Во время первого тибетского путешествия, пересекая обширную пустыню — джунгарскую Гоби, — Пржевальский издали наблюдал и первым описал неизвестную европейской науке лошадь. Незадолго до того охотник-киргиз подарил ему шкуру этого животного.
«Мы переживаем эпический период путешествий по Центральной Азии, в котором сталкиваются интересы двух империй». Это цитата из Пржевальского. Николай Михайлович Пржевальский, открывший и описавший территорию в Центральной Азии размером с Европу, отчетливо ощущал себя участником Большой Игры, сделал блестящую карьеру офицера Генштаба, дослужившись от поручика до генерала. Именно Пржевальский считается родоначальником нового вида разведки — оперативной. В Лондоне русский путешественник воспринимался как важнейшее препятствие английской политике в Центральной Азии, и в Сити был устроен веселый праздник, когда пришло известие о смерти Пржевальского на берегах Зайсана, как раз в местах обитания одноименной лошади.
Пустыня Тала-Макан. По-уйгурски это означает «пойдешь — не вернешься». Это мусульманская территория, где еще в 1865 году один из местных вождей Якуб-бек поднял восстание против китайцев и объявил себя правителем независимой Кашгарии. Кашгария, естественно, становится площадкой для соперничества британских и российских спецслужб, оставивших после себя богатейшее этногеографическое научное наследие. Хуже того, они даже нарыли неизвестный проход. Подполковник Томас Гордон, обследовавший восточный Памир, обнаружил совершенно ничейный промежуток в 50 миль между хребтами:
«Если русские объявят эту территорию частью Коканда, они смогут вбить узкий клин настоящей российской территории между Афганистаном и Кашгарией и выйти к Индии»
[104].
А в это время события в Европе — всего-навсего объединение Германии, прусско-австрийская война, франко-прусская война с осадой Парижа, революцией и даже Парижской коммуной, то есть события периферийные и малозначительные с точки зрения Большой Игры, тем не менее, позволили России в одностороннем порядке и без единого выстрела отказаться от дискриминационных статей Парижского договора и восстановить свои позиции в Черном море. Крымской единой антирусской коалиции нет. Результаты Крымской войны аннулированы. Британия, оказавшаяся в изоляции, протестует, но безрезультатно. Единственным результатом был крах прежней умеренной политики, а вместе с ним и смена правительства. В новом кабинете Гладстона МИД возглавил Бенджамин Дизраэли, сторонник энергичной, то есть антироссийской внешней политики. И — кто бы мог подумать? — идеальный объект для выхода энергии, естественно, — Афганистан. Параллельно, чтобы подстраховаться, британская корона выкупает 40 процентов акций Суэцкого канала у египетского султана. Это — на случай захвата Россией Константинополя и проливов, чтобы сохранить контроль над выходом в Индию.
Вторая афганская.
Те же грабли, часть первая
История с Афганистаном, приведшая ко второй афганской войне — это чистое дежавю. Почти фарсовая копия первой афганской. Шер-Али, сын того самого Доста Мухаммеда, в 1873 году, опасаясь русских, обратился к англичанам за помощью. Сторонники умеренной политики, доживавшей свои последние дни, консерваторы ему не просто отказали, а сделали выговор. И Шер-Али, естественно, обратился в Ташкент, к Кауфману. Тут британцы опомнились и решили загладить ошибку, направив в Кабул миссию. Однако Шер-Али не принял миссию, сославшись на то, что тогда он не сможет отказаться принять и русскую миссию. Новый вице-король Индии лорд Литтон:
«Перспектива войны с Россией очень возбуждает. Если это случится, то лучше теперь, чем потом. В этой части мира мы вдвое сильнее России и располагаем лучшими базами для нападения и обороны. Вокруг северных границ Индии можно разлить огненное море, подстрекая ханства подняться против их российских хозяев»
[105].
Заметим, Литтон — либерал. Источники характеризуют его как дипломата с богемными наклонностями, больше интересующегося поэзией, чем политикой. Агрессивность его источники объясняют тем, что «подобно большинству тогдашних интеллектуалов и людей, склонных к творчеству, он с детства ненавидел деспотический российский режим». Также заметьте — именно либералу Литтону одному из первых приходит в голову перспективная идея использовать против «деспотического российского режима» исламский фактор.
На этот же период приходится ренессанс британской русофобии. Книга сэра Генри Роулинсона «Британия и Россия на Востоке» становится хитом. Вполне нормальная, штатная русофобская литература. Ничего нового. Но общественностью востребована. При этом заметим, что даже среди сторонников жесткой линии буйнопомешанных не было. Вот что пишет лорду Роулинсону «ястреб»-реалист лорд Солсбери:
«Много недоразумений происходит от повсеместного использования мелкомасштабных карт. Если бы благородный лорд использовал карту крупномасштабную, он нашел бы, что расстояние между Россией и Британской Индией — не в палец с небольшим, а вполне достаточной величины»
[106].
Реалист Солсбери нашел также возражения коллегам по поводу планов активного использования центральноазиатских племен против России:
«Россия может предложить афганцам грабить Индию. Мы же не можем предложить им ничего, потому что в Туркестане грабить нечего»
[107].
Турки в Европе.
Русский фронт — британский тыл
1875 год. Восстание против турок в Герцеговине распространилось на Боснию, Сербию, Болгарию. В мае 1876 года в Болгарии произошла особо масштабная резня, которая должна была бы шокировать цивилизованный мир. Так называемые башибузуки — нерегулярные турецкие формирования (как бы их назвать по-современному — законные бандформирования) — вырезали 12 тысяч болгарских крестьян. Европа через губу вынуждена осуждать турок. Во всем винят русского царя, который разжег беспорядки и вынудил бедных башибузуков резать крестьян.
