слишком уж это было необычно и против традиций. (11,491)
Не надо сбрасывать полностью со счетов и, пусть и маловероятный, вариант бракосочетания русской царицы и какого-нибудь из младших отпрысков второстепенных царствующих домов Европы. Ведь как бы не задирали нос европейцы перед «Московией», а охотников стать пусть и не полноправным, но государем огромной страны, среди принцев нашлось бы немало, даже если бы пришлось принять православие – фраза «Париж стоит обедни», была произнесена почти за полтора века до того. Но все таки, наиболее вероятно, что Софья так и осталась бы незамужней, и права наследования, как то и случилось в действительности, перешли бы к младшей линии Романовых – потомству Натальи Нарышкиной.
Вновь к международным делам.
В 1713 году война за испанское наследство завершается Утрехтским миром, одним из результатов которого является заметный рост английского могущества.
Но боевые действия в Балтийском регионе не заканчиваются. Пользуясь истощением Швеции и упадком шведской армии, Пруссия занимает Штральзунд и Шведскую Померанию. Таким образом Карл ХII оказывается в состоянии войны не только с Англией и Австрией, но и со всей Северной Европой, возглавляемой кенигсбергским государем, недавно принявшим королевский титул (вернее, присвоившим его самому себе).
И вот тогда – то, в конце второго – начале третьего десятилетия ХVIII века звезда Швеции начинает окончательно закатываться, Россия, пользуясь случаем, бросает на чашу весов свой меч.
Реформированная русская армия очищает от слабых шведских гарнизонов исконные русские земли, захваченные шведами в эпоху Смутного времени: Ям, Копорье, Корельский уезд и две крепости на Неве – Ниеншанц и Нотебург. Последнему возвращено исконное русское название – Орешек.
После этого русские стрельцы и драгуны занимают к тому времени почти не обороняемую Эстляндию.
По результатам Северной войны Россия получает Западную Карелию до Выборга, Ингрию, Нарву и, вполне вероятно – всю северо-восточную часть Эстляндии, с городами Ревель и Дерпт, тут же переименованными в Колывань и Юрьев.
Значительная часть достигнутого «Царем – Реформатором» ценой двадцатилетней войны и трехсот тысяч убитых, достается императрице Софье почти без усилий.
Включение этих земель в состав нашего отечества способствует еще большему проникновению европейской культуры в Россию, причем не только в высшие слои, но и через русских переселенцев в новоприобретенные владения – среди купечества, ремесленников и даже крестьян. (13,259)
С обретением удобных морских гаваней (возможно, одной из них мог стать вновь заложенный город в устье Невы – какой-нибудь Софийск-Ижорский), резко активизируется торговля – России, неразоренной, динамично развивавшейся, пока другие лили кровь, есть что предложить негоциантам. Соответственно, развивается и углубляется культурный обмен.
Что касается персонального состава высших эшелонов власти (прошу прощения за подобное выражение применительно к истории) то изменения в нем хотя и заметные, но не столь эпохальные, как можно было бы ожидать. Конечно, такая личность, как «Алексашка» Меньшиков, средний организатор и активный казнокрад, шансов пробиться наверх не имела.
Зато многие другие имена – те же самые.
Во главе армии становятся Борис Шереметьев, Аникита Репнин и Алексей Шеин – военные деятели, хорошо зарекомендовавшие себя и в петровскую эпоху.
Неплохую карьеру мог сделать и А. Толстой, один из сподвижников Софьи, позже перешедший на сторону Петра, и Федор Щакловитый.
Также, скорее всего на вторых ролях, могли бы промелькнуть Ромодановский, Бутурлин и Апраксин. Весьма заметную плеяду военачальников и гражданских чинов дает семейство Долгоруких.
Вполне мог бы быть среди государственных деятелей и Иван Тихонович Посошков, способный экономист-самоучка, оригинальный публицист и мыслитель, устами которого впервые в русской истории заговорило прежде молчавшее мещанство и посад (в реальности этот достойный человек после смерти Петра оказался в тюрьме, где и скончался).
Не исключено, что были бы и другие выдвиженцы из низов.
Ведь, говоря о петровской эпохе нельзя не отметить еще одну интересную деталь – хотя в массовом сознании господствует представление о «царе-демократе», обращавшем внимание лишь на личные заслуги, не ставя ни во что знатность происхождения, но действительность выглядит совершенно иначе. За исключением Меньшикова, Шафирова, да еще нескольких иностранцев: Лефорта, Остермана и Девиера, все окружение Петра – от князя – кесаря Ромодановского, до нарвского неудачника герцога де Кроа, почти сплошь принадлежало к высшей знати. Никого похожего на Ордина-Нащокина или Емельяна Украинцева мы здесь не видим.
На патриаршем престоле (ничего похожего на Синод, естественно, не могло бы появиться), мог оказаться Феофан Прокопович – один из немногих по настоящему образованных и умных церковных деятелей.
Кстати, удобный случай коротко сказать о положении церкви. Она хотя и находится под определенным контролем государства, все же не попадает в то, по выражению позднейших богословов, «вавилонское пленение» к светской власти. Нет ни обязанности священников доносить на прихожан, ни запрета монахам держать перо и бумагу в кельях, ни запрета читать неугодные царю молитвы.(121,157) Хотя власть смотрит на раскольников по прежнему искоса, но и особых притеснений нет.
Что касается приоритетов внешней политики после окончания Северной войны, и обретения Россией выхода к Балтике, то ее главным стержнем ее является стремление к тому, чтобы включить в состав России все восточнославянские земли, восстановив славу древней Киевской Руси. Если Петр, стремясь заручиться поддержкой Августа Сильного, почти прекратил прежнюю политику защиты единоверцев на восточных землях Речи Посполитой, и даже помог подавить восстание Семена Палия на Правобережной Украине, направленное против польского гнета, то Софья напротив, проводит жесткую линию в отношении Варшавы.
